Рина Грант - Астронавты. Пленники Сумитры

– Я этого «раньше» уже и не помню, – наконец сказала она. – А я ведь тоже была… – она уставила фотоэлементы на Бой-Бабу и переменила тему: – Себя-то помнишь?

Бой-Баба помолчала. О себе говорить не хотелось. Уже давно все было выплакано и высказано: в самые первые месяцы после аварии у нее на корабле, когда очнулась в белой палате недвижной обгоревшей чуркой. Уже тогда она знала, что ей предстоит, – и в наркозной полудури, когда катили на операцию, среди отводящих взгляды медсестер, радовалась тому, что стальные протезы скуют ее расползающуюся плоть и позволят снова двигаться и жить. И даже – вернуться в Космос. Ради Космоса она хоть деревянным Буратино согласилась бы стать. И ни разу потом она не позавидовала живым – настоящим.

Протянув руку, астронавтка сомкнула стальные пальцы на членистой клешне Изабеллы. Ровное гудение в груди существа усилилось, мотор чихнул пару раз, взвыл и снова заработал ровно. Руку Изабелла не отняла.

– Когда захочешь – расскажи, – все-таки сказала Бой-Баба, как кто за язык тянул. Изабелла не ответила. Она заелозила в кресле, поворачиваясь к Бой-Бабе спиной. Полезла в ящик под пультом управления, порылась в нем и достала старую обшарпанную планшетку.

– Вот, – она вытянула из переплетения проводов на груди соединительный шнур и, повозившись, воткнула его в планшетку. Повернулась к экрану и принялась колотить по клавиатуре, вводя данные, которые тут же сама считывала с осветившегося экранчика. Трехмерная карта звездного неба заполнила отсек, и Бой-Баба подняла руку, чтобы смахнуть одну звезду, висевшую, казалось, возле самого виска. Вовремя опомнилась и рассмеялась.

– Это бортжурнал хозяина, – пояснила роботесса. – К нему сюда часто прилетали гости… по делам… и свой корабль у него когда-то был, да он его продал… на исследования деньги были нужны.

– Продал? А как же Троянец? – рассеянно спросила Бой-Баба, просматривая на экране записи о посещавших Киак и «хозяина» кораблях. Транспорты прилетали довольно часто – раз в несколько месяцев. Знакомое название привлекло ее внимание – «Вагабонд». Где-то она его слышала, причем совсем недавно. Но вспомнить не могла.

– Про Троянец он не знает, – проскрипела Изабелла. – Троянец – мой. Я его нашла. Я его вырастила. Питомник ему устроила. У меня времени много… хозяин мне дел не задает… только корабли принимать.

– А внутри Троянца ты уже была? – спросила Бой-Баба.

– Была. Он меня слушается. Я его мама, – довольные нотки послышались в ее голосе. – Он полетит туда, куда я ему прикажу. Вот, например…

Изабелла продолжала колотить по знакам клавиатуры. Картина неба изменилась, и, вглядевшись, Бой-Баба поняла, что на экране разворачивается проложенный в космосе курс. Она прищурила единственный глаз, соображая.

– Это курс отсюда до… – она помедлила. Нет. Не может этого быть. Бой-Баба поднялась, подошла поближе – звезды окружили ее, и пунктир маршрута петлял вокруг нее вверх и вниз, уходя в квадрат, который они с Живых прошли по дороге сюда.

– BOKS-45069, – проговорила Бой-Баба, вспоминая ужас и уничтоженного по дороге сюда алчного космолетчика. Он хотел продать их всех на Бокс-бэ.

И имя корабля было – «Вагабонд». А потом его расстреляли прямым попаданием. За то, что он нарушил бойкот и контактировал с их «Летучим голландцем».

– К твоему хозяину прилетали с Бокса? – повернулась она к Изабелле. – Зачем?

Роботесса не ответила, а еще больше отвернула лицо, глядя на экран.

