Роман Глушков - Кровавые берега

Полный провал операции по добыче халявной выпивки меня, разумеется, ничуть не удивил. Но я сокрушался по этому поводу так искренне и самозабвенно, что никому даже в голову не пришло, что уборщик всех обманул. Получив назад ведро и заверения, что контейнер с «винным аппаратом» так легко не открыть, ушедшие несолоно хлебавши такелажники поворчали и решили, что Хосе темнит. И что, похоже, он решил не делиться с ними добычей, а угостить ею лишь своих друзей, нагло сбросив с хвоста остальных претендентов.

Впрочем, разногласия между матросами меня уже не интересовали. Я выяснил все, что хотел, и теперь сосредоточился на нашей основной задаче, решить которую было не в пример сложнее…

– Ну а ты чем нас порадуешь? – поинтересовался я у Малабониты, чей рассказ мы еще не выслушали. – Удалось разузнать что-нибудь насчет Тамбурини, или эта работка оказалась тебе не по зубам?

– Работка не бей лежачего, – фыркнула и отмахнулась она. – Тоже мне, подвиг: прикинуться обалдевшей деревенской дурочкой и начать допытывать матросню глупыми расспросами о дворцовых тайнах и интригах… – И, презрительно сморщившись, спародировала себя и своих собеседников: – «Скажите пожалуйста, господин помощник капитана…» – «Я не помощник капитана, а всего лишь капрал, милашка!» – «Ой, хи-хи-хи, простите, господин капрал… А скажите, это правда, что у Владычицы есть большая стеклянная банка, где она держит огромную зубастую рыбину, которой бросает на съедение своих врагов?» – «Не мели ерунды, крошка! Нет здесь никаких банок с рыбами! Вернее, есть, но маленькие. И рыбки в них такие крохотные, что даже мышь не проглотят, не говоря о человеке. Эти штуковины называются аквариумами, и стоят они в покоях Владычицы» – «Правда? А еще мне подружки из города рассказывали, что им рассказывали знакомые служанки из дворца, будто они своими глазами видели, как однажды ночью…» Ну и дальше в таком духе. Само собой, настоящих тайн мне никто не раскрыл, но ведь я к этому и не стремилась. Главное было матросов своей наивностью позабавить, настроение им поднять, чтобы их как можно больше к беседе подключилось и разговорилось. А когда они возле меня в кружок собирались и уже не только со мной, но и друг с другом болтать начинали, тут я сразу ушки на макушку и прислушивалась. Вот только то, о чем они судачили, вам может очень сильно не понравиться.

– Что ты хочешь этим сказать? – насторожился я.

– Не буду ручаться за правдивость того, что услышала. Сами понимаете, сведения пришлось добывать окольными путями и по крупицам, но кое-что теперь известно доподлинно. Никаких пленников на «Шайнберге» нет. Отсек, в котором содержались привозимые во дворец пленники, совершенно пуст и даже не охраняется. Об этом мне лично поведал капрал, что раньше нес там стражу. И у него не было смысла мне врать. Все матросы, с какими он прежде стерег камеры, сегодня тоже переведены на другие посты.

– Не может такого быть, мадам Проныра! – всплеснул руками ошарашенный де Бодье. – Уж не хотите ли вы сказать, что несчастный Дарио Тамбурини мертв?

– Не хочу, мсье Сенатор, – помотала головой Малабонита, однако все равно нахмурилась и стала мрачнее тех туч, какие поливали нас дождем на востоке. – И несчастным Дарио тоже трудно сегодня назвать. Он жив, он на корабле, и он превосходно себя чувствует. Не знаю, правда, насколько он свободен, но пленником его здесь никто не считает.

– Вот как? А кем же тогда его считают? – удивился я.

Долорес тяжко вздохнула, посмотрела исподлобья на меня, затем на Гуго и наконец вымолвила:

– Наш Дарио – новый фаворит Владычицы Льдов и вероятный отец ее будущего ребенка… Подберите челюсть, мсье де Бодье. Это не я придумала – об этом на «Шайнберге» каждая посудомойка знает. И я бы на вашем месте крепко подумала, прежде чем рискнуть показываться Тамбурини на глаза и подмигивать ему при встрече. Ладно, если он сделает вид, что не узнал нас. А то ведь может просто щелкнуть пальцами, и пойдем мы с вами на корм рыбам, не успев даже вякнуть… Вот такие страсти творятся сегодня при дворе королевы Юга. А теперь напомните мне, пожалуйста, что мы вообще делаем на этой посудине и на чьей стороне воюем…

Чем ближе «Шайнберг» подходил к Новому Жерлу, тем активнее на корабле бурлила жизнь.

Оживление началось за сутки до прибытия к намеченному берегу, и с каждым часом суета на борту только нарастала. То здесь, то там проводились финальные подготовительные учения. Пронзительно свистели боцманские свистки. Топая ботинками по трапам, сновали взмыленные матросы. Срывая голос, раздавали приказы офицеры. Гудели поворотные и заряжающие механизмы тяжелых катапульт. Грохотали, открываясь и закрываясь, люки. Скрипели тросы лебедок и подъемных кранов. Бряцало проходящее предбоевую проверку оружие. Горнисты созывали на построение то одно, то другое подразделение… Лишь колокол продолжал по-прежнему исправно отбивать склянки. Но его, кажется, никто не слушал, ибо жизнь на корабле подчинялась теперь иному расписанию.

Нас – заштатных работников метлы и швабры – вся эта суета вроде бы не касалась. Однако не тут-то было! Механики вкалывали в прежнем ритме, но такелажники, безостановочно извлекающие из трюма грузы, оставляли после себя больше грязи и мусора, чем обычно. Равно как бегающие по нижним палубам матросы. Их ботинки затаптывали пол прежде, чем тот успевал высохнуть после предыдущей уборки.

Оставив на время и так отдраенное им на совесть моторное отделение, Гуго метался между мной и Малабонитой, приходя на помощь тому из нас, кто начинал не справляться с работой. Орудуя швабрами, мы с Сенатором стали свидетелями того, как через палубный люк из носового трюма были переправлены наверх ящики с «би-джи»-снарядами. К нашему контейнеру такелажники пока не притрагивались – значит, его извлекут на свет, когда судно встанет на якорь у берега. Разумная предосторожность. По мере приближения к Новому Жерлу росла вероятность нарваться на летучий корабль Вседержителей, и держать «черную грязь» на виду было бы слишком рискованно.

«Шайнберг» полным ходом шел к цели, но готовился он не к тому, что его на самом деле ожидало. Чтобы предотвратить нависшую над кораблем беду, Ферреро требовалось сделать сущую мелочь: вышвырнуть за борт спасенных им три дня назад лоцманов. Но ни капитан, ни прочие члены команды даже не подозревали, что трудолюбивые, покладистые и безобидные на вид рыбаки угрожают его вооруженному до зубов, несокрушимому кораблю…

С Дарио мы так и не встретились. Он обитал в апартаментах на верхних палубах, а нам не разрешалось подниматься даже на главную. Впрочем, мы и не искали с ним встречи. После выведанных Малабонитой сногсшибательных новостей ни к чему хорошему это не привело бы. Даже если новый фаворит Владычицы все еще считал себя нашим другом – а мы надеялись, что так оно и есть, – Тамбурини понял бы, что без помощи дона Балтазара мы бы сюда не проникли. И раз здесь напрямую замешан беглый команданте, значит, на уме у нас не только спасение Дарио, а еще какое-нибудь злодейство. Конечно, нам самим вряд ли хватит силенок убить Владычицу, но мы можем поспособствовать ее врагам проникнуть на «Шайнберг».