Сергей Калашников - Четвёртый поросёнок

И первый, кого встретили, был Мишка Власов. Увидел их, посмотрел круглыми глазами, развернулся резко и зашагал прочь.

— Твой приятель? — поинтересовался капитан.

— Одноклассник, — буркнула Маруся. — Не знаю, чего это с ним.

— Не знаешь? — хмыкнул Савельев.

— Ты сюрприз обещал, — напомнила она быстро.

— А говорила — не надо.

— Я так не говорила!

— Шучу я, пошли.

Сюрприз заставил её взвизгнуть совсем как городскую, и броситься капитану на шею. Тот с радостью её поймал и поинтересовался:

— Ты рада?

— Ага, ага, только поставь меня. А как его зовут?

— Её, это девочка. Как назовёшь, так и будут звать, месяца еще нет.

— А как ты нашёл такое чудо? Это ведь… Их и нет почти на Прерии. И дорогущие.

— Чего не сделаешь ради любимой женщины, — пробормотал капитан. — Только может, я заберу её? Будет ждать тебя дома…

— Нет! — Маруся прижимала совершенно белого щеночка к груди и мотала головой. — Нет, пусть будет со мной. Пожа-алуйста, Вась! Я справлюсь. Я у Нах-Наха посоветуюсь!

— Ну, если у Нах-Наха… Проводишь хоть до коптера?

Они вышли из сарая, куда привел её Савельев за сюрпризом, и направились к снова стоящему на парковочной площадке коптеру. Народу в школьном дворе было уже много, видно закончились уроки у младших, но Маруся никого не замечала. Прижимая к груди теплый белый комочек, шла рядом с капитаном совершенно обалдевшая от счастья.

Когда он уже собирался залезть в кабину, и повернулся, чтобы попрощаться, Маруся всё-таки не сдержалась. Теперь-то можно.

— У меня сегодня день рождения!

— Знаю, — спокойно кивнул он. И на её изумленный взгляд, усмехнулся: — Черкесова Мария Романовна, неужели вы думаете, что разведчик не сможет добыть такой пустяковой информации, как дата вашего рождения?

Погладил по голове, как маленькую, и залез внутрь коптера. Пришлось срочно отбегать и смотреть, как взлетает вертушка.

— Ну и как назовешь? — знакомый голос раздался совсем рядом, когда коптер уже превратился в точку на горизонте.

— А-а, Нах-Нах! Ты чего это здесь делаешь?

— Да так, урок вот прогулял. Мелкая теперь убьет. Так как назовешь?

Маруся окинула его подозрительным взглядом:

— Чтоб ты прогулял урок?! Чем занимался?

— Да так, неспокойно со зверьем за периметром школы. Козу вон задрали прошлой ночью.

Маруся вдруг покраснела и сердито поглядела на парня, не забывая, однако, гладить спящего на руках щенка.

— Следил, выходит?

— Да я и не видел ничего. Почти, — Федька ухмыльнулся и поспешно отступил на пару шагов. — Я ж не на вас смотрел, а вокруг. А то идёте, ничего не видите и не слышите.

— Если кому-нибудь скажешь…

— Марусь, ты оглянись. Вас уже вся школа увидела.

Она послушно оглянулась, и тяжело вздохнула:

— Да уж.

— Так как назовешь? Поженим их потом с Фагором?

— Дурак, она маленькая еще. И не торопи, я еще не придумала. Ты мне лучше скажи, чем кормить её. И убери своего любопытного пса! Отстань, Фагор!

Последнюю четверть учебного года Нах-Нах делал детскую кроватку. Мелкая его об этом попросила. Вообще-то устройство нехитрое, если кто хоть немного умеет работать с деревом и способен пользоваться немудрёными столярными инструментами. Учитель труда на высказанное пожелание откликнулся адекватно — с материалами, крепежом и прочим — никаких проблем не было. А, если действовать продуманно и старательно… получилось всё равно только с третьего раза, и то в значительной мере благодаря Ёжику, который хоть и парой лет моложе, зато с детства возле лодок — вот он-то и приходил помогать своему другу. Всё-таки, как ни крути, навыка у Федьки было маловато.

Разумеется, о том, что он делает и для кого, знали все, и немало придирчивых взглядов ощупало Нинкину фигурку на предмет, а не собирается ли она друга своего сделать папой? Похоже, последний акт мести одноклассницам за осеннюю подставу был проведён по всем правилам. Хотя, матрасик принесла Стебелёк — сама сделала. Потом это, дополнилось комплектом пелёнок-распашонок-ползунков, изготовленных уже собственноручно Мелкой — вот уж подружки передумали всякого, когда она это шила у них на глазах.

Конечный результат — кроватку, набитую детским приданым — перед отъездом на каникулы перетащили к Бероевым, и сразу всё встало на свои места. Дара Руслановна как раз дохаживала последний месяц. Или предпоследний — Федька такие тонкости на глаз оценивать не умеет — большой живот, он и есть большой живот.

Потом — короткие сборы, прощание с друзьями и утренний бросок через лес на взлётно-посадочную полосу. Пузатому транспортнику отсюда около двух часов до Ново-Плесецка. Толпа школяров — в основном городские, вывалила по аппарели на бетон столичного аэродрома задолго до полудня. Фагор неохотно взялся на поводок, а Мелкая выглядела слегка встревоженной.

Многих ребят встречали. Иных даже с машинами. Но ни за кем, кроме Нах-Наха не прибыли на белом бронетранспортёре. Хотел броситься на грудь отцу, даже подбежал радостно, как без малого год назад на Земле… и остановился в нерешительности — что-то не так.

— Ну и вымахал ты, верста коломенская. Это ж сколько в тебе росту нынче? — обнялись без вешания на шею, похлопав друг друга по спине. — А вас, сударыня, почту за честь видеть гостьей в нашем доме, — это уже Нинке предназначена самая изысканная офицерская галантность.

— Как ма себя чувствует? — Федька сократил слово «мачеха» до двух букв, и уже давно так к ней обращается, когда случается переговорить через визоры. Лена не возражает, а ему, почему-то, приятно. Отцу же, похоже, и вовсе нет до этого дела.

— Кажется, она немного перехаживает, — озадачился отец. — Хотя, пока в пределах обычного разброса. И, ты знаешь, у нас ведь будет двойня.

— Знаю. Она мне уже хвасталась. И сказала, что мальчик и девочка.

Доехали быстро. Расстояния тут невелики. Конечно, первыми гостей встретили собаки — Мангул строго взрыкнул на Фагора, показывая, кто тут хозяин, а Патри облизала Федьку. На Нинку они покосились недоверчиво, но «ничего не сказали». На террасе был накрыт горячий прерианский завтрак — обязательная каша с подвяленными фруктами, твёрдый сыр, мягкое масло и пушистый белый хлеб. Растолстевшая Леночка выглядела безоблачно, весело и непринуждённо отправив «мальчиков» мыть руки.

За едой Федька откровенно хвастался своими успехами в математике и физике — в этих предметах он действительно чувствовал себя уверенно. А потом папина жена посмотрела смущённо и тихонько охнула:

— Наконец-то, — сказала она с лёгкой улыбкой на лице. — Поехали, Кирюша. Нам пора.

Папа увёз мачеху в родильный дом, а Федька принялся осматриваться в доме, таская подругу повсюду за собой. В общем-то, ничего здесь особенно не изменилось, если не считать появления в одном из шкафов достаточно большого количества детских вещичек. Мелкая, кстати, придирчиво их перебрала, после чего вернула на место, ничего не сказав. Она сегодня выглядела задумчиво.