Сергей Калашников - Четвёртый поросёнок

— Ну-у, — протянул он, — если Стебелёк завидует, то оно конечно.

— И ещё. Только не смейся! Кровать у тебя там как раз «для манёвров»!

— Уговорила! Пойдем в мою. — Он поцеловал её в нос и подхватил на руки. — Устроим манёвры!

Утром записки не было, как и капитана. Визоры всё также лежали на её тумбочке, а она даже не спросила — это ей, или как?

Проведав Настёну, её сестер и малышей, столкнулась с Ольгой Петровной. Яга залетела передать лекарства, выписанные Михалычем.

— Тёть Оль, а пойдём, посмотришь, как я живу?

— Не сегодня, Шельма, нет у меня времени совсем.

— А что за спешка?

— Дак повсюду то же, что и тут. Вроде как война была, а через девять месяцев выходит, что совсем другим народ в это время занимался.

— Роды?

— Именно. Просто эпидемия началась. Только на этот раз надеюсь до больницы успеть.

— А кто?

— Да ваша Дарка.

Маруся аж подскочила:

— Дара Руслановна! — охнула она. — Я с вами!

Даже про параплан свой забыла.

— Только-только мне сообщили, — хмыкнула Яга, поднимая вертушку в воздух, — Ксаверий на своей таратайке удумал её в город везти, да растряс дорогой. Велела остановиться и ждать меня. Нет, чтоб сразу вызвать! Уж обождала бы Настена своих лекарств, тут-то у вас всё путём.

— Давайте быстрее, теть Оль!

— Да куда уж быстрей! — проворчала Яга, закладывая крутой вираж. Многотонная махина грузового коптера вела себя в её руках будто мотылёк.

Пока долетели до дороги, да высмотрели внизу грузовик Ксаверия, у Маруси семь потов сошло от переживаний. Казалось бы, ну подумаешь, роды, эка невидаль, так ведь нет. Даже с Настиной четверней её таким волнением не скручивало.

Маруся стрелой метнулась к кузову, едва коптер коснулся земли. Увидела внутри Дару и замерла на мгновение, испугавшись её измученного вида.

А потом встряхнулась, бросилась поднимать с тючка сена, быстро задавая вопросы.

— Марусь, — на бледных губах боевого инструктора появилась улыбка, и в душе бывшей ученицы стало теплее. — Ты что, понимаешь в этом что-то?

— А то! Позавчера аж четверых приняла. Сама! — это пусть капитан думает, что она врать не умеет!

— А Яга?

— Тут я. Ну что тут, Марусь?

— Успеем, тёть Оль, — сказала уверенно — для Дары. А в душе этой уверенности не было.

Яга всё поняла по взгляду. Подхватила роженицу с другой стороны. Повели к коптеру, поддерживая.

— А что же Вадим Петрович? — спросила Маруся, чтобы отвлечь Дару.

— Уехал он в город с утра. Ничего ведь не предвещало, что начнётся. Не надо ему пока знать.

— Конечно — не надо, — горячо поддержала бывшая ученица. — Вот родим, тогда…

Устроив пассажирку в салоне, Яга шустро запрыгнула в кабину и взлетела. «С Ксаверием попрощаться забыли», — подумалось Марусе, которая считала схватки, — «так он не обидится — с понятием».

— Как вы там, Марусь? — Яга закончила переговоры по рации и подмигнула Даре.

— Через три минуты, по пятьдесят секунд.

— Поняла, — спокойно кивнула Яга. — Михалыч уже ждёт.

— Это плохо? — устало откидываясь на спинку, спросила Дара.

— Это хорошо, Дара Руслановна! Скоро будете держать на руках маленькое чудо.

— Скорей бы, — ответила та еле слышно.

Маруся ходила перед палатой, сжимая кулаки. Третий час пошёл, как Дару внесли сюда на носилках, а её просто взяли и выставили. Мол, своих хватает, тем более, что образования у неё нет. На правду не обижаются, да и какая разница, что она чувствует. Лишь бы с Дарой всё было хорошо!

Вот пока ходила тут, заодно про капитана вспомнила. Что записки не оставила, визоры не прихватила, да хотя бы в свой старенький мобильник могла б его контакт забить. Можно, конечно, Нах-Наху позвонить, у него папаша любого пробить может, но только позже. Зачем ребят волновать раньше времени. Да и совсем не хочется поднимать кипеж из-за такой ерунды.

Из палаты выглянула миловидная девушка в колпаке и маске, болтающейся на одном ухе, и приветливо спросила:

— Ты Маруся?

Кивнула, так как голос внезапно пропал.

— Зайди.

И сразу до неё донесся плач ребёнка, и внутри разлилась такая радость! Поспешно напялив на себя протянутый акушеркой халат, прошла прямо к родильной кровати, где лежала Дара, придерживая у груди ещё не обмытое красненькое существо.

— Знакомься, Ева, это Маруся, — сказала довольная мамочка. И уже другим тоном: — визоры я не взяла, сообщи всем, ладно? И Вадиму. И… спасибо тебе.

Маруся кивнула, уточнять, кому — всем, не стала. Просто отправила сообщение всей снайперской группе: «Дара Руслановна родила маленькую Еву». А потом уже попросила Мелкую передать новость Вадиму. Уж разберутся с Нах-Нахом, как его найти.

С Дарой она просидела еще два часа — ранний послеродовый период опасен кровотечением, потому роженицу некоторое время держат в родильном. Говорили обо всём, Маруся даже призналась, что замуж выходит.

— За капитана? — спросила та.

Вот откуда все знают? Даже не удивишь! Но всё равно приятно. Маруся улыбнулась во весь рот: «Ага».

— Рада за тебя, то-то ты вся светишься!

— Нее, это я из-за Евы.

— Из-за Евы ты по-другому.

Не стала спорить. Уж что-что, а видит Дара куда больше, чем остальные — в их группе это известно.

Потом, уже когда мать и ребенка перевели в послеродовую палату, Маруся побежала в город — чтобы найти Ксаверия, да забрать оставленный в кузове тючок с детскими вещами.

Тот еще не доехал, и она ругала себя последними словами, что не взяла параплан. Без него — как без рук. Так бы долетела, встретила на полпути. А теперь — сиди у дороги, глотай пыль, да вдаль смотри. Вспомнила, что голодная, с утра не ела, но боялась пропустить грузовик — вот-вот покажется.

Через десять минут, попеняв Ксаверию, что так медленно плетётся, бегом вернулась в больницу. Да только к Даре её не пустили. Мол, поздно уже, шастают тут всякие, да и не одна она — с мужем. Но вещи передать не отказались.

Пора было возвращаться домой, а вот как?

На такси коптерское у неё денег не хватит. Тревожить Ягу совестно — что такого срочного, если с утра можно сесть на попутный грузовик до Нифонтовки? К дяде Ляпе обратиться, так то же самое. Не семеро ведь по лавкам ждут её, непутёвую, а один капитан.

Так и брела по городу, поглядывая по сторонам, не встретится ли кто знакомый. Стемнело, тускло горели фонари, освещая дома, работали ещё не закрывшиеся кафешки, откуда тянулись дразнящие запахи готовой еды. Только просить ни у кого сегодня не хотелось, да и к знакомым заходить. Хотелось только скорей вернуться к своему капитану, ощутить крепкие объятия, увидеть его чуть насмешливую улыбку.

Навалилась усталость, даже винтовка чувствительно оттягивала плечо. Вот лучше б её забыла, чем параплан!