Василий Гавриленко - Теплая Птица (отредактированный вариант с альтернативной концовкой)

-Я Киркоров, - глухо отозвался одноглазый.

«Зайка моя, я твой зайчик!», - возникло в памяти. К чему это?

-Выпустите меня.

-Хорошо, Андрей, - мягко сказал Киркоров. – Но, чтобы выпустить тебя, мы

обязаны сковать тебе руки вот этим.

Он потряс в воздухе наручниками.

Кто эти люди и что может связывать их с Мариной? Запах сырости стал

запахом опасности.

-Попробуй только приблизиться, - пригрозил я. – Шею сверну.

-Ну вот, - искренне огорчился Киркоров. – Букашка, прочти ему.

Женщина откашлялась.

- Предчувствую тебя. Года проходят мимо-

Все в облике одном предчувствую тебя.

Весь горизонт в огне – и ясен нестерпимо,

И молча жду, - тоскуя и любя.

-Стой! – крикнул я. – Я согласен.

-Вот и ладушки, - усмехнулся Киркоров. – Тогда повернись и сложи руки за

спиной запястье к запястью.

Я выполнил указание. Передо мной встали Джунгли, железнодорожная

будка, костер, и Марина - ее задумчивые глаза и ровный голос, читающий

стихотворение бывших.

Прикосновение металла неприятно. Наручники защелкнулись. Я повернулся

лицом к решетке. Киркоров откинул полу плаща. На поясе у него помимо кобуры

висела связка ключей.

-Бука, светани.

Киркоров зазвенел ключами. С потолка капала вода.

Я скоро увижу Марину. Радость в душе сменилась холодом, таким же, как

холод наручников на запястьях. Что она сделала со мной? Я был игроком,

возможно, лучшим в Джунглях, я оберегал Теплую Птицу, и вдруг… Я здесь, за

решеткой, с этими странными людьми, и виновата во всем она. Скорее увидеть ее

- я должен знать, что истинно: то, что происходит со мной сейчас, либо то, что

случилось в доме, затерянном в Джунглях.

-Наконец – то.

Киркоров нашел ключ, вставил в замок. Ржавый скрип был сигналом

свободы. Как только решетка распахнулась, я ринулся вперед. Длинная нога

Киркорова преградила путь, я потерял равновесие и полетел на пол, носом - в

щербатый камень.

-Ты, ублюдок, - зашипел Киркоров, склоняясь надо мной. – Еще одна такая

выходка, и я вышибу тебе мозги к е…ной матери.

Единственный глаз этого человека полыхал такой яростью, что сомнений не

было, - да, вышибет.

-Поднимайся.

Букашка помогла мне встать на ноги.

-Эх, Андрей, - голос Киркорова снова стал миролюбивым. – На твоем месте

я радовался бы: в этих застенках томились цари и генсеки.

Букашка рассмеялась:

-Брешешь, Киркоров.

Ее смех мне понравился. Хороший смех.

-Почему вру? - возмутился одноглазый. – Я слыхал, что здесь сгноили

Ленина.

-Ленин помер на даче с золотыми перилами. И не от того, что его сгноили, а

потому, что впал в младенчество.

-Он из младенчества и не выходил. Тем более - на даче мог быть двойник

Ленина.

-Ты бы это ленинцам сказал….

Я слушал странный диалог, мало что понимая, и думал: не рвануть ли

вверх по коридору, пока на меня никто не смотрит.

-Ладно, хватит, - точно прочтя мои мысли, жестко сказал Киркоров. – Ты

вечно споришь, Букашка. Иди вперед, освещай дорогу. Андрей - за ней.

Женщина пожала плечами и, направив перед собой луч фонаря, пошла по

коридору. Я двинулся вслед. Тяжелые ботинки Киркорова застучали по

каменному полу за моей спиной.

Коридор узкий, извилистый. Никаких ответвлений, либо дверей, - кишка,

оканчивающаяся камерой, какую я только что покинул. Точно нора кролика, только

не теплая и сухая, а сырая и мертвая, типичная человеческая нора…

На другой стороне кишки - противоположность камере - светлая зала. Как

это по-человечески! Из света – во тьму за какие-то секунды…

От электрического света я на мгновение ослеп.

Длинный стол из красного дерева, окруженный черными креслами. На

дальней стене – герб: золотой двуглавый орел. Посреди стола на листе металла

полыхает костер.

-Снегирь, гаси свет. Генератор посадишь, – крикнул кто – то.

Во главе стола, прямо под двуглавым орлом, в кресле с высокой спинкой

сидел подросток. Мальчик лет четырнадцати. Я никогда не видел в Джунглях

детей и с изумлением уставился на него.

Но тут погасло электричество. Пока мои глаза привыкали к тусклому свету

костра, Киркоров сообщил:

-Учитель, мы привели дикого.

- Я же просил не называть меня учителем, Киркоров, - голос мальчика был

не по-детски хриплым. – И, тем более, не нужно называть диким нашего гостя.

Присаживайся, Андрей.

Он показал рукой на ближайшее ко мне кресло. Я уже не удивлялся: здесь,

похоже, все знали мое имя.

-Снимите с меня наручники, – сказал я, глядя в глаза мальчика, в которых

отражался огонь костра. Он спокойно выдержал мой взгляд и кивнул Киркорову.

-Сними.

Киркоров заколебался.

Мальчик повторил приказание. Вздохнув, одноглазый подчинился. Потирая

запястья, я примостился у стола.

-Меня зовут Христо, - представился мальчик.

Морщины на лбу, седина на висках. Но, особенно, - глаза: усталые,

равнодушные, холодно-мудрые... Как две бездонные пропасти. Нет, это не

мальчик. Пожилой мужчина, неведомой силой заключенный в теле ребенка.

-Что это за место?

Христо широко, по-мальчишески, улыбнулся. У него не было ни единого

зуба – плоские изжеванные десны.

- Подземный бункер. Называется Кремль – 2. Отсюда власти бывших

намеревались управлять страной в случае Дня Гнева. Но … не успели спрятаться.

Вышел немец из тумана, вынул ножик из кармана, кто не спрятался, я не виноват.

Христо то ли издал смешок, то ли кашлянул. За моей спиной захохотал

Киркоров, которого сразу одернула Букашка.

Я пожал плечами.

-Ну, допустим. Но я – то здесь причем? И … где Марина?

-Ты прав, Андрей, – сказал Христо.- Без Марины мы не должны ничего

обсуждать с тобой. Букашка, позови всех.

Букашка подошла к темному пролому в стене. Я догадался, что раньше это

была шахта лифта, курсирующего от первого Кремля, общеизвестного, ко

второму, тайному, подземному. Что скажешь, вымысла бывшим не занимать…

-Все к учителю. Учитель зовет!

Глухое эхо потащило слова сквозь землю наверх.

-Букашка, - поморщился Христо. – Я же просил…

Марина присела в кресло напротив. Одета в серый комбинезон, белая

шапочка надвинута на лоб, рыжие пряди волос разметались по плечам. Сцепив

пальцы у подбородка, я исподлобья посмотрел на нее. Она отвела глаза.

-Все в сборе, - удовлетворенно сказал Христо. – Познакомься, Андрей. Это

Снегирь.

Над столом приподнялся широкоплечий краснолицый детина с окладистой

бородой.

-Кисть потерял по пьяной лавочке.

-Спасибо за пояснение, Христо, - пробасил Снегирь и салютовал мне

обрубком правой руки.

-Вовочка.

Мне улыбнулся щербатым ртом старичок с подвижными глазами.