Тагир Киреев - Метро 2033. Белый барс

– Хан, ты что, смеешься? – Тагир захлопал глазами.

– Спокойно! Это мой самый лучший ученик!

– Ну-ну…

Алмаз появился через минуту. Через две он уже принял от Хана меч. Через три стоял в позиции, готовый к бою.

– Вперед! – скомандовал Хан.

И понеслась.

Алмаз сделал первый замах. По инерции, Тагир схватил палку за оба конца и подставил ее ровно над заносом меча. Восточное оружие с легкостью разрубило неказистую деревяшку.

– Ну, вот! Теперь у тебя нет палки. – Алмаз вернулся в позицию. – Что будешь делать?

Тагир коряво повторил позицию гаскарца и занес оба обрубка над собой.

– Нет, ты неправ. У меня теперь две палки!

Он мастерски швырнул одну часть палки прямо в лоб гаскарцу, а со второй кинулся наутек. Придя в себя от такой выходки, Алмаз озлобленно кинулся за ним. Хан засмеялся в голос:

– Нет, ну, никакой техники!

Тагир переворачивал все на своем пути, лишь бы не попасться Алмазу. Даже некоторых гаскарцев, которые улетали под ноги воина с мечом. Станция закончилась быстро. Бежать было некуда. Алмаз остановился и посмотрел на запыхавшегося противника.

– Все! Деваться некуда! Ты тренироваться будешь или нет?

– А какая там у вас главная заповедь ношения холодного оружия?

– Самозащита! – выстрелил словом гаскарец.

– Ну, тогда, – Тагир замахнулся вторым куском палки: – Самозащищайся!

И вновь он был точен: обрубок угодил ровно в то же место, куда ударила Алмаза первая часть. Тот схватился за лоб и быстро-быстро потер его, чтобы приглушить боль.

– Ты что, издеваешься?!

– Нет, просто вношу некоторые изменения в тренировки.

– Какого хрена?!

Воспользовавшись случаем, Тагир прыгнул на Алмаза и съездил по зубам. Тот, хоть и потерял равновесие, за одежду пастуха ухватиться все же успел, и оба рухнули на пол. Завязалась драка. Какое-то время они катались взад-вперед, пока гаскарец, наконец, не ухватился за свой меч и не выровнялся. Тагир также быстро вскочил. Оба замерли, как вкопанные, и смотрели друг на друга. Понимая, что это тренировки, Тагир попытался выбить меч из рук гаскарца, но каждый выпад его руки заканчивался порезом. Все-таки Алмаз мастерски владел мечом – он наносил удары так ловко и так быстро, что Тагир не сразу замечал ранки. Только когда с рук уже начала капать кровь, он сдался. Почувствовав слабину Тагира, гаскарец сделал шаг в его сторону, нанес удар в грудь, тем самым свалив его, и пристроил клинок к шее. Тагир поднял над собой руки:

– Ты победил…

Гаскарец степенно убрал клинок и протянул ему руку.

– Должен признать, что ты самый интересный соперник, который мне попадался.

Тагир схватился за руку и поднялся.

– А я должен признать, что ты не такой засранец, как мне показалось.

Оба рассмеялись.

– Ну, что скажешь, Алмаз?

Это был Хан, который наблюдал за всем происходящим со стороны.

– Есть над чем работать. Но характер чувствуется.

– Я тоже так думаю, – согласился Хан.

Гаскарец еще раз протянул руку Тагиру.

– Наше первое знакомство было не таким уж хорошим…

– Не очень… – подтвердил Тагир и сначала взглянул на руку гаскарца.

– Предлагаю начать все заново. Алмаз, – представился гаскарец. – Но здесь меня очень часто называют балбесом.

Гаскарец с улыбкой покосился на Хана.

– Тагир. Но, похоже, меня тоже скоро начнут называть балбесом… – передразнил пастух рядом стоящего Хана и пожал руку гаскарца.

Тагир продолжал заниматься у Хана и тренироваться вместе с Алмазом. Он набирался сил, становился ловким и проворным. В ходе занятий они все больше сближались с Алмазом, становясь такими же друзьями и братьями, какими здесь были все подопечные Хана. Это была близость не одного интереса, а нескольких. Помимо занятий, Тагиру и Алмазу удавалось о многом поговорить, и беседы их протекали как-то естественно, вне зависимости от действия. Они могли спокойно тягать железки в тренажерке и вспоминать прошлую жизнь, нарезать круги по станции и подшучивать над Ханом, мутузить друг друга в квадрате и размышлять о Боге. И в этом общении сердце Тагира раскрепощалось и закаливалось.

С Тимуром они виделись реже. Тот тоже изучал боевое искусство маадинов, но в компании с другими гаскарцами. Хан пояснил, что если слухи о его дяде – правда, тому рано или поздно придется сделать выбор. А когда у человека нет семьи, такой выбор дается очень тяжело. Поэтому Хан старался делать все, чтобы Тимур чувствовал себя как дома. И только с Латикой они никак не могли найти общего языка. Видеть ее Тимуру было в диковинку, поэтому сам себе он давал время, чтобы привыкнуть к ней.

Хан не давал расслабиться.

Вот уже несколько дней он тренировал Тагира так, как никого еще не тренировал, начиная с обычной разминки и заканчивая битвой на трубах. Причем каждый последующий день еще ни разу не походил ни на один из прошедших.

– Сорок семь, сорок восемь, – Хан ходил между отжимающихся воинов и следил за правильностью даже такого обычного упражнения, – сорок девять, пятьдесят! Так! Теперь каждый взял по трубе. Начинаем отработку ударов… Куда?

Хан заметил, как Тагир приподнялся и чуть было не отправился с остальными, но у него были свои планы на его счет.

– Улым ! Тебе еще рано. Давай в обратку.

– Что значит, «в обратку»? – Тагир устало опустил голову.

– А то и значит. Полсотни отжиманий сделал? Теперь нужно еще столько же, только с обратным отсчетом. Вперед. Пятьдесят. Сорок девять…

Тагир со страдальческим выражением на лице рухнул на пол и продолжил отжиматься. Спорить с Ханом было бесполезно, поскольку любое действие вызывало его противодействие, и пятьдесят отжиманий с легкостью могли превратиться в семьдесят и даже сто.

«Тридцать один, тридцать два, тридцать три…», – обливаясь потом, Тагир делал уже второй подход в качании пресса. «Шестьдесят четыре, шестьдесят пять, шестьдесят шесть…», – теперь он подтягивался на трубе, торчащей из стены. «Девяносто семь, девяносто восемь, девяносто девять…» – приседания с выпрыгиванием вверх окончательно добивали Тагира.

– Сто-о-о-о…

Пастух рухнул на пол от усталости и глубоко задышал. Соленые капли, струящиеся по лбу, заливали глаза, тело горело, натертые руки зудели и ныли от боли, зато мелкое крошево плитки, впившееся в ступни, уже почти не ощущалось.

Хан навис над Тагиром и довольно потер руки:

– Отлично! А теперь приступаем к тренировкам!

– Что?! – пастух хотел даже приподняться от возмущения, но силы вместе с разумом, обонянием и другими чувствами обитали, по его мнению, сейчас где-то в районе обеденного шатра, и поэтому все, что он смог сделать, – лишь повернуть голову. – А перерыв на обед?

– Слишком мало времени, Тагир. – Хан присел рядом с уставшим телом. – Еще нужно… Эх! Посмотри, как ловко бежит! – от дальнейших речей Хана отвлекло победоносное скаканье Латики по станции – с грацией дикого зверька она направлялась прямиком к ним.