– Не знаю, – наконец сказала она. – А мы можем полететь туда. Хочешь? – и повернулась. Огоньки глаз ее горели ярко. Отсвечивающие металлом пальцы впились в клавиатуру.

Бой-Баба молчала. Не дождавшись ответа, Изабелла продолжила:

– Я не знаю, какие у хозяина с ними дела. Нам это неважно. Но если мы привезем им твоих друзей, они нас примут очень хорошо. Помогут всем, чем надо.

– Каких друзей? – механически спросила Бой-Баба.

Изабелла помедлила. Повернулась к экрану, поменяла ракурс карты. Звезды поплыли вокруг Бой-Бабы, и одна из них приблизилась, выросла в нарисованный оранжевый кружок с пометкой BOKS-45069.

– Ну, на консервации которые, – наконец ответила Изабелла, не отрываясь от экрана, не глядя астронавтке в глаза. – Им теперь какая жизнь?

– Не понимаю, – сказала Бой-Баба.

Изабелла зло ударила по клавиатуре, и карта исчезла, обнажив тусклые пластиковые стены отсека. Она отсоединила планшетку и кинула ее в открытый ящик стола. Повернулась к Бой-Бабе:

– Или ты хочешь, чтоб им на консервации мозги отморозило? Ты этого хочешь?

Бой-Баба помолчала.

– И что ты предлагаешь? – наконец сказала она.

Изабелла подалась вперед в кресле и заговорила ускорившимся от возбуждения голосом:

– Не надо лететь на Сумитру. Не надо никого спасать. Теперь нас трое, мы можем повести Троянец на Бокс. За содержимое капсул консервации они нам хорошо заплатят. Сможем отправиться куда захотим. И даже, – она рывками подняла руку и положила ее на локоть Бой-Бабы, как только что делала она сама, – на эти деньги они смогут нас тоже… прооперировать.

– То есть?

Изабелла пригнулась еще ближе, так что Бой-Баба ощутила на своем обожженном лице терпкий запах металла.

– На Боксе по пересадке сознания спецы… можешь выбрать любое тело из тех, которые у тебя на консервации. Я попрошу, хочешь? Я у них многих знаю, хозяин знакомил. Если я попрошу – они сделают. И мне сделают. Буду человеком. Как ты.

Бой-Баба молчала. От слов Изабеллы заныло все тело в тисках протезов. Во рту стало кисло от электрических разрядов, иголками впившихся в культи рук и ног. На долю секунды она представила, как ее сознание пересадят в новое тело – молодое, красивое, выздоровевшее. Смуглая кожа, золотые волосы. Глаза зеленые – у Бой-Бабы тоже были глаза зеленые. Теперь глаз один, и тот красный – искусственный.

– Совсем ты с ума сошла, – пробормотала она, стряхивая наваждение. – На Бокс захотела! Летим, как решили – на Сумитру, забираем поселенцев.

Изабелла ждала. Ярче прежнего горели лампочки фотоэлементов на бесчувственном лице.

– Ты подумай, – проскрежетала она.

Проклятье! Тимур стукнул кулаком по блестящему перильцу кровати и поморщился от боли. Снова палата – но теперь пустая, без шкафчиков и столиков, только поблескивающие стеклом и металлом мертвые медицинские аппараты в шкафу. В углу душ за заплесневелой занавеской. И вместо двери – тяжелый люк с темной, немигающей панелью управления.

Тимур уже пробовал нажимать все кнопки и даже, изрядно труханув, пытался запустить приборы вдоль стен – но все без толку. Кричать и звать на помощь он не стал – глупо. Кто его тут услышит?

Ни на что не надеясь, он все же выбрался из кровати, подошел к тяжелой стальной двери и прислушался. Тишина. Спину холодило в темно-синем бумажном халатике с завязками сзади. Одежду всю забрали – якобы стирать. Но было ясно, что все тут врут.