Михаил Кликин - Один

На втором этаже было гораздо тише. Димка выстрелом из ружья разнес башку выглянувшему из диспетчерской зомби – и больше нас никто не побеспокоил.

Далеко идти не пришлось. Высадив окно в небольшом холле, мы залезли на широкий карниз, по нему выбрались к плоской крыше пристроенных к вокзалу туалетов, а там без особых проблем перелезли на гремящую под ногами кровлю перронов.

Дальше мы просто бежали. Зомби были внизу, под нами. И вокруг тоже – мы видели их на подступах к вокзалу, на железнодорожных путях и прилегающих улицах. Они все направлялись сюда, будто шли к кормушке, получив не слышимый нами сигнал.

Особо надеяться было не на что: к «Мазде», ждущей нас у входа, мы добраться не могли, брошенные такси, простоявшие целый год, вряд ли бы завелись даже «с толкача», а надежных укрытий поблизости не наблюдалось.

Мы бежали, не зная, что будет, когда висящая над перронами стометровая крыша кончится.

Мы бежали – это было единственное, что мы тогда могли делать.

Единственное, что нам оставалось…

Мне очень трудно вспоминать то, что случилось дальше.

И не потому, что память меня подводит – ах, как бы я этого хотел!

Нет, я все отлично помню. В этом-то и заключается проблема.

Даже сейчас мне больно и страшно вспоминать тот день. Много лет я гнал от себя эти воспоминания, пытался забыть эти давно минувшие события, но теперь я должен все подробно и последовательно изложить на бумаге – время пришло.

Сумею ли я?..

А может быть, мне следовало сделать это раньше? Вдруг так я избавлюсь от ночных кошмаров, которые не перестают мучить меня и сейчас?..

Я смотрю на лист бумаги. И жуткие картины встают перед моими глазами.

Уже не во сне. Наяву.

Как тогда…

Я помню все.

Оля с котятами в портфеле и пистолетом в свободной руке. Димка с автоматом на груди и ружьем за спиной. Таня с перебинтованной рацией. Я с мачете.

Мы стоим на краю длинной плоской крыши и смотрим вниз.

Нам надо решить: спускаться, остаться или вернуться.

Времени на раздумья у нас нет.

Зато у нас есть небольшой шанс, отстреливаясь, добежать к автобусам и скрыться в здании гаража-мастерской.

Только делать это нужно сейчас – немедленно, пока есть такая возможность.

Стоит ли рисковать?

И что мы будем делать потом?

Первая жертва – это Димка.

Когда он спрыгнул на перрон, к нему бросились три дедайта. Двоих Димка успел подстрелить из ружья – их головы лопнули, словно арбузы. А вот третий, даже попав под очередь из «калаша», не остановился.

Я в этот момент сползал по опоре с крыши, и видел, как Димка и шипящая тварь, сцепившись, повалились на грязный бетон, опрокинули урну. У Димки под верхней одеждой была музейная кольчуга, только поэтому раненая тварь не сожрала его сразу. Я подскочил, махнул мачете. Тут и Оля с пистолетом подоспела – выстрелив дважды, разнесла дедайту висок.

Это были ее последние патроны.

Димка скинул с себя агонизирующее тело и попробовал встать. На него страшно было смотреть – левая рука от локтя до кисти была словно из фарша вылеплена, надорванная щека висела лоскутом, исполосованное бедро сочилось кровью.

Я подобрал автомат, подхватил Димку и взвалил его на плечо – он показался мне удивительно легким. Оля взяла ружье, быстро его перезарядила – и тут же дуплетом выстрелила в гуля, прыгнувшего к нам из-за стоящих на стоянке такси. Отдача едва не опрокинула девушку. Но заряды попали в цель – гуль свалился в двух метрах от меня и задергал ногами, как раздавленный паук-косиножка.

Димка хрипел, требовал пошевеливаться.

Жить ему оставалось восемь минут.

Вторая жертва – Таня…

Мы сумели прорваться к автобусам, укрылись за ними, попутно уложив еще трех дедайтов и парочку обычных зомби. Держать там оборону мы не собирались, но хоть дух перевели. Сгруппировавшись тесно, перебежали к длинному гаражу, отыскали взломанную нами же дверь, ввалились внутрь, мигом задвинули тяжелую задвижку.

Димка жутко сипел, заглатывая воздух.

Я положил его на кучу пыльной ветоши. Он уцелевшей рукой вцепился в ремень висящего у меня на груди автомата, потянул его к себе. Я присел перед Димкой, пытаясь разобрать, что он говорит.

– Жжет… Жжет…

Димка корчился от боли.

– Потерпи. Выберемся, промоем раны, заштопаем.

Оля уже заматывала Димкину руку своей футболкой. Таня осматривала глубокие царапины на бедре.

– Мне кранты, – Димка крепко схватил меня за грудки. – Ты был прав. Надо было сидеть в глуши.

– Помолчи.

Я разжал его пальцы, но он опять вцепился в меня.

– Бери ее себе… Ты же этого хотел?.. Забирай, она твоя…

Я подумал, что он начал бредить. Потом понял – Димка говорит про Олю. И Оля, кажется, это тоже поняла. Она встала, отошла. Я слышал, как в брошенном портфеле пищат котята.

– Уходите… – Голос Димки делался все слабее но держал он меня по-прежнему крепко. – Дверь, помнишь?.. Там… Уходите через нее… А я этих гадов задержу… Баллоны откройте… Ну чего ты пялишься, Брюс?! Баллоны с газом у стены. Открой ты их. И беги…

Димка выпустил меня и, обессиленный, упал на ветошь.

В запертую дверь заколотили зомби. Таня вскочила, Оля подобрала пищащий портфель, выставила перед собой ружье.

– Давай! – почти беззвучно приказал мне Димка и приподнял здоровую руку, показывая мне зажигалку – одну из тех, что мы взяли на заправке.

Где-то со звоном разбилось стекло…

Я понимал, что в гараже нам не продержаться. Пока что подтягивающиеся по нашим следам обращенные не сообразили, что в здание можно проникнуть через окна – серые, густо покрытые пылью и грязью стекла мало чем отличались от стен. Но через пять минут или, может, через десять, какой-нибудь особенно смышленый дедайт шагнет в раму, осыпая стекло, и окажется перед нами…

Я бросился к служебной двери, про которую говорил Димка.

Это был выход на улицу, в город – на ту сторону бетонного забора. Чтоб оценить обстановку, я стволом автомата выбил стекло в одном из задних окон. Зомби оказались и здесь – но их было меньше, чем перед вокзалом. Я заметил четыре куда-то бредущие фигуры. Вполне возможно, где-то прятались и другие обращенные, но пока они себя ничем не выдавали. А спрятаться тут было где: старые гаражи, сараи, поломанные дощатые заборы, ржавеющие остовы машин, горы строительного мусора – в такие трущобы при других обстоятельствах я бы не полез.

За моей спиной что-то с грохотом рассыпалось, зазвенело. Девчонки взвизгнули и осеклись.

Я обернулся, вскидывая автомат.

Тощий зомби, не дедайт, а обычный – первого, так сказать, поколения – барахтался в разбитом окне. Я, пробегая мимо Тани, вручил ей «калашников», выхватил мачете – не хотел я грохотом выстрелов привлекать сюда других тварей.