Владимир Свержин - Трактир «Разбитые надежды»

Воин с ухмылкой поглядел на горящие радостью глаза спутника.

— Возьми себе один, да принеси его сначала мне, я погляжу. Все остальные трофеи собери тут. Может, что полезное найдется. — Сказав это, он повернулся к Лилии. — Треть от всех трофеев…

— Я же пленница, — напомнила она.

Лешага досадливо отвернулся.

— Ну да, конечно, — еще секунду назад он позабыл об этом. Она была равной среди равных, бойцом на поле боя. А как гласил закон Дикого Поля, вооруженный человек — свободный человек. — Сама дорогу назад отыщешь? — он снова поглядел на девушку.

— Конечно! — с нескрываемой радостью воскликнула девушка.

— Вот и хорошо. Сейчас поделим, как рассветет, иди домой.

— Ты что же, меня отпускаешь?!

— Я не хотел тебя похищать. Мы шли через эти земли, не знали, что они ваши.

— О нас вообще мало кто знает, — с нескрываемой гордостью произнесла дочь старосты.

— Я так и понял. У вас одна тропинка к источнику, никаких дорог. Утром пойдешь к себе, но только утром. Мы должны надежно оторваться. А трофеи — считай, что это мой выкуп.

Лилия изучающе поглядела на похитителя, будто проверяя, не шутит ли тот. Его лицо было сосредоточено и довольно угрюмо, и он явно говорил всерьез.

— Ой, тут столько всего! — радостно сообщил юнец, развязывая снесенные в кучу вещмешки. — Еда в жестяных банках, патроны, веревки, блокноты, стило. Это вот что такое? Я не знаю. — Он достал из кармашка зубастую металлическую струну с ручками на концах. — Но мне уже нравится.

— Это пила, — бросил наставник. — Пригодится. Еду и патроны дели на три части.

— Еду оставьте себе, вам нужнее, — вмешалась соратница. — К тому же зачем вам такое количество автоматов? Автоматы в обмен на еду — это справедливо.

— Ты хорошая, — внезапно как-то очень смущаясь, произнес Леха и замолчал, точно совершил нечто ужасное, практически самоубийственное.

— Что?! — удивленно переспросила девушка.

— Ничего, — воин отвернулся и отошел к речушке. — Марат, не копайся, быстрее заканчивай. Уходить надо.

— Да тут столько всего. Одних веревок…

Страж посмотрел в горящие алчным желтоватым пламенем глаза.

— А куда эти железные крючья?

Ученик Старого Бирюка кинул взгляд на предметы в руке Марата. Выросший в предгорье, он знал — такие вбиваются в скалы, чтобы навесить веревочный путь. Лешага представил себе поселок на горе. Значит, отряд направлялся туда, и при этом намеревался подняться не тропкой, а по отвесному склону.

— К вам шли, — все еще досадуя на собственную несдержанность, бросил он. — Возможно, несколько групп.

— Кто они? Неужели эти? — в голосе девушки звучал испуг.

— Ты о чем?

— У нас их называют просто «эти». Где они живут, никто не знает. Известно только, что они убивают мужчин и похищают женщин.

— Кто ж теперь скажет. Надо было хоть одного живым оставить, — воин прикрыл глаза, внимательно осматривая лес верхним зрением. Если убитые и впрямь были охотниками на женщин, то в этот раз они планировали не просто захватить водоносов у ручья, а внезапно напасть на поселок. Леха воскресил в памяти увиденную не так давно картинку. «Судя по размерам, там сотни три, а то и четыре жителей. Есть карабины, а может, и не только они. Семнадцати бойцов для нападения, пожалуй, маловато. Тем более не слишком хорошо обученных бойцов. Значит, где-то должны быть еще».

Он принялся внимательно осматривать испуганно молчавший лес. Так и есть. Три десятка мужчин широкой дугой быстро двигались в их сторону. Они были еще далеко, однако фора по времени оставляла не больше двадцати минут. И Лешага поморщился, в руках у новых гостей были карабины. Лишь двое имели автоматы.

— Марат, быстро патроны и еду в вещмешки. Переобуйся, и мы уходим. Ты с нами, — он кивнул на Лилию.

— Но… — попыталась возмутиться девушка. — Я же… Ведь ты же…

— Идешь с нами, — обрубил Леха. — Или тебя опять нести?

— Ну что такое?!

— Скоро здесь будет погоня, снаряженная твоим отцом.

— Я скажу им, чтобы они не преследовали вас.

— А если не послушают? Марат, быстрее шнуруй! Вдруг решат, что мы лазутчики? Сама подумай, ведь тогда придется их уничтожить, вот как этих. А так у тебя есть время, пока я досчитаю до ста, чтобы написать записку. Пусть возвращаются. Те, кто здесь лежит, — всего лишь разведка, остальные «эти» тоже скоро будут у поселка. Все, что твои найдут здесь, пусть забирают.

— Лешага, я готов!

— Все, уходим.

— Но как же?.. — что-то еще хотела сказать Лилия.

— Уходим. Марат, захвати для нее автомат и пару ножей. Завтра я тебя отпущу.

Они шли долго, пока драконид не стал тихо подвывать, не смея заикнуться Лешаге, как давит ему самодельная обувка. А тот шел, казалось, не замечая поскуливаний чешуйчатого. Он был вполне удовлетворен достигнутыми результатами. Шедшие на звук выстрелов селяне обнаружили сваленные в кучу трофеи с запиской от Лилии и валяющиеся вокруг трупы «этих». Должно быть, текст послания и картина недавнего побоища убедили их оставить идею преследования. И потому, забрав все ценное и развесив для устрашения мертвые тела, преследователи удалились обратно.

Лилия шла молча, стараясь не отставать от Лехи. Такой марш-бросок девушку совершенно не радовал, однако что-то заставляло ее доверять этому нелюдимому, резкому, будто удар кувалдой, мужчине. А еще девушку забавляло, что воин теряется при виде нее. Словно именно она является хозяйкой положения. Прежде Лилии не доводилось встречать подобных людей.

Местные парни, не особо скрываясь, часто заглядывались на нее. И она тоже порой бросала на них оценивающие взгляды, понимая, что кому-то из односельчан суждено когда-то стать ее мужчиной. Но знакомые юноши оставляли ее равнодушной. Они были те же, с кем еще недавно вместе лазали по склонам, не разбирая, кто мальчишка, кто девчонка.

Этот был другой. В первые часы, пока он волок ее на плечах, она была готова вцепиться в него зубами. После ночного боя до нее вдруг дошло, что молчаливый силач неизвестно зачем рисковал жизнью ради нее. И затем при дележе трофеев признал равной. Лилия вдруг почувствовала, что он надежен, этот Лешага, кто бы он ни был и кого бы ни искал.

— Я больше не могу… — взмолился юнец.

— Еще десять шагов, — не сбавляя хода, через плечо бросил Леха.

— Зачем?!

— После «не могу» еще десять шагов обязательны. — Он не стал объяснять, что именно так их учил Старый Бирюк, и за каждый не сделанный шаг с размаху пинал ногой безо всякой жалости.

— Раз, два… — со стоном передвигая ноги, взвыл чешуйчатый, — шесть, семь… — он досчитал до вожделенных десяти и дернул было с плеча набитый патронами и едой вещмешок.

— А теперь еще три шага. Полянку впереди видишь?