Алексей Головлев - Воин Бездны

Сквозь толпу проковылял Гоэл.

– Готов, готов! Куда уж мне деваться – раз выбрали…

Он сделал шаг к двери. Эрле и здоровяк Томас встали по бокам, сжав абордажные сабли.

Гоэл схватился было за дверную ручку… И замер. Обернулся, посмотрел на матросов с тоскливой неуверенностью.

– Ребят, ещё не поздно, а? Может, ну его?

– Струсил, болван старый? – прошипел в ответ Томас. – Ведь это ты пел в уши, что нас на убой тащат! Нельзя, дескать, быть скотом, действовать надо, терять нечего – так и так, мол, погибнем… Твои слова, верно? Вот и отвечай за них!

Дверь резко открылась, Гоэл едва успел отскочить.

На пороге, занимая почти весь проём, высился Бастиан. Он осмотрел палубу, переводя взгляд с одной кучки матросов на другую. Сложил руки на груди и широко улыбнулся. Похоже, угрожающий вид матросов и готовое к бою оружие на него впечатления не произвели.

Хотя… Эрван хорошо знал это добродушное выражение лица и простецкую улыбку: как правило, они не сулили адресату ничего хорошего.

Гоэл, видимо, подумал о том же: он отшатнулся, побледнел, челюсть отвисла… Бастиан взирал на него с благожелательным интересом.

– Ну? И что ты имеешь мне сообщить?

Матросы загудели. Гоэл, чуя за спиной поддержу, собрался с духом и выпалил:

– Баст! Люди устали. Дальше они не пойдут.

– Угу, – Бастиан задумчиво кивнул. – Дальше не пойдут, значит… А куда пойдут?

– Домой, ясное дело! – отозвались из задних рядов.

– Угу. А если мы, офицеры, не подчинимся…

– Пойдём без вас!

– Вот, значит, как. М-да. Не ожидал. Разочаровали вы меня, ребята.

Бастиан сокрушённо вздохнул.

– А ты на совесть не дави! – выкрикнул Эрле. – У вас много совести? За весь поход ни слова – кто, почему, зачем… Вы прётесь чёрт знает куда, а умирать нам! Нет уж, хватит! Мы не бараны, просто так себя зарезать не дадим.

На палубе разразилась настоящая буря: от божбы, угроз и проклятий Эрван едва не оглох. Над головами засверкали клинки.

Бастиан спокойно ждал, пока утихнут крики. Затем ехидно осведомился:

– Не хотите, значит, дохнуть как бараны? – он резко, без замаха впечатал кулак в дверную стойку – только щепки полетели. Рявкнул: – А я говорю: бараны и есть! Ну выкинете вы нас за борт – дальше что? На восток, через Стража? Он небось как раз проголодался… Ладно, предположим, дуракам везёт – вы прошли. И? Вы ж, остолопы, умеете только рот набивать. Тех пареньков помните, которые от фоморов удирали? Люггер с креном на правый борт? К вашему сведению, они, пока удирали, на риф напоролись. Думаете, вы лучше? Чёрта с два! И с вами, дурачьём, то же самое будет: угробите судно и сами сдохнете!

Бастиан грозно оглядел притихших моряков.

– Ладно, добрый я сегодня. Покладистый. Предположим даже – добрались вы до берега. Что потом? Война вот-вот начнётся, балбесы, – понимаете, нет?! А то и уже началась… Вас как крыс переловят да и вздёрнут под барабанный бой. Доходит? Понятно объясняю?

Невнятное бормотание на палубе. Шелест загоняемых в ножны клинков.

Бастиан хмуро кивнул. Продолжил тихо и проникновенно:

– Поймите, дурни… Нет у вас на борту врагов. Не-ту! Стража видели? Ему без разницы, кого жрать: матросов или офицеров. Все тут люди, все жить хотят.

