Сергей Калашников - Четвёртый поросёнок

— Да помню я, — махнул рукой Представитель Президента. — С этим и не спорит никто, только всё время получается, что нужно заниматься чем-то более срочным.

— Эй, вы о чём? — вскинулись Кирилл и Фома.

— Рассказал Фёдор, что у расы, сильно опередившей нас в развитии, самая уважаемая работа — педагогическая, — принялся объяснять Василий Савельев. Например — дошколят вводит в общество сам глава клана. А людей в вожаки младшей стаи отбирают настолько придирчиво, что редко кто признаётся годным для такой ответственной роли. Что же касается Наставников — то их слову вообще никто не перечит.

— То есть Наставники управляют их обществом? — удивился Кирилл.

— Про то, кто и как управляет этим народом, он ничего не знает. И вообще, говорит, не так-то это просто — разговорить взрослых мужчин, если им неинтересно — усмехнулся капитан разведчиков. — Короче, ничего-то Нах-Нах не скрыл. Просто сам он мало чего выяснил. Отстал бы ты от него, Кузьмич. Не станет он рисковать успехом лечения друга ни для каких, хоть бы и самых высоких интересов.

— Анархист, чёртов, — ухмыльнулся Фома. — Так слушай меня, Кузьмич. Ты зазови этого Федьку на лето к себе в помощники. Вроде как поработать в каникулы. Ну и нагружай парня задачами, для нас важными. Он, ясное дело, потихоньку втянется в дела, прочувствует проблемы и уж тогда с корешами своими, инопланетянами, быстро найдёт темы, действительно нужные. Знаешь ведь, что увлечённый мальчишка ни о чем, кроме своей страсти говорить толком не может.

На веранде стало тихо.

— Так ты предлагаешь применить к Федьке тот же приём, что вы и на мне опробовали? — дошло до Степана.

— Не ты первый, не ты последний, — ухмыльнулся содержатель заведения.

Фёдор вглядывался в синюю даль, вдыхая аромат чуть соленого морского бриза. Он и не думал, что соскучился по прошлогоднему путешествию на белом пароходе. Ан, вон оно как. Снова тянет. Жаль, что на этот раз плавание совсем короткое — один переход от острова Полигон до Ново-Плесецка. Это часов семь-восемь для быстроходной шхуны.

Лёгкий ветер наполнил полотнища жёлтых утренних парусов, заставляя судёнышко шустро резать воду острым форштевнем, покрывая за час километров по двадцать пять. Четырнадцать узлов для парусника — это о-го-го какая скорость. Под стать знаменитым «пенителям моря» — чайным клиперам.

Остаётся получать удовольствие, пользуясь короткой передышкой в делах. А они ох, как непросты. Коварный тиран Стёпка Асмолов добился-таки своего — запряг Нах-Наха в кибитку государственных забот. Причём, сделал это цинично, можно сказать — взял на слабо: Предложил приработок на последние летние каникулы. Всего-то на всего — поработать помощником. Пятым или десятым — не важно. На этих постах сейчас трудится довольно много молодёжи: тот же Цикута, что старше Федьки на пару-тройку лет. И Бахром, что двумя годами младше. Хотя, основная масса ассистентов — люди солидные. Многие ещё с довоенным опытом работы в аппарате.

Задачу Федьке поставили из числа не самых важных — запасы материи для куполов парапланов подошли к концу, поскольку подвоза с Земли нет уже почти два года. А транспорт этот для перемещения людей на малые расстояния оказался настолько удобным, что отказываться от него совершенно не хочется.

Так что пришлось приниматься за изучение вопросов, связанных с получением синтетических волокон. Полиэтилены, полистиролы, полипропилены, полиамиды — целая отрасль познания. Так вот — синтезом материалов для получения сверхпрочных волокон или плёнок на Прерии никто не занимался, и никакого оборудования нужного для этого, нигде нет. То есть — всё достижимо, если постараться. Да вот только сил и времени приложить необходимо много, создавая почти с нуля целую отрасль хозяйства.

Последняя надежда была на производства острова Полигон, на ознакомление с которыми Федька потратил неделю. Увы — выделываемое здесь углеволокно годилось только для обтягивания жёстких конструкций — крыльев дельтапланов и несущих поверхностей легкомоторных самолётов.

Невольно пришла в голову мысль посоветоваться с Минатором. Уж продвинутые в технике инопланетяне смогут подсказать… или привезти. Возможно — не даром. Но это, в любом случае, уже можно обсуждать и даже торговаться. Одним словом, то, о чём Представитель Президента просил Нах-Наха осенью, теперь пришло к нему в голову уже в виде собственной идеи. Похоже, груз ответственности за взятую на себя работу поменял приоритеты в его голове. Забавно было это осознавать.

Рустамка-каботажница, шкипер этого судна, о чём-то щебетала с Нинкой на камбузе — они, заняв руки стряпнёй, перемывали кому-то косточки и жаловались на то как трудно… обычный бабский трёп Федьку сегодня не интересовал. Он мыслил о глобальном.

Часа через полтора после выхода шхуна повернулась так, что паруса опали и стали слегка трепыхаться, будто флаги. А потом поползли вниз, убираемые лебёдками в ящики. Капитанша ходила от мачты к мачте, отцепляла и заново крепила тросы, присматривала за тем, как ткань ложится в предназначенные для хранения места, расправляя и подтягивая.

А потом на мачты взлетели совсем другие полотнища. Они снова наполнились ветром и путь продолжился. Теперь алые паруса гнали судно к далёкому ещё не видимому отсюда берегу. Почему-то Рустамка сегодня поставила именно их. Кстати, сколько их у неё? Он видел жёлтые и слышал о синих. Лёгкие и очень прочные. Кажется, будто из тончайшего невесомого шёлка. А ведь как раз о необходимости поиска такого материала он только что подумывал попросить совета у Минатора. Надо же — оказывается, есть и поближе знающие люди.

Мягкое прикосновение к плечу, заставило отвлечься от белопенных барашков волн. Вовремя Мелкая, он уже почти заскучал! Обернулся с улыбкой. И с трудом удержался, чтобы не выпасть за борт. Это оказалась не подруга. Нет, он конечно же знал про саблезуба со странным именем Мешок, что занимал соседнюю с их каюту, но так близко наблюдать страшного зверя еще не доводилось. Унял возникшую тяжесть в низу живота — привычный симптом страха. Сглотнув, вежливо поинтересовался:

— Чем могу служить, господин Мешок.

«Поговорить надо», — прозвучало прямо в голове.

— Со мной? — подумал, что померещилось.

«Желательно с обоими, раз уж вы неразлучны, — холодно подтвердил зверь, не спуская с него странного, гипнотизирующего взгляда, — после ужина в моей каюте».

Развернувшись, зверь спокойно убрался в сторону комового люка, а Федька тряхнул головой и ущипнул себя за руку.

«Нинка обалдеет», — подумал парень оторопело.

«Сомневаюсь», — ехидно сказал голос в голове, но уже не такой ясный, словно собеседник теперь стал дальше. А саблезуб внезапно оглянулся и, кажется, подмигнул.