Сергей Демишев - Диверсанты Хроноса

— Шестой отряд, подъем! Выходи на построение!

Лающий голос фельдфебеля — охранника пробился в сознание Марка сквозь сон. Он открыл глаза.

Плохо струганные доски верхних нар на расстоянии вытянутой руки, свет тусклой электролампы под потолком, полосатая роба.

Все как вчера, и как месяц тому назад. С тех самых пор, когда конвой немецких автоматчиков втолкнул его в ворота концентрационного лагеря N19, прямо в заботливые руки местных охранников.

Со всех сторон послышались звуки, издаваемые пробуждающейся серой людской массы.

Кто-то кряхтел, потирая затекшую от лежания на твердом руку, кто-то ругался в полголоса, разыскивая обувь, которую так неосмотрительно оставил под нарами, вместо того, что бы положить под голову.

За свои добротные пилотские ботинки Марк не боялся.

В первое же утро после прибытия сюда, он, проснувшись, обнаружил под нарами вместо своей обуви пару донельзя изношенных и стоптанных сразу во всех местах штиблет. Причем, на пару размеров меньше его ноги.

Марк поморщился. От штиблет еще и воняло как от дохлой крысы.

Оставив обнову на месте, он вышел на утреннее построение босиком, присматриваясь к обуви других заключенных.

Фельдфебель Ленке обошел колышущуюся массу полосатых роб, поигрывая жестким хлыстом, на мгновение остановился возле Марка и, взглянув на его босые ступни, хмыкнул.

— Что бы через полчаса обувь была, — резко бросил он. И, как будто в подтверждение своих слов, звонко хлестнул хлыстом по голенищу сапога.

Через полчаса, после завтрака, всех погонят на работы. А там, в рабочей зоне, босой вмиг останется без ног.

Вряд ли охранник проникся неистовой заботой к заключенному. Просто он отвечал за выработку на участке в целом, и тратить время и медикаменты на лечение очередного босоногого идиота, неспособного уследить за собственными ботинками, ему никак не улыбалось.

Тут интересы Марка и фельдфебеля однозначно совпадали.

Пропажа обнаружилась быстро. В его ботинках щеголял коренастый, почти квадратный детина с рябым, как от оспы лицом. Как потом Марк узнал — местный авторитет и самый крутой в бараке. По крайней мере, он себя точно таким считал.

Рябой сидел на нарах в окружении приближенных, ожидая, когда кто-то из его шестерок принесет ему завтрак из кухонного блока, и лениво чесал брюхо, широко раскидав при этом ноги.

Марк подошел и встал напротив него.

Разговоры сразу прекратились, и тишина быстро распространилась по всему бараку.

Все обитатели с интересом наблюдали за назревающими событиями. Запахло развлечением, коих в лагере явно не хватало.

Марк прокачал обстановку.

Двое слева, трое справа, и еще один практически сзади, на верхнем ярусе нар. Еще раз взвесил, стоит ли все начинать из-за ботинок, и решил, что стоит. А то в следующий раз штаны снимут.

Глядя, как бы в пустоту, а на самом деле, равномерно рассев внимание вокруг, Марк спокойно произнес.

— Снимай.

Рябой перестал чесать грязное брюхо и лениво поднял глаза на Марка, как бы удивляясь, что за чудо такое вдруг перед ним нарисовалось.

Какое-то время он молчал и ждал, может быть, чудо рассосется само по себе, развеется как дым.

Но "чудо" продолжало стоять, и Рябой, придав лицу театрально-пафосное выражение попранной справедливости, обратился к своим шестеркам.

— Братья! Это что же творится такое в мире! С честного человека последнюю обувку снимают! — чуть ли не возопил он, под честным человеком подразумевая, конечно же, себя. — Господь не может допустить такой не справедливости. Так давайте послужим Господу его оружием и накажем зло.

Не успел он закончить свою речь, и все завертелось как по команде.

Шнурок удавки, что обвил шею Марка, так и не успел затянуться, когда он, развернувшись прямо внутри уже затягивающейся петли, нанес короткий удар. Орудовавший удавкой зек повис на нарах, выпустив веревку из рук. Летящую в бок заточку Марк проигнорировал и лишь слегка сместил корпус. А вот кастет, метивший в левый висок, пришлось встречать по-серьезному.

С треском лопнула лучевая кость руки державшей кастет, и ее обладатель взвыл от боли на весь барак. Заточку Марк перехватил на обратном движении, взяв кисть противника на болевой прием. Тот невольно приподнялся на цыпочки от резкого неудобства и заверещал:

— Пусти! Пусти, сука-а!

— Не хорошо ругаться плохими словами, — наставительно произнес Марк, вынимая заточку из безвольных пальцев, и, в воспитательных целях, довернул кисть еще чуть-чуть.

Теперь в бараке во весь голос орали уже двое.

Трое оставшихся шестерок Рябого так и не двинулись с места, решив изначально, что их помощь не понадобится. Пацаны лоха сами уделают. Но, после увиденного, просто замерли как суслики и, видимо, решили не рисковать лишний раз.

Рябой, было сделал попытку дернуться, но Марк почти небрежно махнул рукой с трофейной заточкой, и та, коротко свистнув в воздухе, пригвоздила к нарам штаны рябого в районе паха. Тот так и замер, боясь даже взглянуть себе между ног.

— Снимай, — повторил Марк.

Рябой осторожно скрючился вокруг пригвоздившей его заточки, все еще опасаясь, что драгоценная плоть все же пострадала и боль вот-вот нахлынет. Но осмелев, дотянулся до левого ботинка и стал его расшнуровывать.

Один зек, из непострадавшей части свиты, бросился ему помогать, но получив от босса злой пинок под ребра, всхлипнул на вздохе и отполз на прежнее место.

Марк невозмутимо ждал, пока Рябой справится со шнуровкой и снимет ботинки. Собрался было нагнуться за ними, но передумал. Если уж укреплять свой авторитет в этом гадючнике, то почему ж не таким образом.

— Подай, — он пихнул ногой ближайшего зека.

Тот с готовностью подхватил с пола ботинки и, опасливо косясь на Рябого, протянул обувь Марку.

Марк взял обувь и сопровождаемый десятками взглядов и стонами пострадавших направился к своим нарам.

"Попытаются ударить в спину или нет?" — напряженно ожидал он. Особо опасаться было нечего, но быть в постоянной готовности теперь придется. Лучше бы они отвязались. Доводить дело до смертоубийства не хотелось, да и спать в полглаза не самая радужная перспектива. Нужно было время, что бы освоиться на новом месте, оценить ситуацию и разработать хоть какой-то план. А для этого нужно было держаться в тени по возможности. Да вот что-то пока плохо выходит быть незаметным.

В барак вошел фельдфебель Ленке, хмуро взглянул на Марка, но ничего не сказал. Зато досталось остальным. Жокейский хлыст задорно свистнул в воздухе и сразу же все зашевелилось.

— Быстро строиться на работу, грязные свиньи! — орал Ленке и раздавал удары тем, кто, по его мнению, двигался не достаточно резво. Досталось и кодле Рябого. Заточку и кастет они успели спрятать. За такое, будь ты трижды авторитетом, охрана мигом к стенке поставит. Но избежать хлыста им не удалось