Дмитрий Володихин - Тихое вторжение

Кстати, сегодня мы не предохранялись. Как-то само собой вышло.

Поздно ночью я вернулся в то место, которое на время заменило мне дом, – общежитие ЦАЯ.

Когда забирался под одеяло, меня настигла смс-ка: «В 9.30 на плацу при полном снаряжении. Идем брать Фила. Михайлов».

Как они его раскопали?

Я чуть не проспал. Слишком привык жить вольным стрелком. Пока работал на одного Михайлова, он от меня не требовал «пять по восемь», ему плевать было на режим, ему требовалось продвижение по проектам. Избаловался я, ребята.

Когда я вышел на плац, там уже был Толстый – с вещмешком, хотя мы не в Зону шли, а на захват неких гнид здесь, на большой земле. Опять, наверное, жена его расстаралась. Как там моя бедная Катька?

Пожал ему руку. Посоветовал смотреть на Клеща и слушать, что он говорит. У Клеща – опыт. «А кто таков этот самый Клещ?» – поинтересовался Толстый. «Еще нет его? Значит, сейчас прибудет. Узнать его можно по самому свихнутому оружию, какое только ты видел в своей жизни».

Здесь же стояли четыре закрытых грузовика, а перед ними в две шеренги выстроились спецназовцы. Я пересчитал. Не шутил Яковлев: два взвода. И сам он не поленился выйти к ним в роли инструктора. Рядом с ним стоял, позевывая, жирдяйчик в форме офицера полиции и с майорскими звездами на погонах. Наблюдатель, стало быть. Ничего, ты у нас еще назеваешься вдоволь. На всю жизнь забудешь, как хлеборезку распахивать во время инструктажа.

Неподалеку расхаживал Михайлов с роскошным дробовиком Benelli M4 Super 90. Явно, местным арсеналом он пользоваться не стал, выбрал из своего собрания . Разрешение Дмитрия Дмитриевича, уверен, выправлено по всей форме. С такого рода бумажками он никогда не позволял себе небрежности. Оделся он не в армейское, а в охотничье.

Я подошел к нему с вопросом, зачем он сам идет на операцию.

– У меня такое чувство, Тим, что там понадобится каждый ствол. Притом ствол в руках не у этих крепких самоуверенных ребят, а у тертых мужичков, которых Зона приучила тени своей бояться. Ведь сегодня мы охотимся на маленький кусочек Зоны, Тим.

Не поспоришь. Но и не правда. Во всяком случае, далеко не вся правда. Может, он соскучился по Зоне. А может, почувствовал, что происходит нечто исключительно важное, можно сказать, историческое. Или всерьез испугался за меня. Ведь мы с Михайловым не только начальник и подчиненный, мы с ним почти друзья… то ли совсем друзья. Никогда не любил распутывать узел, кто кому кем приходится!

И всей правды Дмитрий Дмитриевич ни за какие коврижки не скажет.

– Извините за любопытство, а как вы вчера до истины докопались?

– Хотите знать, как мы вычислили Фила? Если бы не Клещ, то не вычислили бы. Он сказал нам с Яковлевым две вещи. Первая: «Никакая камера, хотя бы и с примочками из артефактов, ничего не будет сообщать на территорию за Периметром. Брехня. Она и в Зоне-то станет работать через пень колоду». Вторая: «Исходи́те из того, что ваша организация – полументовская. А значит, в самой ее сердцевине обитает ровно то же дерьмо, что и во всех организациях, где есть менты». И пояснил: кто-то из наших старших офицеров сливает информацию налево. Криминалу сливает, другим государственным командам сливает… Никакой «экранированной камеры» просто не существовало, а был подлец, и ты его видел на совещании два дня назад.

– Кто же?

– В штатском сидел. Ты его не знаешь. Полковник Куковлев. Вычислили его моментом: просто перебрали всех тех, кто давал Периметру «добро» на пропуск внеплановых поисковых групп. Проанализировали. Достопочтенный джентльмен, пользуясь своим служебным положением, вывел в Зону четыре криминальных группировки. И тех, кто убил ваших двоих бойцов, и тех, кто изуродовал вашу супругу. Взяли его, нажали, как тут могут, честно обещали вывести его по документам в Зону, а потом провести по графе «боевые потери». Он сразу понял, что ни одна живая душа искать его тело за Периметром и разбираться с причинами гибели не станет. А когда понял, принялся говорить много и содержательно. Прошлись по связям, нашли дом. Кстати, в двенадцати километрах от периметра.

Разобрало меня любопытство:

– И что, на самом деле списали бы на потери?

Михайлов ответил мне с прохладцей:

– Не стоит недооценивать Яковлева. Это серьезный человек.

Вот скажите мне, ребята, как же этот серьезный человек проморгал такую гниду у себя под боком?! Ведь сколько вони от нее произошло! Почему раньше, без Клеща, ее не сыскали?

Михайлов улыбнулся:

– Нетрудно угадать ваши мысли. Поймите, для такого рода операций нужен ум иного сорта. Не ум ученого, а ум контрразведчика. Положа руку на сердце, вы сами-то отчего не попытались думать как следователь?

Мне оставалось развести руками. Клещ тоже никак не следователь, но, видно, его склад ума – более практический, нежели наш.

– Подойдите к Яковлеву. Прямо сейчас. Он хотел представить вас сопровождению.

Я подошел. Академик очень искусно внушал коротко стриженным парням в беретах, какого живоглота им придется брать и как быстро следует им реагировать на малейшую возможность сделать прицельный выстрел. Увидел меня. Прервался. Позвал из строя двух офицеров.

– Старший лейтенант Бекасов. Лейтенант Бражников.

Мы пожали друг другу руки.

Яковлев продолжил. Судя по тому, что он говорил, инструктаж подходил к концу.

– Мы работаем не на территории врага. Мы работаем в какой-то степени против уголовников. И вместо вас формально мне следовало бы вызвать ОМОН… извините, по старой памяти выскочило… ОПОН, конечно же. Но с тех пор, когда к нам из Зоны вышел объект Х, здесь, в Подмосковье, завелась горячая точка. Использование спецназа в двух шагах от эвакуированной столицы согласовано на высоком уровне. Местные органы полиции поставлены в курс дела. Ваши командиры должны были довести до вас соответствующее распоряжение. – Яковлев посмотрел на Бражникова с Бекасовым. Те покивали. Довели, мол, как же иначе.

Объектом Х, я так думаю, академик назвал сверхсталкера. Тогда – точно, с ним у нас горячая точка в полный рост. Вскройте конверт с первым бонусом, там запакованы жертвы и разрушения…

– Теперь слушайте порядок старшинства в группе. Командир военного сопровождения группы – старший лейтенант Бекасов. В случае выбывания из строя его заменит лейтенант Бражников. Старший в группе… вот, – он показал на меня. – Уставное обращение: «Товарищ военсталкер». Слушаться его беспрекословно.

У меня, наверное, брови от удивления выскочили со лба на темечко. Как – старший? Какого ляда – старший? А Михайлов? Он здесь что, для галочки?

Яковлев заметил мою гримасу, но не придал ей значения. Он невозмутимо продолжал: