Сергей Антонов - Рублевка

Ах, Егорка. Если бы ты видел то, что видел я, то не говорил бы об этом так спокойно. Всеобщее сумасшествие. Слишком мягкое определение для Сфумато. Вы, ребята, видно, не в курсе, что всеобщее сумасшествие бродит в какой-то сотне метров от вашего Третьего Периметра.

– А не боитесь, что та же участь постигнет и вас?

– Глупости. Мы всегда начеку. Парочка часовых поговаривала о каких-то блуждающих огоньках, но после отдыха в карцере они полностью излечились от своего сумасшествия и сейчас, вместе с другими гастами, успешно трудятся на возведении Третьего Периметра. Но хватит болтать о всяких глупостях. Мы почти пришли.

За новым поворотом Корнилов увидел огромный бетонный параллелепипед здания без окон и дверей. Через всю его стену, по диагонали тянулась сделанная затейливым шрифтом и подсвеченная мигающими лампочками надпись.

– Жукоффка плаза, – прочитал Корнилов. – Это еще что за хрень?

– Не хрень, совсем не хрень, а наш торговый дом, – с гордостью отвечал Егор. – Не забывай, что наша элита – контингент специфический. Ей без шоппинга – полный зарез. Вот и таскаются по бутикам. Кто защитный костюмчик, расшитый стразами прикупит, кому берцы на трехслойной платформе приглянутся. Мода есть мода, пусть и постядерная.

– Так они ж по подземным ходам в свои бутики приходят и надписи этой не видят.

– Правильно, но ты-то увидел.

– Увидел.

– А значит, испытал и зависть, и почтение.

– Ух, испытал. Просто до костей пробрало.

За следующим поворотом Юрий увидел, что отбило у него всякую охоту подтрунивать над нравами рублевских.

Пирамида. До нее было всего каких-нибудь сто метров. Центральное сооружение Жуковки, конечно, уступало в размерах настоящим пирамидам, но все равно являло собой величественное зрелище. Поверхность Пирамиды была выложена тщательно отполированными каменными, песочного цвета плитами, а вершину ее венчал тетраэдр, отлитый из желтого металла.

– Не задирай голову, Корнилов, шею вывихнешь. Да, это то, что ты думаешь. Золото. Э-э-э, парень, ты куда? В Пирамиде тебе делать нечего. Не дорос еще.

Егор свернул к трехэтажному особняку с четырехскатной, крытой красной черепицей крыше. Некогда белые его стены успела подпортить непогода, перекрасив их в серый цвет. Юрий заметил прямоугольники, расположенные по всему фасаду и понял, что это следы тщательно заделанных окон.

Егор поднялся на крыльцо, остановился у стальной двери и сунул в прорезь карточку.

– Ну, Корнилов, имей в виду – здесь тебе не Метро. Веди себя прилично. На пол не плевать, громко не разговаривать и…

– Хватит учить меня нормам приличия!

Юрий отодвинул Егор плечом вошел в здание и остолбенел от царившей там роскоши. Он даже не смог разложить ее по отдельным фрагментам. От ковровых дорожек, картин в изящных позолоченных рамках, канделябрах, расставленных на мраморных тумбах и статуй каких-то богов и богинь, замерших по обеим сторонам коридора, закружилась голова.

Очнулся Корнилов от толчка в спину.

– Ну, чего встал? Проходи, гостем будешь!

Юрий обернулся.

– Еще раз толкнешь – по роже схлопочешь!

– У-у! Какие мы грозные! А я уж подумал было, что тебе доводилось бывать в приличных домах.

– Я же сказал, Егор. Хватит нравоучений. Куда дальше?

– Прямо по коридору и за угол. Да не лети ж ты так!

Предупреждение Егора запоздало. Юрий так разозлился на проводника, учившего его правила этикета, что не успел сбавить шаг и едва не сбил с ног идущую по коридору девушку в голубом комбинезоне, застегнутом на блестящую молнию.

– А-ах!

На ковровую дорожку упала книга. Обложкой вверх. «Три мушкетера». Юрий торопливо присел на корточки, поднял книгу, а когда встал столкнулся с внимательным взглядом больших серых глаз.

– Извините, госпожа.

– Госпожа? – девушка улыбнулась. – К чему такие реверансы? Просто, Татьяна. Я сама виновата. Спешила.

Юрий никак не мог оторвать взгляда от длинных прямых волос, спадающих на плечи русым водопадом, тонко очерченного овала лица, правильных черт. Ангел. Вот как они выглядят. Чистота и невинность.

Девушка продолжала что-то говорить, а Корнилов ничего не слышал. Просто улыбался и следил за тем, как двигаются губы Татьяны. Из прострации его вывел толчок в спину. Егор, черт бы его побрал, Он совсем позабыл о его присутствии.

– Ты, что оглох? Госпожа спрашивает, как тебя зовут.

– Юра. Корнилов.

– До встречи, Юра. Рада была познакомиться.

Чудное видение исчезло, а его место занял Егор.

– Набить бы тебе морду, за то, что посмел пялиться на Татьяну, – мечтательно сказал он. – Жаль с фингалами под глазами ты будешь выглядеть не очень эффектно.

– А что уже и посмотреть нельзя? Дыры я, что ли на твоей Татьяне протру?

– Она не моя, Корнилов. И вообще ничья. Татьяна – воспитанница самого фараона, да живет он вечно.

– Что ты заладил: вечно да вечно? Разве ваш фараон не откинул коньки?

– Во-первых, если я еще раз услышу такие речи, ты отправишься в карцер, а перед этим тебе отобьют почки. Во-вторых, фараон – не конкретное понятие, а образ. В-третьих, не твое это собачье дело.

– Все ясно.

– А раз ясно, шевели лаптями!

Егор подошел к двустворчатой, расписанной позолоченными цветами двери, постучал в нее и пропустил Юрия вперед.

– Сергей Никитич, я вам нашего героя привел.

– Хорошо, Егор. Свободен. Дальше я им сам займусь.

Корнилов осматривал комнату, но никак не мог отыскать в ней хозяина. Мешало множество вешалок, на которых болтались пестрые наряды всех фасонов, размеров и времен. Кроме того, зеркальные стены комнаты многократно отражали ее содержимое. Юрий не нашел ничего лучшего, как откашляться.

– Не стойте столбом, юноша! – послышалось в ответ. – Пройдитесь, черт бы вас побрал. Я должен видеть вашу походку!

Только теперь Юрий увидел хозяина зеркальной комнаты. Он сидел в глубоком кресле с обитой цветастой тканью спинкой, кожаными подлокотниками и выглядел пришельцем с другой планеты. Старику с седыми усами было лет под восемьдесят, но это не мешало ему выглядеть очень колоритно.

Первым, что бросалось в глаза, были белая капитанская фуражка с кокардой несуществующего яхт-клуба и широченный красный шарф, обмотанный вокруг шеи. Наряд дополнял серый двубортный пиджак, застегнутый на одну пуговицу, сорочка небесно-голубого цвета, брюки в тонкую полоску и остроносые черные штиблеты.

– Ну же! Ох, уж эти мне крепостные таланты! Невозможно работать. Пройдитесь, молодой человек. Сколько можно вас уговаривать? Помните, молодой человек: актер должен выкладываться на все сто, даже если режиссер ничего не стоит.

Корнилов выполнил указание. Не понимая, чего от него хотят, сделал несколько шагов и остановился.