Сергей Калашников - Четвёртый поросёнок

И что теперь капитан скажет? Этот вопрос она уже раз сто себе задавала, и все сто раз отмахивалась. Нельзя об этом думать, а то совсем хреново на душе. Потому что кругом она неправа, и ничего с этим поделать не может.

Никого так и не встретилось, но Маруся всё бродила, обойдя, казалось, уже весь город. В такие минуты многое передумаешь о себе — кто ты вообще в этой жизни, и кем хочешь быть, кроме как женой капитана. Засесть дома и воспитывать детишек? Конечно, ей этого хочется, детей, в смысле, но надо же ещё что-то делать. Иначе многому ли она сумеет научить чад своих?

А что она умеет? Воевать? Если понадобится — да. Сможет. Но строить на этом жизнь не хочется, тем более — пока портал закрыт, воевать-то и не с кем. Куда занятней роды принимать. Рожать-то никогда не перестанут, пока люди есть. Вот права Яга — даже в войну этим занимались — слышала в роддоме о том, сколько в эти самые дни новых людей появилось. Настоящий бум.

Но вот только правильно её выставили из родовой — образования нет. Пойти учиться? А куда — к тому же Михалычу? А преподаёт ли он где? Или только при больнице работает? Узнать надо. Неплохо бы у него поучиться. Только вот не в городе работать, а принимать вызовы и лететь на дом. И лучше не на параплане, а как Яга — на своем коптере. И быстрее выходит — а в этом деле иной раз дорога каждая минута — и с собой можно возить всё необходимое. Но кто ей коптер раздобудет? У капитана просить — так нет у него лишнего. Да и тот, что есть, явно для какого-то дела даден. Заработать — когда еще получится. И потом, летать на нём — тоже выучиться надо. Куда ни погляди — а ничего вот так сразу у неё не выйдет. Значит, получится постепенно, просто всему этому нужно обязательно выучиться и заниматься своим делом.

Решено, станет акушеркой! Нравится ведь ей это дело. Да и не просто акушеркой, а фельдшером ещё, чтобы всех лечить. Особенно деток.

Сегодня же расскажет Василию о своих планах. Интересно, что-то он ответит?

Очнулась и поняла, что стоит на набережной уже неизвестно сколько, и основательно продрогла на свежем ветру, дующем с океана.

Пришлось отругать себя за тупость — вот чего дурью маялась и время теряла, когда кругом столько людей, к которым можно обратиться за помощью… Дотянула вот до полуночи. Оставалась топать домой к Ольге Петровне. Заодно узнает о планах на завтра, вдруг будет по пути.

Дом нашла быстро, отстроилась Яга на старом пепелище, а где живёт первая торговка Прерии — это всякий знает. Сильно обрадовалась, увидев в окошке свет — не придётся будить людей среди ночи.

Постучала.

Младший сын Яги — Василий, распахнул дверь и посмотрел не столько удивлённо, сколько обрадованно:

— Маруся, заходи! — скомандовал бодро. Спать он, похоже, еще не собирался.

— Привет, Вась, а где Ольга Петровна? Спит? — она прошмыгнула на кухню, села за стол, обняв себя руками. Подумала и сняла винтовку, прислонив к стене.

— Какое спит! — Василий тут же выложил на стол кусок холодной буженины, хлеб и кружку киселя. — Улетела вечером на Лесопилку, а оттуда ещё куда-то, обещалась завтра днём заглянуть.

Маруся кивнула, отпила немного, а есть не смогла, хотя с утра крошки во рту не было. Вот не лезло ничего.

— Рассказывай! — парень уселся напротив, положив локти на стол, посмотрел пристально.

— Пустишь переночевать? — попробовала усмехнуться.

— Уже пустил, — отмахнулся он. — Ты лучше не тяни, а сразу начинай.

— Что начинать? — притворилась непонимающей.

— Говори, что стряслось, да не ври. Врать тебе, Маруся, не нужно! У тебя в жизни и без выдумки всегда случается куча интересного.

— Ну чего пристал? Утром уйду.

— А того. Нравишься ты мне, вот чего.

Испуганно на него взглянула и поняла, что не шутит.

— Я замуж на днях выхожу!

Он усмехнулся:

— Проходили! Не успеешь глаз на девчонку положить, а какой-нибудь сопляк её у тебя из-под носа уводит.

— Не сопляк он. А капитан разведчиков.

— Ну-ну, не горячись. Да я вообще не в том смысле. Ты мне просто как человек нравишься, — выкрутился Василий, — так что по-любому — рассказывай.

Подумала Маруся, да и выложила всё. Как у Дары роды начались, как параплан забыла дома. И что вернуться надо было вечером, а теперь на попутке утром придется ехать, да только к завтрашнему вечеру домой и поспеет.

— А что — ждут?

Кивнула потеряно и сжала губы. Проняло вдруг от Васькиного сочувствия. Залпом допила кисель — легче стало.

А Василий встал, накинул куртку, потянул с гвоздя свой слонобой.

— Поехали, Маруся! Довезу с ветерком. И только пикни мне, что не надо, свяжу веревками, да всё равно отвезу на расправу к твоему капитану, ясно?

Маруся попыталась улыбнуться:

— А если я спать хочу?

— Ремня ты хочешь! Пакуй буженину, да и хлебца с собой прихвати — знаю, что любишь его — только сегодня испёк.

— Сам? — удивилась она, ощущая, как стремительно поднимается настроение, и стараясь не зареветь.

— Сам, конечно. Видишь, какой хозяйственный, а девушки меня не любят.

— Полюбят ещё, — пробормотала Маруся, хватая винтовку и пакет с провизией, — вот я тебя уже люблю!

— Правда? — и хоть темно было во дворе, она знала, что парень улыбается. — Бросишь капитана?

— Не-е-е. Я тебя как брата люблю, в хорошем смысле.

— А бывает в плохом?

Ответить не успела, заревел Васькин монстр, заведенный дистанционно. Потом мотор стал работать глуше, мощные фары осветили двор.

— Запрыгивай!

Маруся последовала совету, устроилась на верхотуре «монстра», вспомнив, что ни разу ещё не каталась на нём, а ведь хотелось — чего лукавить? Удивилась, когда Васька накинул на неё легкое шерстяное одеяло, да подсунул под голову подушку.

— Спать же собиралась, — проворчал. — Погнали?

Спать ей расхотелось, смотрела на звёзды, откинувшись на кресле. Гадала, где какие созвездия. Вот проходили в школе, а что она запомнила? Созвездие Кентавра, разве что. Нападения хищников не ждали, не дураки они, чтобы становиться на дороге у подобного «монстра», но винтовку всё равно держала наготове, привычка. Да ещё подсчитывала, когда доедут при такой скорости. А потом погрузилась в какое-то оцепенение.

Верно рассчитала — первые лучи Гаучо показались, когда впереди обозначился брод через Нифонтовку.

Встрепенулась.

— Отсюда дойду!

— Сиди уж. До места довезу, — проворчал Васька и, не тормозя, въехал в реку. Ну да, его высокой машине всё нипочём, только колеса и погрузились. Вездеход!

Уже медленнее поехали вдоль берега по едва заметной тропке, ломая кусты и объезжая особо крупные камни.

У Маруси сердце быстрее забилось при виде знакомой пристани, а потом и дома показались. Сначала Настин, а за ним и её!