Николай Степанов - Змееносец; Змеиный король; На стыке трех миров

– Ты не обижайся, вождь, что я подло вел поединок. Для тебя же старался. Нарл, если придется с ним схлестнуться, будет еще более коварен, и любое благородство с твоей стороны обернется бедой. Поэтому, встретившись с курмистром, помни лишь одно правило: убить его нужно при первой же возможности, потому что второй может и не представиться. Именно так повелитель Кургстага ведет себя с каждым, стоит ему почувствовать малейшую опасность.

Хозяин пещеры одновременно ел и разговаривал.

– У курмистра моя девушка. Пока она не окажется в безопасности, я вряд ли смогу воспользоваться вашим советом.

– Зачем ему твоя женщина?

– Из-за зеркального взгляда, наверное.

– Ценный дар. Такую он не отпустит.

– А если попробовать ее выкупить? – с надеждой спросил фокусник.

– Думаешь, у Нарла мало богатств?

– Таким обычно всегда мало. Может, не денег…

– А ведь ты прав. Есть одна вещица, которую курмистр раньше очень хотел заполучить, – задумчиво произнес Хинг. Он еще раз попытался вытащить клинок из груди, но сталь упорно не желала покидать живые ножны.

– Топор? – предположил Фетров.

– Нет. – Дух взял в руки древнее оружие. – Эта вещь для него никакой ценности не представляет. Нарл же не собирается становиться вождем железнорожников.

– Да я бы и не отдал ему топор, но это было бы хорошим поводом подойти на близкое расстояние.

– У него много охранников, не подпустят. Однако… – Хинг устремил взгляд в потолок. – Ты про амулет неуязвимости слышал?

– Доводилось.

– Смотри.

Собеседник расстегнул рубаху. На тонкой металлической цепочке висел диск, образованный тесно переплетенными между собой зелеными (скорее даже медными) лианами и украшенный в центре изумрудом. Сам диск в диаметре не превосходил пяти сантиметров, но его оправа, составленная из девятилучевых звезд, зрительно увеличивала амулет вдвое, при этом лазурные звездочки, казалось, не имели связи с центром, а просто висели в воздухе.

– Нравится?

– Красиво! – оценил фокусник.

– За него Нарл многим готов пожертвовать. Но медальон я тебе не дам, иначе сразу стану таким же бестелесным духом, как и другие.

– Я и не смею просить…

– Смеешь. Все что угодно. Кроме него. Хочешь, пойдем в оружейную? Там у меня много ценных вещей можно найти.

– Благодарю, не надо. – Помня напутствие Лоору, Андрей понимал, что амулет ему не получить, и перевел разговор на основную тему: – Скажите мне лучше, как с помощью топора избавить железнорожников от проклятия?

– Ах да! – Хинг подвинул древнее оружие гостю. – Тут ничего сложного. Кто из претендентов сможет этим топором сам себе отрубить руку – тот и вождь. Когда отдашь ему ключ, злой рок отступит.

– Зачем же человека увечить? Неужели так было всегда?

– Сейчас времена более суровые. Поэтому нужен человек, готовый пожертвовать всем ради других. Причем это решение претендент должен принять очень быстро. Если после твоих слов пройдет больше минуты, а он так и не отважится, – значит, не подходит.

– Брр, – передернуло Фетрова, стоило ему представить эту жуткую процедуру. – А он не умрет от потери крови прежде, чем станет вождем?

– Умрет – значит, не тот человек.

– И что потом с топором делать? Однорукий должен будет вернуть его вам?

– Топор еще пригодится, как, впрочем, и ключ. – Хинг допил кисель и поставил чашку на стол.

– Зачем?

– Если у тебя не пропало желание латать дыры между мирами, без них не обойтись.

– И что я должен сделать? – Андрей уже успел забыть о главной проблеме, не решив которую не было смысла решать и все прочие.

– Попроси любого шамана железнорожников, чтобы он обратился к духам колючего тумана. Я с этими ребятками не в ладах, но они должны знать, где на поверхность нашего мира выходит пелена мутного страха. Она выглядит как обычная стена из густого пара и на любого человека, вошедшего в дымку, напускает одну за другой волны животного ужаса.

– Кажется, я такую уже видел в Жарзании.

– Она существует в любом мире, но в каждой реальности имеется свой особенный артефакт, позволяющий найти там мозаику мироздания. Топор укажет путь среди непроглядного пара, ключ отопрет дверь в хрустальный зал. Внутри будет нечто, что и следует починить.

– А как это «нечто» выглядит?

– Думаешь, я все знаю? Увы! Кто я такой? Всего лишь дух. Мне нет и тысячи лет. А тайн в нашем мире – что листьев на дереве. – Хозяин пещеры поднялся. – Однако учти: найти хрустальный зал способен только тот человек, который уже сумел пережить свой самый большой страх. Другой умрет в тумане, не дойдя до нужной двери.

– А что является самым большим страхом?

– У каждого свой. Обычно от него сердце останавливается, – ответил Хинг.

Фетров поднялся. Он взял топор в руки и попытался его как-то пристроить под одеждой, чтобы древнее оружие не бросалось в глаза.

– Давай покажу. – Хинг вытащил из кармана веревку, соорудил петлю. – Сними куртку, вождь.

Топор занял место под мышкой, словно кобура с пистолетом. Когда циркач оделся, разглядеть посторонний предмет за грубой тканью было непросто.

– Благодарю.

– И тебе спасибо, вождь. Своим мастерством ты меня сильно порадовал. Можешь смело считать себя зугу-воином первого ранга.

– Сочту за честь. – Андрей ласково погладил плеть, подчеркивая, что в этом и ее заслуга.

– А теперь скажи, что ты хочешь получить от меня в подарок? Кроме амулета, можешь просить что угодно.

Андрей долго ждал этого предложения и уже начал тревожиться, что оно не поступит, а напоминать об обещании самому не хотелось.

– Нужен ваш совет. Не подскажете, как мне освободить девушку?

– Так и думал, что ты заговоришь о ней. Эх, молодость! – вздохнул железнорожник. Он сдвинул шлем на лоб и почесал затылок. – Что ж, думаю, имеется один способ. Только готов ли ты к нему?

– Сделаю все, что скажете. Надо будет умереть – умру.

– А вонзить себе нож в самое сердце сумеешь?

– Э… – Фокусник несколько стушевался. – Пожалуй, нет. Как я смогу уничтожить Нарла, если убью себя?

– Я не говорил о самоубийстве, вопрос звучал по-другому. – Хинг в третий раз дернул за рукоять кинжала и вырвал его из груди. – Наконец-то! Хороший у тебя клинок, сердце никак не хотело с ним расставаться.

Все это время Фетров убеждал себя, что клинок в груди – всего лишь трюк, не более, но сейчас от увиденной крови и открытой раны, землянину стало не по себе.

– Моя грудь защищена знаком, вряд ли я сумею ее пробить, – отведя взгляд, ответил парень. – А попасть себе в сердце со спины… это изловчиться нужно.

«Елки-метелки, соленый огурец! Он совсем свихнулся?! Где же это видано? Желающих наделать дыр в моем теле и так предостаточно! И я лезть вне очереди не желаю, хоть убейте!»