Роман Глушков - Кровавые берега

– В том, что они умеют плести крепкие сети, мы уже убедились, – добавил я. – Неясно только, как вообще «черная грязь» может быть настолько разумной, что превосходит в этом плане человека.

– Нам остается лишь гадать, в каких природных условиях началась эволюция Вседержителей, – ответил Дарио, успев поразмыслить на пару с Гуго и над этим вопросом. – Вероятно, их жизнь зародилась не на поверхности планеты, а в космическом пространстве. Например, в гигантском астероидном поле, где нет воздуха и высокой гравитации, но полным-полно железа. Какое-нибудь горнило – например, близкая вспышка Сверхновой, – «спаяло» между собой атомы в удачном устойчивом порядке. Ну а расплавленный радиоактивный металл стал для способной к эволюции новорожденной материи той питательной средой, какой стала для земной жизни вода… Впрочем, это лишь один из множества вариантов того, как мог происходить симбиоз металла и примитивной «протогрязи». Эволюция – масштабное усложнение и организация материи на всех уровнях; процесс, на который влияют миллиарды внешних факторов и их сочетаний. Удачные продукты, что получаются в ходе этого процесса, остаются и продолжают развитие. Неудачные – погибают и навсегда исчезают с исторической арены. Эволюция земной материи привела в итоге к появлению «человека разумного». Люди испокон веков гордились своей исключительностью и богоизбранностью, понятия не имея, что в космическом масштабе их эволюционная ветка может оказаться очень даже короткой и тупиковой. И что во Вселенной могут существовать более высокоорганизованные формы материи, способные пережить космические катаклизмы, которые полностью уничтожат земную жизнь, даже если произойдут вдали от Солнечной системы…

– То есть, по-твоему, космическая тварь, которая может выжить без воздуха и без солнца, будет завсегда сильнее и умнее человека? – переспросил Убби. Не желая показаться дремучим перед табуитами, он не стал по привычке огрызаться на Тамбурини, дабы тот не умничал.

– Сравнивать высшую нервную деятельность человека и Вседержителя некорректно, – возразил Дарио. – Слишком разная у нас природа, и, следовательно, биохимические процессы тоже протекают по-разному. Какими категориями мыслят пришельцы, нам никогда не понять. Как любые разумные существа, они способны перенимать полезные повадки, а в нашем случае также свойства других существ. Мы видим это на примере копирования ими формы наших тел и придания вактам практичного звериного облика. Мы в свою очередь научились пользоваться иносталью и ДБВ. Правда, мы не копируем технологии завоевателей, а видоизменяем те, какими сами пользовались тысячи лет до этого. Превратиться же во Вседержителя нам подавно не дано. Так что, если судить трезво, то да, господин Сандаварг: высокоорганизованная материя по имени «черная грязь» во много раз более жизнестойкая, нежели высокоорганизованная, но жизнестойкая лишь в границах своего мирка материя по имени человек.

– Псу под хвост твою материю, процессы, формы, копирование!.. Ты бы, ученая башка, лучше поскорее придумал, что нам делать с той «черной грязью», которую мы вывезли из храма Чистого Пламени. Не век же нам ее на развалюхе Проныры от Вседержителей прятать, – раздосадованно пророкотал вконец сбитый с толку Убби. После чего встал с кресла, подошел к окну и задумчиво уставился на далекие склоны плато Мадагаскар.

– У меня есть на этот счет предложение, – пробормотал Тамбурини. Судя по его робкому тону, он сомневался в том, что его идея получит одобрение. – Ни «Гольфстриму», ни тем более «Геологу Ларину» незачем ехать дальше, пока сеньор Риего-и-Ордас не сдержит свою клятву. Это значит, что одному из нас придется отправиться с Кавалькадой на юг, чтобы взять у Владычицы Льдов документ о нашем помиловании и привезти его обратно…

– Прошу прощения, – вновь подал голос команданте, – но я поклялся похлопотать перед Владычицей лишь за экипаж и бронекат шкипера Проныры. В нашем с ним договоре не шла речь ни о каком танкере и его команде.

Тойво и монахов заявление дона, разумеется, не обрадовало, и они опять возмущенно загалдели. Но щепетильный в соблюдении всяческих клятв и воинской чести Убби опять не дал в обиду своего бывшего пленника.

– Дон Балтазар говорит справедливо, – подтвердил северянин, отвернувшись от окна. – При ином раскладе мы обсудили бы с ним и ваше помилование, братья. Но в ту минуту всем нам пришлось принимать быстрые решения. А в спешке, сами знаете, нельзя всего предусмотреть, и чем-то всегда приходится жертвовать. Ваши упреки нам понятны, и, загрызи меня пес, мы с ними согласны. Однако слово было сказано, и назад его не воротишь. Очень сожалею.

– В этой войне с обеих сторон погибло слишком много народу, чтобы мы продолжали убивать друг друга даже здесь, на другом краю света, – благодарно кивнув заступнику, продолжил за ним команданте. – Гнев сеньора Вирена и его желание меня вздернуть заслужены мною честно, и я не намерен затаивать на вас зла, сеньоры. Все табуиты, с какими Кавалькада сошлась на поле брани, мертвы. Практически все мои compañeros – тоже. Война окончилась разгромом для нас и для вас. И у меня нет желания вновь обнажать шпагу, чтобы сводить счеты с разбежавшимися по миру остатками врагов, которые сегодня нам не угрожают. Я не намерен просить за вас перед Владычицей, но и выдавать вас не стану. И потому в разговоре с ней умолчу о том, что встретил «Геолога Ларина», а также накажу своим людям, чтобы и они помалкивали. Я не протяну вам руку помощи, но дам время на то, чтобы определиться с будущим: или вы бежите вглубь Индианы, или сдадитесь и присягнете на верность нашему флагу. Последнее, на мой взгляд, будет гораздо разумнее. Ваша опытная команда может принести Югу немало пользы, работая на атлантических гидромагистралях. В общем, решайте сами, как жить дальше, а Кавалькада умывает руки.

Редко кому из врагов дона Риего-и-Ордаса доводилось получать от него такие щедрые уступки. Но табуиты все равно не удостоили его благодарности. Однако идея перейти под знамена королевы Юга возмутила не всех монахов. Больше половины из них, включая Тойво, отреагировали на это предложение негодованием. Зато остальные, нахмурившись, прикусили языки и стали переглядываться. И, судя по этим недвусмысленным взглядам, прагматичная часть танкерной команды не собиралась отмалчиваться долго. Надо полагать, сегодня у табуитов назревала очередная бессонная, крикливая ночка. И я затруднялся предсказать ее итог. За эти дни я недостаточно хорошо узнал шкипера Вирена, чтобы понять, способен ли он поступиться принципами, если его преданность уже не существующему ордену утратила всякий смысл.