Сергей Демишев - Диверсанты Хроноса

Ну как же все не вовремя! Сейчас Марку были совершенно не нужны масштабные разборки, когда Джо был уже где-то рядом. Нужно было как-то выиграть время. А статус и авторитет…. и хрен с ними.

"Вот и кончилось твое паханство, Огнев", — сказал он себе, и уселся на первое попавшееся место.

И буквально ощутил волну разочарования, прокатившуюся по столовой. Кто-то явно желал не только хлеба, но и зрелищ, а кто-то жалел, что к власти вновь пришел Рябой, поскольку, во время своего недолгого "владычества" Марк не устраивал, поборов с заключенных, ни как их не притеснял. Вообщем, пустил "хозяйство" на самотек, но большинству зеков дышать стало полегче.

В сторону Рябого Марк вообще не смотрел, спиной ощущая его торжествующий взгляд. Он быстро доел и отправился в барак.

В бараке оказалось необычно безлюдно. Ну, то есть, вообще никого не было.

Это было странно, но вполне объяснимо. Рябому не нужны были лишние свидетели, да и не лишние тоже не нужны. Кульминация была не за горами, и Марк решил подготовиться. Он затянул шнуровку на ботинках, скинул неудобную зековскую куртку и сделал несколько разминочных движений.

"Убивать не буду", — решил он, разминая пальцы.

Значит, продеться делать все быстро, до того, как заявится охрана и начнет палить в кого ни попадя.

Он огляделся в поиске полезных для серьезного разговора предметов и заметил, что в бараке появились еще одни нары, почти у самой стены. На верхней полке кто-то спал, с головой укрывшись одеялом.

"Больной, наверное", — промелькнуло в голове и тут же вылетело, поскольку открылись двери барака, и внутрь вразвалочку ввалилось человек пятнадцать. У трех или четырех в руках были железные пруты в палец толщиной, заточенные на конце.

"Как умудрились пронести в зону?", — изумился Марк.

Видимо охрана была не так уж и хороша, как он думал поначалу, или не так уж неподкупна.

Прут был страшным оружием в умелых руках, но найдутся ли такие умельцы в шобле Рябого. Благоразумно было предположить, что все-таки найдутся.

Последним вошел сам Рябой.

Не глядя по сторонам, он прошествовал к стулу, приготовленному для него кем-то из шестерок, и уселся на него с видом вождя третьесортного папуасского племени, свято верящего в то, что мир заканчивается за границей его леса.

С минуту он многозначительно молчал, глядя прямо перед собой.

"Щас речь толкнет", — мысленно прокомментировал Марк и не ошибся.

— Братья, — с пафосом произнес пахан. — Что мы делаем с теми, кто нарушает наши устои, кто живет не по понятиям и не дает жить честным людям, так как они того заслужили?

Все молчали, так, как ответа не требовалось, и только не по-доброму смотрели на "подсудимого", крутя в руках свои железяки.

Марк тоже молчал, стоя у своих нар. И кое-кто воспринял его молчание как испуг.

Из-за спин бандюганов выскочил старый знакомец Марка, остромордый зек приходившей в столовую за пайкой для Рябого. В руке он держал заточку.

— Опетушить его надо! — завопил он, дергаясь всем телом. — Оттрахать всей шоблой, а потом вздернуть на рукаве.

"Ого!" — командир взвода космического десанта почувствовал на себе заинтересованные взгляды. Дело принимало не слишком желательный сексуальный оборот.

— Что, педрила, испугалась? — продолжал бесноваться остромордый, перекидывая заточку из руки в руку. Бравируя перед подельниками, и, будучи уверенным, в их поддержке, он подскочил к Марку совсем близко. — Да ты у меня прям щас, прям здесь…

Свободной левой рукой он принялся расстегивать штаны.

Ну не стоило ему этого делать, и говорить этого не стоило. Да и рождаться на белый свет ему тоже было ни к чему.

Марк просто сделал быстрый шаг вперед и без выкрутасов, по простому, по футбольному врезал правой ногой так, словно хотел отправить остромордого на небо своим ходом, не разделяя, так сказать, душу с телом.

Твердый носок пилотского ботинка погрузился в пах зека и легко с громким хрустом проломил лобковую кость, почти не затормозив своего движения. Контузящая волна от резкого удара прошлась по внутренностям, травмируя органы и сосуды.

Остромордый, гнусаво всхлипнув, подлетел над полом почти на метр, и безвольным мешком рухнул обратно. Заточка выпала из судорожно дернувшейся руки.

Марк подобрал трофей.

— Ну, кто еще хочет мускулистого мужицкого тела?

— Мочи его, братва! — выкрикнул Рябой, но сам не бросился вперед, во главе эскадрона, а как настоящий главнокомандующий лишь вскочил со стула и остался на месте.

Ситуация возникла нешуточная. Отмахиваясь от навалившейся одновременно толпы, он имел реальный шанс получить заточенный прут в бок, или кистенем по башке. Одну такую цепочку с грузом на конце он успел разглядеть у одного из нападавших.

Но в нестройные ряды нападавших, вдруг откуда-то сбоку и сверху, врезалось что-то большое и быстрое.

Впечатление было такое, что в толпе сработал фугасный заряд.

Рядом с Марком пролетело чьё-то тело, и он успел разглядеть болтающийся на нерве выпавший из пустой глазницы глаз, выбитый страшным ударом в голову.

Второй зек врезался в вертикальную опору двухъярусных нар и, с жутким хрустом сломав ее, завалился на нижний ярус. Его позвоночник был перебит, и он упал, неестественно надломившись в районе спины.

Летящий ему в живот заостренный прут Марк пропустил легким смещением корпуса и встретил атакующего коротким прямым с левой. Тот посыпался вниз на враз отказавших ногах, но Марк этого уже не наблюдал.

В прыжке ногой достал обладателя кистеня, которого приметил ранее.

Куда его там унесло, Марк опять-таки, досматривать не стал и, сместившись в сторону в полуприсяде, дабы избежать возможной атаки, ломанулся навстречу очередному противнику.

А противников больше не было.

Посреди множества бесчувственных, а большей частью мертвых тел стоял Джо, как всегда здоровый как буйвол, только несколько постройневший.

Видимо местная пища была не так калорийна как суперрацион солдата из будущего. Но силищу свою неимоверную, судя по результатам драки, он оставил при себе.

Джо играючи гнул меж пальцев трофейную железяку и, улыбаясь, смотрел на Марка.

— Здорово, командир, — произнес он на универсальном. — Ну и рожа у тебя.

— Рожи-то у нас у всех хороши, — в тон ему ответил Марк. Рубцы от ожогов на его лице и теле практически рассосались, но багровые пятна и частичное отсутствие волос делали его все еще трудно узнаваемым.

Наверное, по ходу пьесы, друзья должны бы были броситься друг-другу на встречу, и, хлопая друг-друга по широким спинам, спрашивать "ну как ты!", "А ты?", роняя при этом скупую мужскую слезу.

Но было не до этого. Сейчас нагрянет охрана…

— Джо, — оглядев побоище, произнес Марк, — это придется как-то объяснять.