Алексей Головлев - Воин Бездны

Эрван вдруг понял: и он, и капитан не произнесли ни слова. Понял – и нисколько не удивился.

«Молодец, кадет. До сих пор не понимаю, как ты умудрился в одиночку переложить румпель? Откуда такая сила? А по виду не скажешь…»

Капитан слабо улыбнулся.

Странное это было зрелище. Странное и отталкивающее: уголки губ поползли вверх, словно привязанные; морщины зашевелились… Будто невидимый паук потянул за нити.

«Ты спас корабль. И не просто корабль… „Горностай“! Это все, что у меня осталось от той, прошлой, жизни. Теперь я твой должник, Эрван Гвент. И готов заплатить долг: закончи начатое, брось якорь – и ты станешь первооткрывателем новой земли. Впиши своё имя в историю, Эрван Гвент! Если судьба дала тебе шанс – держи крепче и ни за что не упускай! Второго может и не быть! Поверь: уж я-то знаю…»

Эрван улыбнулся в ответ: искренне и немного грустно.

«Нет, капитан. Вы шли к этому всю жизнь, а я… Всего-то провёл судно через пару рифов. Ещё и чуть не угробил при этом…»

Эрван отвернулся, бездумно глянул на знакомые гравюры. Продолжил про себя, не сомневаясь, что капитан его слышит:

«Я не знаю, есть ли такая штука – судьба. Вы говорите одно, доктор другое… Но я верю: в мире есть справедливость. Должна быть! А если её нет, надо сделать так, чтобы она была! Это ведь в наших силах, правда? Вы начали этот поход: не в Морском Ключе и даже не в Устье… Вам и заканчивать. Это и есть справедливость».

Долгое молчание. Эрван уже хотел было обернуться, проверить, жив ли капитан, – слишком неожиданной, пугающей была тишина…

«Ты сделал много, Эрван, – там, у румпеля. Но здесь, сейчас… ещё больше. Это истинный дар – неожиданный и великодушный. Благослови тебя Бог!»

Эрвану послышался странный звук: то ли треск, то ли хлопок. Тихий, но чёткий, он донёсся не снаружи, но изнутри – из самых глубин естества.

Эрван ошалело замотал головой: тонкая ниточка, соединявшая два разума, исчезла.

Он посмотрел на капитана: тот хотел было встать… и с тихим стоном рухнул обратно.

– Боюсь, до мостика мне не добраться. Наверно, и впрямь – не судьба.

Он угрюмо склонил голову.

Эрван подошёл вплотную, протянул руку:

– Пустяки, капитан! Я помогу.

Ветер почти стих. Море понемногу откатывалось назад, оставляя на влажном песке мятые комья водорослей. Между ними копошились глянцевые, будто облитые глазурью крабы. Небо расчистилось, и звёздные блики заплясали на мелких волнах.

Эрван облюбовал удобный валун – гладкий и округлый по краям, словно большая галька. Присел, бездумно глядя на диск восходящей луны.

От опушки леса, вплотную подступавшего к берегу, тянуло сыростью пополам с запахом палой хвои.

Эрван втянул воздух, наслаждаясь привычным с детства, но почти забытым за последние годы ароматом.

Недовольно поморщился: к сосновому запаху примешался едкий дым – футах в трёхстах от берега ярко занялись костры.

Пьяный гомон матросов заглушил шелест моря.

Он поморщился. Встал было, собираясь найти местечко поспокойней…

– Свободно?

Бастиан… И как эта громадина ухитряется так незаметно подходить? Который раз ловит!

Эрван кивнул, стараясь не выдать раздражения. Потеснился, освобождая место. Бастиан сел рядом.

Долгое молчание.

Луна карабкалась всё выше, меняя цвет с тускло-жёлтого на молочный и попутно уменьшаясь в размерах. Море отступило ещё на пару футов. Крабы, едва заметные в бледном свете, поспешили за прибоем, деловито зажав клешнями нехитрый улов.

Первым не выдержал Бастиан. Спросил, косясь на белеющие под расстёгнутым воротником бинты:

– Ты как?

– Нормально.

Голос Эрвана был спокойным и равнодушным. Он не солгал, всё так и было: ни хорошо ни плохо. Нормально.

– Ну-да, ну да… – Бастиан покивал, не отводя взгляда. Вдруг рявкнул – повелительно и резко:

– Вдохни! Глубже, глубже!

Эрван машинально повиновался – и еле сдержал стон. Грудь пронзила острая боль.

– Герой… – усмехнулся Бастиан. – Запомни на будущее: я никогда не спрашиваю просто так. Ясно?

Эрван кивнул молча – на ответ не осталось сил. Боцман сбавил тон, пробурчал более миролюбиво:

– Держи лекарство, парень! С личным приветом от Лоэ.

В ладони Эрвану легла тяжёлая фляга. Он вынул пробку, осторожно понюхал содержимое: в ноздри шибанул едкий дух спиртного.

– Откуда? – спросил он, кое-как отдышавшись.

Бастиан довольно хохотнул:

– С этим пойлом занятная штука вышла: ещё когда мы в Устье к походу готовились, капитан приказал одну бочку медовухи в арсенале спрятать, за фальшивой стенкой. Я сам доски и заколачивал – пока наши дуралеи с береговыми тавернами прощались.

Боцман крякнул, с наслаждением потянулся – Эрван услышал, как захрустели суставы.

– Ну вот. А когда ты нас о камешек приложил, стенка вдребезги, бочонок вывалился, само собой, – и ни тебе капли! Всё на месте, до распоследнего глоточка. Будто пойло само решило – пора, значит. Его ж для того и берегли: окончание похода отметить. Вот ребята и того… отмечают.

Боцман мотнул головой в сторону костров, где нестройный хор закончил горланить «Милую Гвенн» и под хриплый аккомпанемент волынки завёл «Вдовушку из Керуака».

– А охрану выставили? Там хоть кто-то на ногах к полуночи останется? А то мало ли что…

Бастиан с досадой отмахнулся:

– Пусть гуляют, хуже не будет. Если у этой земли есть хозяева, они так и так что хочешь с нами сделают – хоть с пьяными, хоть с трезвыми. Нас всего-то четыре дюжины осталось, не забыл? А ребятам отдых нужен – заслужили. Как-никак, сегодня еле от смерти ушли!

– Вот-вот, – угрюмо отозвался Эрван. – Сидят там небось у костра и думают: чуть не угробил нас этот сопляк! Хорошо, капитан не оплошал: вовремя на мостик вернулся.

– Ах вот оно что… – протянул Бастиана. – То-то от всех сбежал, аж искать пришлось. – Он задумчиво хмыкнул. Продолжил с добродушной усмешкой: – Много ты о себе думаешь, парень. Да ты им сейчас до одного места! Палуба под ногами не качается, мясо на вертеле, медовуха в кружке – что ещё человеку надо?!

– Всё равно, – Эрван хмыкнул, упрямо наклонил голову. – Те, что поумнее, наверняка думают.

– Думают, – с лёгкостью согласился боцман. – Да не то что ты вообразил.

Бастиан нахмурил брови:

– Пей давай! Лоэ предупредил: не выпьешь до дна, рёбра не срастутся. Он туда намешал какой-то гадости, если что, нос зажми – и залпом!

Эрван послушался: жидкость раскалённой струёй потекла через горло в пищевод, лавой заплескалась в желудке… Когда Эрван вытер слезы и отдышался, по жилам разлилось приятное тепло, боль отступила. Слегка закружилась голова, горизонт начал мягко раскачиваться.

«Зря я столько сразу… – запоздало сообразил Эрван. – Да ещё натощак…»