Он достал из-за пазухи коричневый пакет с тёмными пятнами сургуча. Поднял над головой:

– Всем видно? Здесь – цель экспедиции. Мы не могли вскрыть его раньше – приказ есть приказ. А когда прочли бумагу, хотели всем кораблём совет держать, решить, что и как. Да вы уж сами всё… решили.

Он поморщился, разочарованно махнул рукой.

Повисло неловкое молчание. Боцман ждал, обводя матросов горящим взором, – те прятали глаза и явно желали оказаться от боцмана как можно дальше – неважно где.

– Бастиан! Пожалуйста, прости ты нас! – раздался детский голос. – Мы больше не будем, честно-честно!

«Яник! – поразился Эрван. – А он тут с какого боку? Неужели на приключения потянуло?»

– Парши-и-вец, – протянул Бастиан и ухмыльнулся. – Выпороть бы тебя: впредь наука будет.

– Ну и выпори, и выпори! Прости только!

Внезапно Бастиан расхохотался.

– Ну и болваны! Мальчишка-то умней вас всех оказался: он один допёр – повиниться надо!

Вздох облегчения… тихие, неуверенные смешки. Похоже, матросы поняли – грозу ещё можно отвести.

Гоэл съёжился, забормотал сбивчиво и невнятно:

– Баст, ты это… Конечно… Просто люди устали, ну и вот… Не подумали… Виноваты, да.

Улыбка исчезла с лица боцмана, он посмотрел на матросов презрительно и зло:

– Простить? Да будь моя воля, вы б у меня дерьма наелись! Радуйтесь, дурачьё, что не я ваш капитан. Салауна просите! Может, он добрее будет…

Он смерил Гоэла взглядом с головы до ног, покосился на Эрле и скрылся в кают-компании, хлопнув дверью.

Гоэл обернулся к товарищам. Прошипел:

– Ну, что застыли, как я не знаю кто? Не дошло, что ли? Салауна упрашивать надо!

Эрле кивнул, за ним Томас, потом остальные. Тут и там послышались крики: «Да здравствует капитан!» Сначала робкие и нестройные, они звучали всё громче, уверенней и наконец слились в единый рёв: матросы скандировали так, словно от этого зависела их жизнь.

«Пожалуй, так оно и есть, – подумал Эрван и поморщился. – Как же они орут! Уши бы заткнуть, да руки связаны».

На его счастье, вскоре дверь отворилась, в проёме показался капитан. Матросы разом захлопнули рты: в наступившей тишине Эрван разобрал яростный шёпот Гоэла: «На колени, скорее!»

Повинуясь то ли приказу старика, то ли внутреннему порыву, матросы один за другим становились на правое колено и опускали головы. Через несколько мгновений Эрван понял, что на палубе стоит он один – пусть и не по своей воле. Впрочем, капитан не обратил внимания на Эрвана – как обычно. Сказал коротко и просто:

– Встаньте.

Матросы повиновались – быстро и молча.

– Задавайте вопросы.

Толпа зашумела: «Куда идёт судно? Почему мы болтаемся тут три дня? Почему от нас всё скрывают?..» Каждый старался перекричать соседа, шум поднялся почти такой же, как минуту назад – когда кричали «Да здравствует капитан!».

Салаун поморщился. Поднял руку – гул стих, как по волшебству.

– Господа! Сдаётся мне, вы избрали Гоэла своим представителем? Отлично. С ним я и буду говорить. Итак?

Гоэл прокашлялся:

– Э-э-э… капитан. Ребята желают знать, почему мы болтаемся тут три дня – и ни с места. Та рыбина, что сожрала «Дракон», вряд ли уплыла далеко. Да и акулы эти страхолюдные… Волны опять же – огромные, не такие как у нас. И вода – вроде прозрачней, чем у нас рядом с побережьем, но какая-то зелёная… Может, ядовитая? И рыбы тут нет – неспроста, верно? Вот мы и думаем – гиблое место. Так, ребята?

Одобрительный гул в ответ. Капитан кивнул, подождал секунд десять. Продолжил так же спокойно и кратко, как начал разговор: