Тагир Киреев - Метро 2033. Белый барс

– Своей торопливостью ты только что потратил десять секунд на разговоры. Не торопись. Всему свое время…

– Ты не знаешь, каково это: просыпаться и засыпать каждый день только с одним вопросом – жива твоя дочь или нет?

Тагир выставил указательный палец в сторону Хана, а затем опустил руку, поняв, что это уже чересчур. Хан закрыл сумку и выпрямился.

– Молитву пропускать нельзя. После нас ждет еще одна тренировка, и тогда…

– И тогда моей дочери уже не будет в живых!

Вместо того, чтобы возражать, Хан подошел к Тагиру и обнял его.

– Доверься мне, улым . Я тебя очень прошу.

Тагир был растерян и только поэтому согласился.

Когда молитва закончилась, Хан прошествовал до своей юрты и забрал кожаный баул. Тагир не отставал от него ни на шаг, даже когда тот направился в сторону туннелей.

– Куда мы идем? Мне нужно переодеться. – Тагир все еще был в одежде для молитвы.

– Ты же хотел скорее закончить тренировки. Значит, и так сойдет. Нет времени. Идем.

Слова об окончании тренировок воодушевили Тагира, и он больше не спорил.

У самого спуска в туннель их догнал Тимур.

– Хан, Тагир! Вы куда? Можно с вами?

Хан был необычайно строг. Ответив лишь коротким «Нет!», он даже не остановился. Чего не мог не сделать Тагир.

– Тимур, не сердись. У меня тут последняя тренировка намечается. Увидимся позже.

– Ладно. Только не встревайте без меня в приключения. Не хочу ничего пропустить.

– Ты идешь?

Тагир оглянулся. Хан был уже у туннеля и вопросительно смотрел на него.

– Все. Мне пора, брат. Увидимся. А ты лучше с Латикой поиграй – старший брат все же лучше, чем какой-то там нэсх.

– Договорились. – Тимур пожал руку Тагиру. – Удачи.

По туннелю Хан и Тагир шли, не разговаривая. Все вопросы пастуха Хан просто игнорировал, насвистывая себе под нос какую-то татарскую мелодию. Она была знакома Тагиру, но слов он так и не вспомнил. Так они спокойно добрались до станции Дубравной, принадлежавшей ханству. Хан закинул кожаный баул на платформу, а затем запрыгнул сам. Осветив фонарем станцию, Тагир запрыгнул следом.

– Правда, красиво?

Хан стоял на платформе и освещал светло-кофейные стены станции. На длинных, косых мраморных плитах висели большие буквы в разбитом узоре – «ДУБРАВНАЯ».

– Так не видно же ни черта…

Тагир попытался добавить света своим фонарем, но все равно было темно.

– Это нам и нужно, Тагир…

Хан выключил фонарь и резко исчез в темноте. Тагир светил вокруг себя, но Хана не было видно. Вместо этого по всей станции разносилось эхо его голоса:

– Когда-нибудь мы заселим эту станцию. Когда придумаем, что делать с электричеством. Пока же это отличное место для тренировок.

– Хан? Где ты? – Тагир пытался понять, откуда исходит голос, но тщетно.

– Ты хотел поскорее закончить? – продолжал голос Хана. – А теперь, представь, что б ольшая часть станций находится в таком состоянии. И что ты будешь делать тогда?

Тагир вертелся на одном месте, боясь ступить куда-нибудь не туда. Мало ли, что мог задумать Хан.

– Хан, это уже не смешно…

– А никто и не смеется, улым . Это финальная часть тренировки. Пройдешь ее – двинемся дальше. Не пройдешь – будешь продолжать тренироваться, пока я не скажу.

– Что это за сделка такая? Я же могу просто уйти. И вы вообще больше меня не увидите.

– А ты попробуй. Особенно когда фонарь вот-вот потухнет…

Хан словно напророчил. Фонарь Тагира замигал и окончательно сдох. Теперь он стоял в кромешной темноте и только слушал голос Хана.

– Твой меч лежит под ногами…

Тагир присел и ощупал пол. Меч действительно лежал рядом.

– Ты будешь моим соперником? – бросил Тагир в темноту.

– Твоим соперником будет слепота. Воин должен видеть каждым из своих чувств, вне зависимости от зрения. Только так ты сможешь почувствовать опасность, не видя ее.

Тагир развернулся и, аккуратно нащупывая ногой пол, пошел назад. Прямо около его правого уха прозвучал голос Хана:

– Я же могу быть сейчас где угодно…

От испуга, Тагир резко замахнулся мечом, разрубив воздух. Голос Хана снова зазвучал эхом:

– Ты все еще стараешься увидеть меня, а должен почувствовать.

Холодное острое лезвие прошлось по спине. Тагир понял, что его рубашка теперь распорота сзади. Он ощупал спину рукой, а затем снял с себя испорченную одежду.

– Я могу быть где угодно, Тагир, где угодно.

Еще один взмах меча, и теперь лезвие коснулось руки Тагира. Брызнула кровь. От боли Тагир выронил меч. Его охватила ярость.

– Это же невозможно!

Тагир присел и взял меч в левую руку. По станции разнесся громкий смех Хана:

– А ты подумай своей головой, улым . Мы с тобой в равном положении. Я точно так же нахожусь в темноте, но знаю, где ты, и какой удар нанести.

Хан был где-то рядом. Услышав взмах чужого меча, Тагир отбил нападение левой рукой. Искра от соприкосновения мечей вырвалась в темноту. В ее секундном свете Тагир увидел улыбающееся лицо Хана и замахнулся в ответ. Меч прошелся по воздуху.

– Неплохо, только…

Хан не успел закончить, поскольку его перебил яростный рев Тагира, несшегося в темноту и размахивающего мечом. Пастух почувствовал, как что-то уперлось в его ногу, и он грохнулся на холодный железобетонный пол станции. Из разбитого носа пошла кровь.

– Тот, кто агрессивен, уходит посрамленным. Улым , тебе нужно успокоиться и быть хладнокровным. Ярость не позволяет тебе увидеть меня. Ярость – это твоя слепота. Услышь меня, почувствуй своей кожей. Задействуй все свои способности…

Тагир резко поднялся с пола и снова побежал на голос Хана, размахивая мечом. Очередная подножка, и теперь он разбил еще и лоб.

– Ты никогда не одолеешь врага, если не умеешь побеждать себя…

Тагир сплюнул кровь изо рта, вытер лоб и снова поднялся.

– Я так не могу! Ты сильнее меня! И темнота играет тебе на руку!

– Утри кровь, улым! И продолжай! Ибо не ценно то, что добыто без труда. Иногда нужно бороться за то, что принадлежит тебе. И за то, во что ты веришь. Помни, не внешняя сила, но внутренняя стойкость делает человека сильным. Не сдавайся. Я рядом…

Тагир почувствовал, что Хан положил ему руку на плечо. Но он не стал замахиваться мечом. Вместо этого, он закрыл глаза и попытался услышать, где конкретно стоит Хан, голос которого умолк. Сначала Тагир не слышал ничего, кроме тишины. Она заполнила его уши. Глубокий вдох. Выдох. Тишина… Глубокий вдох. Выдох. Тишина… Глубокий вдох. Выдох…

Кап… Кап… Кап… – с руки Тагира капала кровь.

Шшш… Шшш… Шшш… – где-то в глубине станции легкий ветерок играл с пылью.

Легкий треск… – гранитные плиты притирались друг к другу.

Щелк… Щелк… Щелк… – каблуки сапог Хана упирались в пол где-то слева.