Рина Грант - Астронавты. Пленники Сумитры

Но за те почти пятьдесят лет, прошедших с их обнаружения, люди привыкли к Троянским Коням и стали использовать их для полетов в дальний Космос. Всего лишь девять удивительных живых кораблей. И вот – питомник? На давно изученном и заброшенном Киаке под наблюдением Изабеллы зрел и рос новый Троянец, о котором никто не знал? На котором можно и на Сумитру сесть, всех забрать, а потом лететь хоть домой, на Землю, хоть к черту на кулички… куда захочется.

Какая-то недодуманная мысль не давала покоя. И кто ее тут оставил, эту Изабеллу… Это надо выяснить.

За спиной Бой-Бабы захрипел проснувшийся Живых.

– Ты где была?

– Нипочем не догадаешься, – повернулась она к нему. Лицо ее горело радостью и торжеством.

– Ну, пошли, что ли? – голова Иммануила показалась из люка в потолке погреба, где сидел Илья. – Вылазь. Да ты там спишь или что?

Люк в потолке был распахнут, и слабый дневной свет, проникающий из ангара, выхватывал грязь на полу бункера, наваленные в углу инструменты, вывалившиеся из мусорного бака позеленевшие обрывки пластиковых упаковок.

Илья поднялся с ящика, так толком и не отдохнув. Башка гудела. Перед глазами все еще стояли зеленоватые очертания роботов и каталки с ребенком на экранах ночного видения.

После ухода роботов он заставил Иммануила подняться наверх. Вместе они обыскали ангар – точнее, обыскивал Илья, а Иммануил стоял у стеночки и светил фонариком куда не надо. Поиски ни к чему не привели. Взломать запертые люки без инструментов было невозможно. Илья собрался было возвращаться в городок, за Вильсоном, но Иммануил уговорил с утра ехать к старику.

– Ты горячку-то не пори, – сказал он. – Адольфыч честный мужик. Он клинику держит, местных лечит. Может, это он больного к отправке приготовил, может, он корабль ждет! Может, мы его уговорим нас на него пустить!

В корабль Илья плохо верил. Но он не хотел возвращаться, не узнав ничего про Тимура. И он решил поговорить со старым Якобсом. А там будет видно.

Илья вытянул из кармана маску, проверил и запихнул обратно. Обойдется, не треснет. На ватных от сна ногах он пересек подпол, подтянулся и выкарабкался наружу, в ангар. Дохнуло холодом.

Он расправил плечи, потянулся. Менеджер уже возился с замками у входа, бормоча под нос. Когда Илья вышел, оглядываясь по сторонам, Иммануил уже возился возле своего синенького фургончика, бормоча про потерянное время. Илья подошел, окинул машину взглядом.

– Садись, садись, – суетясь, Иммануил распахнул пассажирскую дверцу. – Полезай. И я сейчас.

Он окинул Илью критическим взглядом и полез куда-то за заднее сиденье. Когда показался снова, в руках у него была новенькая маска.

– Надень-ка, – скомандовал он. – А то без маски тут замучаешься. Чего смотришь, бери! Дарю.

Илья посмотрел на маску, на Иммануила. Хотел сказать, что у него есть своя, но почему-то промолчал. Менеджер нетерпеливо переступал с ноги на ногу.

– Да бери, что ждешь! – пихнул он маску Илье под подбородок.

Тот скосил на нее глаза, потянулся в карман и достал свою, повесил на шею. Иммануил смотрел, еще не соображая, так и держа свою маску в вытянутой руке.

– Потом надену, – Илья повернулся и впрыгнул в кабину. – Но все равно спасибо.

Иммануил поджал губы, но ничего не ответил. Бросил свою маску обратно на заднее сиденье и тоже полез внутрь. Завел мотор, не глядя на Илью.

Всю дорогу менеджер молчал или бормотал себе под нос, щурясь на дорогу сквозь заляпанное грязью ветровое стекло. На попутчика он не обращал внимания. Илья пробовал завязать разговор, но после того, как он перед поездкой отказался от предложенной маски, его хозяин переменился. Наверное, надо было взять и надеть, хоть от нее и воняло какой-то химической дрянью. Обидел человека из-за ерунды.

– Приехали, – Иммануил остановил машину.

Илья распахнул дверцу и выпрыгнул наружу. Вдали за затянутым испариной куполом фермы темноту разрывали лучи прожекторов. Кажется, лаяли собаки. Что-то там было неладно.

– А он точно выйдет? – хриплым от молчания голосом спросил Илья менеджера. Тот кивнул:

– Каждый понедельник в шесть утра. Лично обходит, проверяет все охранное оборудование, из камер кассеты вынимает, потом сидит и часами все лично просматривает. Никому не доверяет, – Иммануил взглянул на ворота. – Но вот сегодня что-то задерживается.

Он помедлил. Посмотрел на Илью. Отвел глаза.

– Странно, – голос у него дрогнул. – Никогда он не опаздывал. Ты подожди, – он вытянул ключ из замка зажигания и неуклюже вылез из кабины. Обошел машину, осторожно огляделся и сунул ключ назад, за запаску. Илья усмехнулся. Вот и Тимура он так же учил – ключи прячут или под колесом, или за запаской.

Он прошагал к малому переходному люку и позвонил в ворота. Иммануил тоже подошел и встал в сторонке, переминаясь.

– Ты можешь идти, – наконец сказал Илья. – Спасибо, что дорогу показал. А дальше я сам.

– Не матусись. Мне с ним поговорить нужно. Да и тебя со мной точно пропустят.

И все, больше из него ничего было не выжать. Илья отвернулся и нажал кнопку вызова еще раз. И еще. Камеры над закраиной люка легонько зажужжали, поворачиваясь, и уставились на него.

Следом загремели замки, и люк загудел, открываясь. Блеснули стальные стенки шлюза. Илья бросил последний взгляд на дорогу.

– А о чем ты думаешь? – вкрадчиво просипел за спиной Бой-Бабы механический голос Изабеллы. Они сидели у нее в бытовке возле неработающей, растрескавшейся панели управления.

От неожиданности Бой-Баба дернулась в кресле и выронила стилус. Перегнувшись через подлокотник, она пыталась нашарить его под креслом, а сама как могла незаметно вглядывалась снизу вверх в лишенное выражения лицо роботессы. В нем все-таки светилось что-то… удовлетворение? Существо было довольно, что ему удалось ее напугать?

Тут же она одернула себя. Сама Изабелла считает, что она человек. Всеми брошенный, обиженный и одинокий. А она просто искусственный разум, лишенный собственной идентификации. И они с Живых ей помогут, вернут к какой-никакой жизни. А для этого надо ее вытащить с этой базы.

Зажав в ловких стальных пальцах стилус, Бой-Баба распрямилась. Изабелла так и стояла неподвижно. Красные глаза бессмысленно сфокусировались на ее держащей стилус руке. В динамике послышался шорох – Изабелла вздохнула.

– Я-то целыми днями думаю, – проскрежетала она. До Бой-Бабы не сразу дошло, что охранница продолжает начатый разговор. – Не то что раньше, – она протопала к соседнему креслу, уселась – кресло скрипнуло и просело под ее весом – и крутанулась, повернувшись лицом к Бой-Бабе.

– Раньше? – осторожно спросила та.

В динамиках зашуршало, как будто Изабелла попробовала засмеяться.