Роман Глушков - Турнир

Мои похитители преследовали этим иную цель. Предполагая, что имеют дело с «серым», они отбирали у меня одежду, так как боялись, что она таит в себе множество сюрпризов. Например, невидимые глазу высокотехнологичные примочки, что помогут ее носителю скрыться. Опасение не было беспочвенным. Я тоже предполагал, что такие примочки в комбинезоне имеются. Жаль, никто не проинструктировал меня, как ими пользоваться, а не то я показал бы тут всем кузькину мать.

Переодевшись под пристальным надзором нескольких охранников и отдав им потенциально опасный комбинезон, я осмотрелся. Меня все так же окружал лес, но в просветы между деревьев поблескивала гладь какого-то озера. Главный ориентир здешних краев – Маунт-Худ – был отсюда не виден. Однако его белая громада отражалась в озерной воде. По ракурсу отражения я прикинул, что сейчас он возвышается у меня за спиной. А сам я и те, кто меня пленил, находились южнее вулкана; где находится север, я вычислил классическим способом – по мху на стволах вековых сосен.

Из всего этого можно было сделать вывод: меня доставили в самый центр зоны. К озеру Триллиум, на берегу коего и располагался черный разлом. Почему я так решил? Близ южного подножия Маунт-Худа было всего два крупных озера. Но до второго из них – оно называлось Баджер – нам пришлось бы петлять лесными дорогами еще как минимум полчаса.

Отлично! Мастер Игры, выдав себя за местного священника, подсунул кому-то свое тело, начиненное чужим разумом. А его партнеры по сделке, если судить по их оснащению, как раз за этим сюда и пожаловали.

Но кому могло понадобиться устраивать в зоне охоту не за пакалями, а за «серыми»?

Мне на ум приходил лишь один такой вероятный кандидат: российский Центр Изучения Катастроф. По крайней мере, у него имелись средства и связи, чтобы организовать такую дорогостоящую экспедицию. Как силами своих квестеров, так и силами местных наемников, причем самых высокооплачиваемых.

Уверен, мастера фенг-чуй владели множеством секретов побега из тюремных камер. Но пока все мои недавно приобретенные инстинкты помалкивали. Стараясь растормошить их, я начал прохаживаться из угла в угол, подобно изнывающему от скуки зверю в зоопарке. И разглядывать как бы между делом решетку, дверь и сварные контейнерные швы.

Увы, мой лимит спасительных идей был на сегодня исчерпан. Эти ребята приготовились к приему важного гостя на совесть и предусмотрели все мелочи. Разумеется, из числа тех мелочей, о которых они имели представление. Для настоящего «серого» этих мер, возможно, было недостаточно. Но для удержания в клетке меня их хватало с избытком.

Решив, что в ногах правды нет, я присел на нары и собрался немного отдохнуть. Но у моих новых хозяев были в отношении меня другие планы. И давать мне расслабляться они явно не собирались.

Охрана ни на миг не выпускала меня из поля зрения. За мной неотрывно наблюдало сразу несколько пар глаз, не считая, полагаю, скрытых видеокамер. Однако стоило возле клетки появиться невооруженному человеку в гражданской одежде, который приказал охранникам удалиться, как те, не сказав ни слова, тут же подчинились. Удалились они, должно быть, не очень, но в поле моего зрения их больше не было. Единственным, кто теперь стоял передо мной, был этот тип – на вид не слишком воинственный, но в глазах его читалась самоуверенность, присущая людям, наделенным большой властью. Даже у шейха аль-Наджиба, с которым мы полгода проработали бок о бок, не было во взгляде столь очевидного превосходства, даром что он имел немалое влияние на Ближнем Востоке.

В остальном этот подтянутый человек средних лет, носящий аккуратную прическу, выглядел довольно заурядно. Таким же, вероятно, казался ему и пойманный «серый»; тут я судил по собственным ощущениям, которые пережил, когда впервые увидел Мастера без шапочки-маски. Но если командир этого отряда понятия не имел, как зовут пленника, то я узнал того, с кем мне предстояло вести разговор. Это и был Кирилл Константинович Кирсанов – создавший ЦИК русский олигарх. А также – человек, с которым мы намеревались встретиться, чтобы продать ему наши зеркальные пакали. Только встретиться с ним мы хотели бы при других обстоятельствах. Впрочем, это уже не имело значения. Покупатель прибыл в Орегон, но вот пересекутся ли теперь его пути с продавцами – большой вопрос…

– Ну здравствуй, Измаил, – обратился ко мне Кирсанов после того, как внимательно оглядел меня с ног до головы. – Наконец-то я получил шанс с тобой увидеться. Твои давние знакомые из моей Тринадцатой квест-группы: Осипов, Камохин, Брейгель и Орсон – немало мне о тебе рассказывали. То есть они рассказали мне то, что сумели выяснить о такой скрытной личности, как ты. Но этих сведений вполне хватило, чтобы я тоже начал искать встречи с тобой. Возможно, чуть настойчивее, чем тебе того хотелось бы. Поэтому извини меня, Измаил, за грубость… – Он указал на мою тюрьму. – Извини, но ты же понимаешь: будь у меня номер твоего мобильного телефона, мы договорились бы гораздо проще, безо всякого насилия с обеих сторон.

Я, похоже, ошибся, когда предположил, что Кирсанов не знает, кто перед ним. Он называл пленника по имени, причем достаточно уверенно, хотя, по его же словам, прежде лично с ним не встречался. Выходило, что Кирилл Константинович опознал Измаила по фотографиям, сделанным упомянутой им квест-группой. Не той, с которой столкнулись мы, а другой. Не важно, в какой части света неведомый нам квестер Осипов и его товарищи сталкивались с этим «серым». Важно то, что они тоже видели его без маски. И не только видели, но и узнали его имя. Если они, так же, как мы, участвовали в игре, значит, им удалось выиграть ее. Почему? Да потому, что в противном случае они не вернулись бы в ЦИК и не доложили боссу о встрече с Измаилом.

Мне следовало тщательно взвесить все сделанные мною выводы. И только потом решать, какую стратегию избрать для беседы: блефовать, прикинувшись этим Измаилом; блефовать, выдав себя за другого «серого»; сказать полуправду, умолчав о том, кто я есть на самом деле; быть с Кирсановым полностью откровенным, не утаив от него ничего. Однако, вколов мне «сыворотку правды», он лишил меня такого выбора. Сыворотка, возможно, не подействовала бы на разум настоящего «серого», но мой оказался не в силах ей сопротивляться.

– Я не Измаил, – признался я, вставая с нар и подходя к решетке. Теперь, когда у меня появился собеседник, желание выговориться снова стало зудеть во мне хуже чесотки. – Я – полковник Родион Грязнов, которого «серые» вызволили из тюрьмы и втянули в свою проклятую игру. Хочешь поймать настоящего «серого», прикажи схватить священника, который выдал меня вам. Он не просто «серый» – он самый настоящий Мастер Игры! И это он переселил мой разум в тело какого-то Измаила, которое потом тебе и подсунул!