Александр Афанасьев - Россия 2020. Голгофа

Ка-92 не может нести столько же вооружения, сколько старый добрый Ми-17, его вооруженная версия была просто не готова. Тем не менее на каждом вертолете побортно стояли два пулемета типа «Корд» с ночными прицелами и опытными пулеметчиками за ними…

Вертолеты встали в круг, словно самолеты, с которых в тридцатые в степи охотились на волков, и бандитам стало не до убегающего от них поезда, что башкирам, что татарам, что казахам. Сразу два пулемета били на удивление точно, пулеметчики не жалели стволов, зная, что прикрывают кого-то из своих, кто находится внизу. В одном из вертолетов пулеметчик высунул ствол «Печенега» и «добавил джаза», ассистируя тяжелым, пробивающим БТР пулям «Корда» градом своих, более легких и быстрых, но пробивающих человека насквозь. Сами выбежавшие в степь бандиты метались как загнанные волки. Хрипели, огрызались короткими очередями. Ползли по окровавленной земле. И истекая кровью, умирали…

Мяса спецназовцам почти не досталось…

Тридцать два человека, оперативный отряд «Сигма» (спецназ погранвойск) высадились на землю с зависших над полем вертолетов. Вертолеты не стали садиться, ушли на «карусель» – топлива хватало, граница совсем рядом, а у них и без дополнительных баков дальность вдвое больше, чем у старого доброго «Мишки», они на это и рассчитаны.

Выстроившись в цепь, активировав приборы ночного видения, спецназовцы пошли по расстрелянному с вертолетов полю, короткими очередями добивая тех, кто был жив, и тех, кто мог быть жив. В живых никого не оставляли, потому что ФСБ и так знала о банде все, что надо было знать, благодаря внедренному агенту. А если так, то и живых оставлять не нужно. Живого могут выпустить, обменять, он может начать мстить. Государство сейчас совсем не такое, как во времена Усатого, доверять ему нельзя, но за государство ли они стоят? За Родину они стоят, которая во все времена одна. И они должны выжить, остаться в живых, чтобы и дальше истреблять бородатую нечисть под черными флагами, которой нужен не Кавказ, не Татарстан, не Башкортостан. А вся земля, какая только есть…

Тем временем поезд тронулся в обратном направлении. Когда самозваный машинист сходил с тепловоза по высокой полускрытой лестнице, сразу несколько подствольных фонарей осветили его.

– Пароль! – крикнули из темноты.

– Э… точка кипения! Пойдет?

– Отставить, я его знаю! – крикнул командир.

Двое среднего роста, моторный, с короткой бородой татарин и выше ростом, наголо бритый, не меньше сорока лет русский крепко обнялись.

– Здорово, Ветер.

– Ну, здорово…

– С Ирака не виделись.

– С него. Не знал, что ты по внутренней линии работаешь.

– Так и ты – тоже.

– В армию вернулся?

– Есть такое.

– Уже и полкана, смотрю, получил.

– И это есть… бегаешь за бородатыми по горам по долам, вернулся домой, а они уже там. Разгребать некому.

– Вот и я о том же…

Оружейная сталь отсвечивала благородным вороным отсветом в луче мощного фонаря. Перед спецназовцами лежала огромная винтовка, на вид похожая на ОСВ-96, полуавтоматическая.

– Однако…

– Ствол утесовский…

– Чего нового…

– За такой улов раньше в Афгане – Знамя [95]без вопросов.

– Здесь до хрена всего. Платили – четыре винтовки, большие, столько же крупняков, двадцать красавчиков…

– Так. Хорош болтать. Грузим что успеем и смываемся…

06 октября 2020 года

Вилайет Идель-Урал

Агрыз

Город Агрыз был уникален двумя вещами. Первая – это была одна из крупнейших узловых станций страны, настоящее пересечение дорог. Для такого городка, как Агрыз, станция была просто огромной, собственно говоря, от станции он и кормился. Вторая – граница Татарстана, ставшего вилайетом Идель-Урал и Удмуртии, оставшейся (по крайней мере, пока) в составе России – проходила почти по самому Агрызу. Например, сама станция была на территории Татарстана, а вот сортировочная горка – уже на территории Удмуртии. И меньше чем в километре от татарской границы находился населенный пункт Малая Пурга, райцентр Малопургинского района, сейчас наполовину выгоревший и почти полностью заброшенный. Агрыз как бы вклинивался в удмуртскую территорию этаким выступом, и при взгляде на карту мысль «срезать» его приходила в голову каждого командира…

Это место было одно из самых напряженных на всем протяжении границы. Новообразованный Вилайет просто не мог себе позволить не пропускать поезда, это вызвало бы немедленную войну – раз, а если и не войну, то блокаду – два. Ведь если Россия с трудом, но отказаться от перевозок через Идель-Урал может, то вот Идель-Урал окружен территорией России со всех сторон и задушить его – раз плюнуть.

Так что поезда продолжали ходить, пусть и в значительно меньшем количестве, чем раньше. Правда, на станции Агрыз по-прежнему не хватало путей: это было связано с тем, что пассажирские поезда останавливали, а пассажиров подвергали унизительной процедуре под названием «таможенное оформление». Бородатые таможенники улюлюкали, выглядывали симпатичных женщин, иногда отнимали, что понравится, назначали «таможенные сборы» в таком размере, в каком захотят. Все это происходило меньше чем в километре от русской земли…

Операция была обречена на провал сразу по нескольким причинам. Причина номер раз – два танка, которыми прикрывалась пограничная зона: настоящие танки, оба Т72, один даже в армейском, глубоко модернизированном варианте. Причина номер два – для захвата укрепленного района следует создавать не менее чем трехкратный перевес сил, в то же время у русских было чуть больше ста человек против едва ли не полутора тысяч вооруженных боевиков, из которых не менее трехсот имели боевой опыт на Кавказе. Причина номер три: такую операцию просто никто не санкционировал бы. Просто не рискнули бы. Причина номер четыре – если бы и санкционировал, кто-то обязательно слил бы ее, сдал за деньги ваххабистам, боевикам. Именно поэтому – сочетание всех четырех факторов – боевики чувствовали себя более чем вольготно, покупали харам у подпольных торговцев через границу, курили дурь и делали что хотели. В их понимании они были правоверными, мужчинами, воинами, а русские были не более чем стадом, быдлом, которое можно прогнать с родной земли, отнять дом и женщину, отрезать голову. Никто и не старался разубеждать их в этом…

Ближе к вечеру, как обычно, раздолбанный «уазик» со снятым верхом, не обращая внимания на пост ГИБДД, пересек «границу» и, проехав примерно метров двадцать по русской территории, остановился. Остановился он рядом с трактором, тоже обтерханным и грязным, возле которого их дожидался, нетерпеливо притопывая, продувного вида аграрий, щеголяющий золотым зубом на месте выбитого…