Денис Юрин - Воскрешение

Ну кто же мог знать, что люди так и не вернутся в эту долину и не отстроят заново крепость на границе со степью? Он искренне полагал, что шел в город, а оказался на огромном кладбище, где среди разрушенных строений повсюду были разбросаны иссушенные ветром и постепенно превращающиеся в пыль кости. Ему еще повезло, что посреди огромного нагромождения камней он нашел почти не тронутый временем сундук. К сожалению, одежда внутри его сохранилась куда хуже, чем обшитые железом борта и крепкая дубовая крышка. Когда-то богатое платье и парочка дорожных костюмов явно состоятельного купца беспощадное время превратило в груду тряпья и лохмотьев, рвущихся буквально в руках. Но все же Дарк смог подобрать себе одежду, которая даже продержалась на нем довольно долго, аж целых неполных два часа, пока сырость леса окончательно не сгубила то, что хоть как-то до этого можно было носить.

Чудом найдя ржавый стилет и кое-как свыкнувшись с горькой мыслью, что лучшего оружия пока не раздобыть, моррон решил отправиться дальше, вот только не знал, куда… С севера простирались бескрайние степи, там если и были сейчас человеческие поселения, то уж точно не большие города. Дорогу на запад преграждали высокие горы, с юга виднелся лес, а путь на восток был свободен. Осложняло дело и то обстоятельство, что Дарк не помнил, откуда пришел в Кодвус и в какой стороне света находилась его родина. Поразмыслив немного, Аламез решил отправиться в восточном направлении, но тут он впервые услышал Зов Коллективного Разума, хотя, возможно, это был вовсе не зов и даже не внутренний голос, который, как известно, плохого не посоветует, а всего лишь пока еще не всплывшие из памяти воспоминания. Только что воскресшего моррона внезапно со страшной силой потянуло на юг, и он пустился в опасный путь сквозь огромную лесную чащу. Чуть позже, а именно в конце первого дня непростого похода, он вспомнил, что через лес в Кодвус и пришел, хотя его родные края находятся в изначально выбранном направлении, то есть далеко на востоке.

И в мертвом городе, и в лесу, и даже когда он из него вышел, к Дарку возвращались короткие обрывки воспоминаний, из которых, как из мелких кусочков мозаики, он почти полностью восстановил картину последних трех месяцев своей прошлой, далеко не спокойной жизни. Он вспомнил лица и голоса людей, гномов, эльфов, вампиров и прочих существ, с которыми его свела тогда судьба. Особенно горькими стали воспоминания о двух дорогих его сердцу женщинах, которые умерли, которых он потерял, а одну из них, знавшую его еще ребенком, эльфийку Джер, собственноручно убил, став безвольной игрушкой в руках сразу двух решивших поиздеваться над ним жизненных парадоксов. Во-первых, он не знал, с кем сражался, а во-вторых, именно эльфийская красавица научила его обращению с мечом.

Но все это моррон оставил в прошлом, отчасти из-за боязни собственной слабости; боязни, что переживания задушат его и лишат возможности быстро и четко действовать. Из всех образов, как зрительных, так и слуховых, Дарк пока держал в активном состоянии информацию лишь по трем лицам, по трем персонам, которые не были людьми, возможно, были еще живы и которых он мог в будущем повстречать. В отличие от встречи с Анри Фламером и Мартином Гентаром рандеву с главой одного из вампирских кланов, графиней Самбиной, было менее желательным, однако при определенном стечении обстоятельств с графиней можно было найти общий язык, тем более что ее отношения с некромантом Гентаром в определенном смысле можно было назвать дружескими. Все же остальные сведения – даты, факты и сопутствующие им эмоции были не выкинуты из головы, но до поры до времени свалены в самый дальний уголок обновленного сознания и заперты на крепкий замок. Дарк Аламез не мог позволить себе роскошь жить прошлым, его волновало и весьма тревожило ближайшее будущее.

Хоть Дарку и не повезло вначале с выполнением тактических задач, но зато в плане стратегии дела были в полном порядке. В запасе у моррона теперь имелось целых пять способов, как быстро добраться до своих или, на худой конец, известить легионеров о собственном воскрешении. Как ни странно, во многом посодействовали составлению эффективных планов несколько часов прозябания в корчме и появление в ней голодного охотника за человеческой кровью.

Остатки кислой жидкости в кружке закончились. Дарк тосковал по настоящему вину и пиву, по вкусным напиткам, которые умели варить встарь и воспоминания о которых еще сохранились на кончике его языка. «Эх, сейчас бы испить старого, доброго куэрто, да из того самого бочонка, что мы с Румбиро Альто до самого донышка!..» – с тоскою подумал Дарк, запуская выщербленную кружку в спину лениво шествующего мимо него разносчика блюд.

Подобные знаки внимания, естественно, не приветствовались ни в дорогих ресторациях для именитых аристократов, ни в кабаках для почтенных купцов, ни в убогих заведениях, подобных «Петуху». Скучавшей на лавочке возле стойки трактирщика парочке вышибал не терпелось размять здоровенные кулачищи и хоть ненадолго избавиться от одолевавшей их сонливости. Не против маленькой тренировки был и Дарк. Семь долгих дней он оббивал кулаки лишь о безответные деревья, а впереди его поджидала столичная жизнь, в которой, как моррону тогда казалось, будет масса подобного рода приключений, и не всегда, далеко не всегда ему хватит времени, чтобы обнажить оружие.

Вызов был брошен удачно! Просвистев в воздухе и оросив пол последними каплями изрядно разбавленного водицей питья, кружка врезалась точно в хребет обделившего моррона вниманием прислужника и, упав на пол, разбилась. Налицо были как моральный, так и материальный ущерб, да еще нанесенный каким-то жалким замухрышкой в рваных, протертых до дыр на множестве мест и окончательно выцветших лет десять назад лохмотьях.

Однако столь желанному обеими сторонами мордобою не суждено было сбыться. В инцидент неожиданно вмешался трактирщик, притом, как ни странно, выступил в поддержку нищего зачинщика.

– Кадв, дурья башка, глазенки где оставил?! – подобно цепному псу, пролаял хозяин на своего прислужника, одновременно подав знак вышибалам не подниматься с места. – Спишь на ходу, дармоед! Не вишь, что ль, люди выпить хотют!

«Умный, паскудник… умный да бывалый! – с разочарованием подумал Дарк. – С такой вещей задницей ему бы в прорицатели податься! На меня лишь взгляд беглый кинул, а тут же понял, что громилам его вмиг зубы пересчитаю. Вышибала без зубов – дурной знак, плохо для трактирного дела!»

Вскоре на столе появился целый кувшин мерзкого пойла, называемого почему-то вином, а Дарк лишился всей позаимствованной у вампира меди. Единственную серебряную монету моррон решил оставить про запас, поэтому, хоть пустой живот и призывно урчал, его хозяин еды не заказывал. За окном потихоньку начинало светать, темная ночь постепенно сменялась сумерками. Как Дарк понял из разговора за соседним столом, ворота города открывались в восемь утра, однако спешить было некуда. Нищему голодранцу в грязном рванье, да еще всего с одной монетой, пусть и серебряной, за душой, проще проникнуть в город не ранним утром, а ближе к полудню, когда и стражники подустали, поэтому не столь придирчивы, и поток желающих посетить столицу оборванцев со всей округи куда интенсивней. Нет, спешить было точно некуда. У Дарка Аламеза еще имелась в запасе пара-другая часов, чтоб подремать за кувшином вина и не спеша продумать план дальнейших действий, точнее, целых пять планов.