Вадим Панов - Все оттенки черного

– Нет! – Она знает, что-то подсказывает ей, что стоит лишь краем глаза увидеть то, что находится внутри, и дороги обратно не будет.

– Грешница! – снова слышится шелест сгорбленных силуэтов.

– Она противится воле королевы Луны!

– Ее ждет Хоровод Греха!

Фигуры теней исчезают, теперь перед Верой лишь непроницаемый мрак, в котором не растворились лишь красный гроб и смуглое лицо Анны.

– Позвольте мне, королева! – новый голос.

Анна кивает, ее полные губы расходятся в презрительной усмешке.

– Грешница!

Острая боль пронзает тело, заставив вскрикнуть. Вера оборачивается. Высокий лысый старик в алой мантии небрежно поигрывает бичом. Его глаза скрыты странными черными очками.

– Твое упрямство бесполезно!

– Загляни в гроб!

– НЕТ!

Черная змея бича обжигает тело. Старик оказывается мастером своего дела: кожаное щупальце рвет Веру с потрясающей быстротой.

– Нет! Нет!! – Она пытается уклониться, закрыть голову руками, сорочка стала красной от крови.

– ЗАГЛЯНИ!!

Вера отчаянно бросается вперед и, закрыв глаза, изо всех сил толкает красный гроб во тьму.

– ГРЕШНИЦА!!

Она не удерживается на ногах. Проваливается во мрак вслед за гробом.

Холод не отпускает, становится сильнее, ноги превращаются в камень.

НА САМОМ ДЕЛЕ!

Вера сидит на вершине высокой скалы, серый камень которой медленно, но верно пожирает ее тело. Ног уже нет, холод подбирается к животу.

– Оставьте меня в покое! – Вера обхватывает руками плечи, свинцовое небо, пронзаемое огненными разрядами, опускается все ниже и ниже. Вера чувствует запах этой электрической паутины, пронзительно свежий, будоражащий кровь, смертельный. Среди тяжелых туч легкой дымкой возникает лицо Анны.

– Помни о королеве Луны!

– Я не боюсь тебя!

Огненная вспышка сверкает совсем рядом. Молния ударяет в глаза, безжалостно прожигая насквозь…

Вера проснулась от собственного крика, вскочила с кровати, растрепанная, с безумно горящими глазами. Закусила губу, останавливая следующий крик, ее била крупная дрожь.

– Это сон?

В окно спальни светило яркое утреннее солнце, его веселые лучи прыгали по красным простыням. Тихо шелестели ветви деревьев. Казалось, ничто на свете не может нарушить безмятежный покой этого дома.

– Это был сон. – Синяки под глазами, прокушенная нижняя губа, сорочка разорвана в клочья, тело стонет от рваных ран бича.

Вера опустила ноги на пол и села, подперев голову руками. Из-под кровати потянуло сырым могильным холодом…

– Повторите, пожалуйста, Ольга Петровна, – попросил Куприянов.

– Ночная сорочка Веры Сергеевны была разорвана и испачкана кровью, и я случайно увидела, что на ее теле раны. – Экономка помолчала, величественно давая понять Константину, что ей не нравится шпионить за хозяйкой, но доложить о ТАКОМ происшествии она обязана. – Я видела издалека, и мне показалось, что Вера Сергеевна либо исцарапала себя, либо даже использовала острый предмет.

«Белая горячка? – Куприянов перебирал четки. – Надо же, как со временем меняются люди…»

– Ольга Петровна, я благодарен вам за вашу заботу, – он помолчал. – А где сейчас Вера Сергеевна?

– Уехала около получаса назад.

– Одна?

– Нет, с телохранителями.

– Превосходно. – Значит, если его алкоголичка женушка выкинет чего-нибудь еще, у него будет подробный доклад. – До вечера, Ольга Петровна.

Куприянов положил трубку и посмотрел на сидящих в его кабинете полицейских, затем – на разложенные на столе фотографии.

«Опять проблемы».

Раздражение.

– И зачем вы мне показываете эту грязь? – осведомился Константин, кивнув на снимки.

Полицейских было двое. Один, высокий брюнет с темными холодными глазами, судя по всему, обычно играл плохого парня. Второй, пожилой, лет пятидесяти, весельчак с пивным брюшком, должен был действовать более мягко. В кабинете Константина они вели себя достаточно уверенно, хотя чувствовалось, что начальство объяснило им, что допрашивать они будут очень серьезного человека.

– Мы думали, вам будет важно знать, как погибла ваша… э-э… сотрудница, – громко сказал брюнет. – Вас не заинтересовал тот факт, что ее загрызла собака? На крыше дома?

– Меня достаточно заинтересовал сам факт ее смерти, – буркнул Куприянов. – Не стоило демонстрировать мне такие подробности. – Снимки окровавленного тела вызвали у него раздражение. – Или это новое слово в полицейской работе?

– А почему вас достаточно заинтересовал факт ее смерти? – немедленно осведомился любитель пива.

– Разве это не понятно? – пожал плечами Костя. – Леночка была моей секретаршей больше года, она в курсе многих дел, поэтому…

– Разумеется, разумеется, – холодно улыбнулся брюнет. – Происки конкурентов.

– А почему бы и нет? – не менее холодно ответил Куприянов. – Я думаю, вам известно, что моя компания занимает лидирующее положение на российском ювелирном рынке и является весьма заметным игроком на международной арене.

– Но…

– Поэтому, когда странным образом погибает осведомленный сотрудник компании, первое, что мне приходит в голову, это возможная связь ее смерти и бизнеса. – Константин вытряхнул из пачки сигарету и щелкнул золотой зажигалкой. – К тому же подобная история может повлиять на репутацию фирмы, а мне бы этого очень не хотелось.

– Понятно, – буркнул брюнет.

– Скажите, господин Куприянов, а вы не встречались с Еленой Прытковой в, скажем так, нерабочей обстановке? – елейным голосом поинтересовался толстяк.

– А какое это имеет значение?

– Мы расследуем убийство, – объяснил брюнет. – И для нас все имеет значение.

– Ее соседи по подъезду припомнили, – любитель пива не дал Косте отреагировать на фразу напарника, – что несколько раз госпожу Прыткову провожал хорошо одетый мужчина на черном «Ауди». Вы не скажете, какая у вас машина?

Черт, пару раз он действительно отвозил Леночку домой после их встреч.

– У меня есть «Ауди», – медленно признал Куприянов.

«Проклятые бабки! Ничего не пропускают!»

– Так получилось, что соседи запомнили номер автомобиля, вы…

– Хотите знать, не спал ли я с Леночкой?

Полицейские молча смотрели на Константина. Куприянов глубоко затянулся и раздавил недокуренную сигарету в пепельнице.

– Да. У меня были с ней встречи.

– Как часто?

– Иногда. – Костя хладнокровно посмотрел на полицейских.

– Как долго?

– Почти год.

– То есть ваша связь с Еленой Прытковой длилась больше года? – В голосе брюнета промелькнул металл. – Почему вы расстались?

– Мы не расставались, – резко ответил Куприянов. – И вообще, какое это имеет отношение к ее смерти? Если вы хотите знать, где я был вчера вечером, то…