Мёртвый континент

- Да, действительно, - согласился Родионов, - на такую мелочь и внимания не стоит обращать, вы правы. Дело у меня к вам серьёзное. К нам курсанты на стажировку прибыли. Всех распределили, но в группе, что должна была отправиться с командой чистильщиков на континент, заболел сопровождающий офицер, а без него нельзя.

- Почему? – удивился Павел, - ведь стажёры выпускники, без пяти минут офицеры, им нянька не нужна.

- Верно, но дело в том, что команду наших чистильщиков возглавит офицер оперативного отдела главка. Новый командующий - угадаешь с первого раза, как его фамилия? – считает, что штабники слишком много времени тратят в кабинетах и никому ненужных проверках. Каждый офицер штаба обязан раз в месяц участвовать в боевой операции. Вот и послали целого подполковника руководить группой поиска и уничтожения особо опасного объекта. Непосредственно командовать будет, понятно, не он, а опытный прапорщик. Вы же понимаете, что отправлять курсантов на боевую стажировку одних нельзя, офицер главка сразу шум поднимет. Словом, капитан, не могли бы вы слетать старшим группы стажёров. Командировка коротенькая, на неделю. Разведка обнаружила работающий реактор в развалинах древнего города с дурацким названием … э-э … яблоко зелёное, что-ли … Дорогу обработает авиация, всего делов для чистильщиков заглушить реактор, включить систему сброса в шахту и подорвать ствол. Я не могу приказывать вам после того, что произошло, просто прошу помочь.

Павел вздохнул, отвернулся к окну. Приказывать можно, его же не выгнали из армии. Другое дело, что он запросто наплюет на приказ и ничего ему не сделаешь, и так наказан дальше некуда. Но … а чего, собственно, отказываться? Домой идти не хочется, жена смотрит зверем на мужа неудачника, разговаривать не желает. В бригаде никого не осталось, только наряды и караул. Скучища!

Порыв сухого ветра мазнул тёплой лапой по лицу, бросил горсть пыли в глаза. Старые тополя, выросшие частоколом перёд окнами штаба, хором зашелестели листьями, дура ворона сварливо раскаркалась в гуще ветвей. « Угадай с первого раза фамилию командующего! - с горькой усмешкой повторил мысленно Павел фразу начальника штаба. - Уже угадал! М-да, похоже, что понижением в звании дело не ограничится. Может, и правда махнуть на Мёртвый континент в последний раз»?

- Когда ехать, товарищ полковник?

- Завтра с утречка, - обрадовался Родионов, - сейчас дуй в строевую часть, оформляй командировочные и всё остальное, а потом ко мне, растолкую что и как.

На следующий день Павел ровно в восемь утра был в штабном автобусе. На заднем сидении расположилось четверо стажёров курсантов. Всё рослые, плечистые, как на подбор. Новенькая полевая форма выглажена, подогнана, словно собрались на парад. Им ещё ни разу не приходилось стажироваться в таком опасном месте, как Мёртвый континент и теперь сидят довольные, в предвкушении необыкновенных приключений – глаза блестят, щёки покрыты румянцем, переговариваются излишне громко.

Павел ссутулился на сидении возле водителя, небритый подбородок трётся о воротник, больно цепляется за металлические эмблемы. Как назло, проспал, бриться было уже некогда. Хотел соскоблить щетину в машине, на ходу, но впопыхах забыл бритву и теперь сидел злой, расстроенный. Болтовня и смешки стажёров раздражали.

В динамике раздаётся короткий перезвон колокольчиков – электронная система охраны опознала своих, половинки автоматических ворот медленно ползут в стороны. Автобус мягко трогается, неторопливо едет прямо к посадочной площадке для вертолётов. Дежурная машина уже вращает лопастями, турбины жалобно воют, будто жалуются пилотам на жизнь в неволе – летать не дают! – вход в салон неприветливо раззявил беззубую продолговатую пасть. Курсанты буквально прыгнули в нутро машины, расселись возле иллюминаторов. Капитан неторопливо поднялся, алюминиевое сидение, обтянутое несгораемой кожей, недовольно заскрипело под его немалым весом. На сияющий хрусталь окошечка даже не покосился; вертолёт мчится с такой скоростью на сверхнизкой высоте, что поверхность земли сливается в серо-зелёную муть, смотреть не на что. Дверь автоматически закрывается, поворачиваются рычаги уплотнительного механизма. Завывания и свист за бортом глохнут. Машину пробирает мелкая дрожь, салон слегка покачивается, ощущение твёрдости под ногами исчезает. Невидимая сила вдавливает людей в спинки сидений, головы тяжелеют. Давление становится сильнее и сильнее, но вдруг останавливается на полпути. Павел недовольно морщится, трясёт головой – лопасти подъёмного винта сложились, турбины заработали на полную мощность, вой ушёл на сверхвысокие частоты. Пилоты выводят машину по длинной дуге прямо на скоростную железнодорожную магистраль Москва - Ревель. Когда-то на побережье стоял город Таллин, один из лучших портов на Балтике и прекрасная база для военно-морского флота. Непрерывно поднимающаяся вода сначала превратила город в некую эстонскую Венецию, а потом и вовсе поглотила. Вода наступала, никакие дамбы не могли остановить. Прибалтика ушла на дно. На узкой полоске земли, что осталась от страны эстов, построили небольшой городок под названием Ревель – давным-давно, в позапрошлом веке, так назывался утонувший Таллин. В Ревельском порту располагается часть Атлантической эскадры ВМФ России.

Капитану Климочкину с четырьмя курсантами стажёрам надлежало прибыть на базу, встретиться с командой «чистильщиков» во главе с неведомым подполковником из главка, затем на тяжёлом экраноплане «Гангут» отбыть в район дислокации патрульной эскадры во главе с авианосцем «Варяг». Экраноплан «Гангут» был первым кораблём серии и направлялся в Атлантику на ходовые испытания. Заодно предстояло проверить всё системы вооружения как на учебных стрельбах, так и на боевых, если представится возможность. Командир эскадры твёрдо обещал. Экраноплан последнего поколения был ничем иным, как тяжёлым крейсером. Вооружение и огневая мощь полностью соответствовали требованиям, предъявляемым к боевым кораблям этого класса, а возможности гораздо больше. Когда-то экранопланы считались совершенно бесперспективным направлением, всё работы свернули, а уже построенные хранили едва ли не под открытым нёбом. Технологии прошлого века сделали прекрасную машину слишком дорогой и прожорливой. И только спустя годы удалось создать такой двигатель, рядом с которым движок атомного ледокола «Россия» моторчик от детского автомобильчика. Судно целиком построено из сложных полимеров с перестроенной атомной решёткой. Такой материал не подвержен отрицательному воздействию внешней среды, артиллерийские снаряды отскакивают от брони, не причиняя никакого вреда. Но даже если кумулятивный заряд сумеет прожечь дырку сантиметров тридцать глубиной, она сразу же затягивается. Столкновение с айсбергом, что исключено, так как экраноплан летит над водой на высоте в несколько метров, не причинит ни малейшего вреда. Ну, разве что посуда на кухне попадает. Но не разобьётся!