Сергей Калашников - Аборигены Прерии

Мины бывают не только срабатывающие при появлении цели. Некоторые приводят в действие командой. Небольшая группа людей завершала установку, надо же, опять двух штук по другую сторону от приземлившегося на равнине транспортника, далеко, вне поля зрения дозорных.

Один из них, легко узнаваемый толстяк, натянул очки и осмотрел пульт «Малютки». Ему оставалось только хмыкнуть еще раз – никаких повреждений устроенный давеча его стараниями магнитный импульс ни данному прибору, ни самой ракете не нанес. Оставалось только порадоваться собственной предусмотрительности, благодаря которой пульт был сделан на лампах, как ни подмывало его в свое время желание внести парочку «улучшений».

Странная вообще вещь – технический прогресс. Вот взять к примеру маузер – его не враз и сегодня сделаешь, хотя все же это будет проще, чем почти двести лет назад, но ненамного. А вот если отступить от него еще на сто лет, то в те времена ружье вполне можно было изготовить в любой деревенской кузнице.

То же самое и сейчас – для производства боевой ракеты нужно серьезнейшее производство и научные разработки, а вот склепать «Малютку-2» чуть больше чем столетней давности – да нет проблем!

Чертежи? Загляните в любой музей. Кроме того, по прошествии сотни лет все грифы секретности давно сняты. Можно хоть полный комплект документации заказать через сеть.

Материальная база, заводы? Да для массового выпуска таких «изделий» сойдет любая школьная мастерская – твердотельный реактивный двигатель на основе перхлората, корпус, который можно склеить из стеклоткани, вытачиваемый на токарном станке гироскоп с механическим (!!!) запуском и три километра стандартного трехжильного провода в катушке.

Стоит такая игрушка просто смешные деньги, а при умелых руках на сборке еще и летает прекрасно. На самой ракете нет вообще ничего дорогостоящего или умного, даже аккумуляторы для привода рулей расположены в пульте управления. Предельно дешевый, рассчитанный на массовое производство продукт.

Ну вот наконец расчет замаскировал компактные ракеты, которые в старину называли ПТУРСами, и подтянул провода к пульту. Стартовые позиции были расположены в полусотне метров от места, где спрятался в глубоком окопе наводчик-оператор, а остальным надо уходить еще дальше.

Ага, вовремя они успели. Пара «вертушек» пошла на город, а поскольку летели они, прижимаясь к земле, между склонами просторной долины, то в зоне поражения оказывались надежно. Пора!

Дымный след искривился, показывая, как оператор подправлял курс снаряда, и закончился цветком разрыва на борту грозной боевой машины. Второй коптер развернулся навстречу угрозе и открыл стрельбу, но ПТУРСу это ничуть не помешало. Оператор навел его так же уверенно, как и первый. Взорвался тот с некоторым недолетом, осыпав осколками винтокрылую машину. Она словно споткнулась, завалилась набок и рухнула на деревья.

Последним до точки сбора добрался толстячок. Запыхался и, сев на землю, вытер потную лысинку. Оператор, восседавший на чемоданчике пульта, протянул ему тыквенную фляжку.

– Хлебни, Кругляш, за упокой душ невинно убиенных членов экипажей и десантных команд двух боевых машин.

– Хлебну. Но сначала воды.

– Ну что, топаем к закладке за новой парой гостинцев, – третий член команды, похоже, уже глотнул, и не прочь повторить, создав для этого повод, естественно.

– Не надо частить. Ведь не идиоты же эти вояки. Сообразили, наверное, что перед тем, как посылать куда-то летательный аппарат, надо по его маршруту прочесать местность и выставить охранение. – Кругляш тоже сделал глоток из фляжки, поболтал ее около уха и добавил: – Если Тыква с Ужасным успели у дороги свои огнеметные фугасы пристроить, то на этот транспортник нам выпивки хватит. Зараза! – ругнулся он в сердцах. – Хреново-то как без связи! Так что, парни, к почтовому ящику двинемся.

Над безлесной равниной, что раскинулась западнее южного окончания Большого хребта, во множестве были развешаны купола парашютов. Десантники выбросились из аппаратов класса «орбита – атмосфера» и теперь выбирали места для приземления. Их парашюты, направляемые умелыми руками, постепенно прямо в воздухе приняли подобие строя пеленга и несли своих пассажиров в точки сбора.

Тренированные бойцы сразу занимали позиции, перспективные для атаки группы жилых строений, оказавшихся в кольце. Атака пошла с ходу. Пока одни стреляли по окнам, другие перебегали, сокращая дистанцию до цели. Взорвалась граната, сорвав дверь, и следующая полетела в образовавшийся проем. Очередь.

Три парашютиста – последние оставшиеся в воздухе, филигранно приземлились посреди двора и ворвались в одну из построек. Так же беспрепятственно в поселок со всех направлений вошли их товарищи.

Задача выполнена. Потерь нет. Противник не обнаружен. Дома и хозяйственные постройки пусты. А вот в кладовых глазу есть чему порадоваться. Окорока и сыр, сметана, творог, копченые сосиски. В холодильниках мороженая рыба, картошка в погребе. Воины знают, что с этим следует делать. Жаль, конечно, что побили окна, да и дверь ломать не следовало, никто ее не запирал, однако боевой устав предписывает определенную последовательность действий при занятии населенного пункта без разведки.

Что же, завтра взводу предстоит захватить и освободить от жителей следующий хутор, так что с наступлением темноты начнется марш-бросок на тридцать километров – надо быть последним идиотом, чтобы идти через голую равнину в дневное-то пекло. А пока можно перекусить.

– Ань, ты кукурузовку хорошо спрятала?

– Лучше не бывает. В погребе за ларем.

– Тогда ладно, за ларем не найдут.

– Товарищ сержант, а в этой банке спиртное. И видите, травку в нем местные жители настаивают. Надо бы отведать.

– Верная мысль. При таком обилии закуски не может быть, чтобы люди в выпивке толку не знали. Только ты ж смотри, чтобы не перебрал никто. Нам к вечеру надо быть в полной боевой.

– Да сто граммов никогда не повредят.

– Ты не путай, ефрейтор, сто граммов чистого спирта и шестидесятипроцентной воды, национальный русский напиток, рекомый водкой.

– Да он по крепости в самый раз.

– Отведал уже, небось?

– Вестимо. Хозяйка его, видать, от мужа спрятала в чуланчике возле хлева. А выпивка качественная. Говорят, местные все на кукурузной самогонке настаивают…

– Ань, а чего они из дому носа не кажут? Уже смеркается, а никакого движения. Дрыхнут, что ли? Так хоть часового бы выставили!

– Наверное, есть часовой, только он на виду не маячит, а сидит, спрятавшись, и по сторонам поглядывает.

Мужчина и женщина попятились в глубь кустарника.

– Гейка, паршивец, а ну слазь с дерева. Увидят тебя, и всем нам тогда не поздоровится.