Майкл Гелприн - Хармонт. Наши дни

Валентин поднялся и, сопровождаемый экономкой, спустился по винтовой лестнице в прихожую. Внимательно осмотрел молодого человека не шибко приятной наружности и поинтересовался, с кем имеет честь.

Четвертью часа позже доктор Валентин Пильман усадил визитёра в кресло напротив своего рабочего стола, опустошил наконец-то заветную ёмкость с золотистым напитком и сказал:

– Слушаю тебя. Рассказывай всё по порядку.

Рассказ обо всём по порядку занял у Ежи полчаса. Когда он закончился, доктор Пильман долго молчал. Затем вскочил и зашагал по кабинету.

– Значит, ты полагаешь, что этот, как его, Джиронелли, отомстил за смерть брата? – бросил он на ходу.

– Думаю, что так, – Ежи опустил голову. – Другой версии у меня нет.

– Ну а твой брат? Ты считаешь, он жив?

– Не знаю. Надеюсь, что да. Однажды нам пришла открытка без подписи и обратного адреса. Я думаю, что её послал Ян. Понимаете, если его найдут…

– Понимаю, не продолжай, – Валентин снял очки и устало протёр глаза. – Что я могу для тебя сделать?

– Доктор Пильман, – слова давались Ежи с трудом. – Я никогда никого не просил. И ни о чём. Но если бы вы могли одолжить мне немного денег… Я отдам, клянусь памятью родителей, выплачу всё сполна.

Валентин не ответил. С минуту он размышлял, затем сказал твёрдо:

– Мы поступим по-другому. Я сейчас распоряжусь, Дороти накормит тебя и отведёт в ванную. Переночуешь у нас, а завтра я познакомлю тебя с одним полезным человеком.

На следующее утро старая Дороти завела неделями стоящий без дела в гараже «кадиллак» и уселась за руль – светило мировой физики водить не умел и учиться не собирался.

«Одним полезным человеком» оказался владелец частной клиники доктор Джеймс Каттерфилд, которого Валентин, пожимая ему руку, почему-то назвал Мясником.

– Врождённая дисплазия тазобедренного сустава, остаточные явления после травмы головного мозга, псевдоартроз как следствие неправильного срастания рёберных переломов, – осмотрев Ежи, поставил предварительный диагноз Мясник. – Подробнее скажу, когда поступят результаты анализов, но пока так. Не повезло мальчику.

– Напротив, мальчику повезло, – не согласился Валентин. – Потому что с завтрашнего дня вы, друг мой, всем этим займётесь. Хотя знаете, откладывать до завтра смысла не вижу. Начинайте-ка прямо сейчас.

Джеймс Каттерфилд задумчиво потеребил подбородок.

– Мальчишку нужно разобрать и собрать заново, – сказал он неуверенно. – Это очень сложные операции. И дорогостоящие.

– Ничего, – успокоил Мясника Валентин. – Вы справитесь, а Нобелевской премии должно хватить на оплату ваших трудов, как полагаете?

– Что ж, – Каттерфилд хмыкнул. – Убедительно. Ваш родственник?

Валентин пожал плечами.

– Вряд ли, – сказал он. – Родственников у меня не осталось. Но для пользы дела считайте, что так.

Карл Цмыг, 29 лет, предприниматель

– Нехорошие новости, Карлик, – Носатый Бен-Галлеви хмурился, и, что новости нехорошие, можно было без всяких слов догадаться по скорбному выражению его лупоглазой продувной рожи. – У нас, похоже, появились проблемы.

– Жизнь состоит из проблем, – философски заметил Карл. – Неудивительно, что они появились, особенно если вспомнить, чем мы тут занимаемся. Что случилось?

– Похоже на то, Карлик, что Прощелыгу и Киприота пришили.

Карл нашарил в кармане пачку сигарет, вытянул одну, прикурил и жадно затянулся.

– Подробности, – коротко бросил он.

– В Зону они пошли втроём, в понедельник. Третьим был тот самый здоровила, которого ты велел разыскать. Прощелыга и Киприот из Зоны не вернулись, джип Киприота нашли вчера брошенным на просёлке. Внутри следы крови, свежие. Я только что от Мясника, кровь четвёртой группы, у Киприота была первой, у Прощелыги – второй.

Карл добил сигарету до фильтра, с силой затушил окурок в плевательнице.

– Что им просто не повезло, ты исключаешь? – спросил он.

– Практически да. Сам прикинь: трое идут в Зону, двое бывалых парней и новичок. Возвращается один новичок. Куда они, кстати, ходили?

– К пику Боулдер. Значит, так: найдёшь Гундосого Гереша. Пускай возьмёт кого-нибудь и дует туда. На месте пускай посмотрят. В полицию позвони, скажи, чтобы Герешу с парнями не мешали, что я велел. Где сейчас этот новичок?

– Неизвестно, – Носатый пожал плечами. – В хибаре, где в последний раз ночевал, его нет. Ребята ищут. Он, судя по всему, прячется.

– Из-под земли пускай выроют, – Карл со злостью сплюнул на отполированный до блеска паркет. – И доставят сюда, мы тут с ним побеседуем. Я не люблю, когда убивают моих друзей. Понятно ли? Выполняй!

Отпустив управляющего, Карл выудил из кармана новомодную вещицу, к которой никак не мог привыкнуть, – сотовый телефон. Чертыхаясь, нашёл нужный номер.

– Это Карлик, – сказал он в трубку. – Нужно встретиться.

Капитан хармонтской полиции Ленни Уильямс, сменивший вышедшего в отставку желчного и неуживчивого Квотерблада, человеком был понимающим. Кроме того, капитан любил получать по праздникам подарки, да и разовыми вознаграждениями отнюдь не брезговал. В отличие от сухопарого, подтянутого предшественника, обладал капитан Уильямс солидным пивным брюшком, одутловатой раскормленной физиономией, обширной плешью и небесноголубыми ангельскими глазками. Выражение их, впрочем, от наивной ангельской истомы существенно отличалось: был взгляд у Ленни Уильямса цепким, пристальным и недоверчивым.

– Конечно, Карлик, – без раздумий согласился капитан. – Где и когда?

Через час в отдельном кабинете «Хармонтской лакомки» Карл пожал Уильямсу руку.

– С утра завезли русскую икру, – доверительно сказал Карл. – Не чета канадской. Я, с твоего позволения, распоряжусь. Остальное как всегда?

Капитан Уильямс благосклонно кивнул. В принадлежащей Карлику Цмыгу «Лакомке» предпочтения капитана были хорошо известны. Кормили здесь обильно, вкусно, а особо желанных гостей ещё и за счёт заведения. Уильямс, впрочем, меру знал и столовался в «Лакомке» не чаще трёх-четырёх раз в неделю.

– У меня появилась небольшая проблема, Ленни, – сообщил Карл, когда капитан прикончил блины с русской икрой и приготовился приступить к утиному паштету с брусникой. – Хотелось бы узнать подробнее об одном пареньке. Зовут его Яном, около двадцати лет, возможно, чуть больше. Высокий, спортивный, скуластое лицо, прямой нос, глаза серые. Он из новых, в городе без году неделя.

– Сделаю, – капитан Уильямс пригубил из пузатой рюмки, утёр салфеткой рот и придвинул к себе блюдо с паштетом. – Много их что-то стало в последнее время, этих «новых». Поговаривают, – капитан понизил голос, – что в Зоне кое-что изменилось. В сторону, так сказать, повышения интереса. Вот всякие и слетаются, что мошкара на свет. Слыхал вчерашнюю новость про «шевелящийся магнит»?