Андрей Орлов - Сибирь 2028. Армагеддон

И остановил его в полете, узрев перед собой напоенные болью глаза Александры Васильевны…

Да и лицо было просто копия. Моложе, иначе оформленное, не того фасона, но… точно такое же! Я мгновенно все понял, растерялся. А она воспользовалась моей заминкой, брыкнулась, упругий толчок бедром – и я, ахнув, отбил плечо. Но вновь себя оседлать я не дал! Она вскочила, как чертик на пружинке, горя желанием стереть меня в порошок, но я подсек ей ногу, она упала на живот – и я уже выкручивал ей руки за спиной, придавив коленом остальные части неугомонного тела.

– Слушай, ты, педагог дополнительного образования… – шипел я. – Сто чертей тебе в божественный лотос… Ну, давай еще баян порвем… Ты бы хоть разобралась, прежде чем в меня стрелу пускать… Это не я убил Александру Васильевну – я был у нее в гостях, меня зовут Алексей Карнаш, твоя мама была моим классным руководителем… очень классным, между прочим… а сегодня спасла от людоедов… Оглянись, кто, по-твоему, перебил эту публику – сами на себя руки наложили? Мне очень жаль, Ольга, что так случилось, поверь, я действительно не один из них…

Какое-то время она дрожала, выгибалась коромыслом, пускала слезу. Потом я ее отпустил, она поднялась, добрела, пошатываясь, до матери, обняла ее и застыла. Мое сердце тоже разрывалось, но я понимал, где нахожусь и чем это чревато. Я вышел из подвала, навострил уши. Возможно, что-то послышалось… я не был точно уверен. Я вернулся назад, перезарядил автомат, вскинул на спину рюкзак. Поднял облезлый портативный арбалет из легкого пластика с системой небольших блоков и воротом для натягивания тетивы. К ложе в нижней части крепились запасные металлические стрелы. Еще с десяток торчали из колчана в маленьком рюкзаке за спиной у женщины. Бесшумное оружие неплохой убойной силы – достойная штука из арсенала подразделений специального назначения. Но куда уж ему до моего «Вала». Я осторожно отстранил женщину от безжизненного тела, вернул ей арбалет. Поднял остывающую учительницу – она практически ничего не весила! – отнес на кровать, укрыл одеялом.

– Дорогая, нам нужно серьезно поговорить… – Согласен, шутка вышла не самой удачной.

– Ты кто такой? – процедила сквозь зубы дама, рассматривая меня с откровенной нелюбовью. Волосы, слипшиеся от пота, падали на лицо, разглядеть его толком было невозможно. Да и не хотелось мне его разглядывать! В ней было что-то от воительницы – подпоясанная армейским ремнем, утепленная курточка, ватные штаны, заправленные в голенища сапог с отворотом. Кепка с козырьком – отдаленное подобие конфедератки. Она была пониже меня, но все равно высокая, крепкая в кости – сложением явно не в маму (в процессе ее изготовления, видимо, участвовал и папа).

– А разве я не сказал, кто я такой? Послушай…

– Это ты во всем виноват… – с какой-то выпуклой ненавистью прошептала она. – Если бы ты сюда не явился, по твоему следу не пришли бы и эти…

– Послушай, – повторил я. – Возможно, ты права, прости, мне очень жаль…

– Принес же тебя черт… – Она сжала кулачки.

– Меня принес аист, – терпеливо разъяснил я. – Возможно, капуста. В третий раз пытаюсь достучаться до твоего разума, Ольга. Александру Васильевну уже не вернуть. Но что-то мне подсказывает, что через минуту-другую хлынет новая волна, и на этот раз нам придется туго. Судя по шумам, людоеды уже зачистили подземную парковку, скоро будут здесь. Временно нам по пути, если не хотим погибнуть. За твою маму я уже отомстил, расслабься. Забираем оружие и уходим. Там что?

Я кивнул на черный коридор за утопленной нишей. Если я правильно разобрался, в этом помещении было два выхода.

– Там можно выйти на Космическую улицу, – пробормотала Ольга, не отводя взгляда от тела своей матери. – Я возьму с собой маму, я должна ее похоронить…

– Пошли. – Я нетерпеливо потянул ее за рукав. – Эта хату все равно спалили, лучшая могила для твоей мамы – здесь…

Если не съедят. Но могут и не съесть – в силу возраста и худобы. Мы могли бы долго спорить на эту тему, кабы не предчувствие и посторонние шумы. Лопнуло терпение, я схватил строптивую особу за шиворот, вытолкал взашей в нишу. И не успел протиснуться, как снова понеслось! Окрестности подвала наполнились топотом, матерными, но четкими командами. Одуреть, на тринадцатом году безвременья бывшие силовики нашли общий язык с уголовной братвой! Судя по всему, они наткнулись на свежий труп своего соратника. Я отступал в нишу, опустив предохранитель. И все же мозгов им не хватало! В былые времена первой в жилище пускали кошку, в наши дни уместнее – гранату. А эти полезли собственными персонами! Орали, матерились – чтобы не так страшно было. Разболтанный оболтус с сединой на висках, но ни хрена не повзрослевший – на груди болталось ожерелье из высушенных человеческих ушей – ввалился первым.

– Ух, ё… – только и сказал, узрев разбросанные тела сподвижников. Так и умер, удивленный, когда я, отступая в нишу, начал вбивать в него свинцовые аргументы. Он болтался, дергался вместе со своим ожерельем, голосил, как недорезанный…

Эти твари разразились бешеным огнем, но меня уже не было. Я бился о какие-то теснины, о трубы большого и малого диаметра, оплетающие сырые стены, набивал шишки о вентили и муфты. Чертыхался, падал, не вписываясь в повороты. Впереди бежала женщина, хрустела крошка у нее под ногами. Она была знакома с этой местностью, а я нет! Фонарь оказался под рукой, с ним пошло веселее. Из темноты выплывали бетонные блоки в потеках бурой слизи, скособоченный потолок, с которого свисала какая-то труха. Под ногами хлюпало. Я чуть не прозевал низкую кирпичную арку. Она выпрыгнула, как черт из табакерки. Имелась отличная возможность расквасить лоб! Я отпрянул, пролез под ней, согнувшись. А перебравшись на другую сторону, сделал остановку. Нечистая сила лезла в коридор, гремела за поворотами амуницией и матерками. Осветив пространство впереди себя, я вынул гранату, выдернул чеку, положил ее под арку и прыжками помчался до ближайшего изгиба. Риск имелся, а что делать? Но повезло, ударная волна не прошла по всему подземелью, рвануло в ограниченном пространстве. Дрогнул свод, посыпались кирпичи, и ахнуло на пол все, что находилось в потолочном перекрытии. Поднялась лавина пыли. Прочистив ухо, я критически обозрел содеянное. Гора получилось что надо – человеку по горлышко. Минут на пять задержит. Я помчался дальше, догоняя свою новую подругу по несчастью, к которой еще не придумал, как относиться…

Мы долго брели какими-то подземными ходами, ползли, когда потолки вжимали нас в пол. Она со мной не разговаривала, глотала слезы. Я тоже помалкивал. Кружилась голова от нехватки кислорода и дикой усталости. Сознание периодически отключалось, что не влияло на скорость передвижения. Я смутно помнил, как мы выбрались из канализационного колодца. С кислородом на планете было напряженно, но, в сравнении с духотой подземелья, это был живительный морской бриз! Мы перебежали перепаханную улицу Космическую и через энный промежуток времени уже углублялись в подземные дебри под самым большим в Сибири техническим университетом…