Сергей Калашников - Аборигены Прерии

– Думаешь, жители увидят наше миролюбие и вернутся? – спросил один из бойцов, похлопав по кобуре пистолета, лежащей рядом.

– Здесь живут не дураки, – ухмыльнулся лейтенант. – Просто я рассчитываю на то, что они слегка озадачатся и не перестреляют нас сразу. А на рассвете мы уйдем. Задачу помнишь?

– Да. Всех под корень и без разбору.

– Скорее всего, местные тоже об этом знают и не попытаются оценить нашу готовность выполнить приказ.

Лейтенант отправил в рот последнюю ложку и включил табельный визор.

– Свекла – Капусте, – сказал он, как только зажегся сигнал установления связи. – На третьей грядке овощей нет. Ждем мешок удобрений.

Выслушав ответ, командир скривился:

– Говорит, что нет у него пока для нас мешка. Ну и ладно. Спать всем на чердаке над хлевом, я там сено видел. Часового не выставляем. Тут человеческое жилье, звери от него будут поодаль держаться.

– А местные?

– Говорю же, не дураки они. Понимают, что мы тут не навсегда. Да и что ты против них со своими тремя патронами сделаешь? Разозлишь только. Ты ружье детское у входной двери видел?

– Видел. И что?

– А то, что оно не игрушка. Под мелкашечный патрон сделано. Как ты думаешь, какого возраста ребенок его носил?

– Судя по прикладу, лет семи-восьми.

– Вот то-то и оно. А почему это оружие оставлено в доме? Потому что ребенок подрос и теперь у него ствол калибром побольше. А ружьецо ждет, когда подрастет грудничок, которого укачивают в этой колыбельке, – лейтенант показал на плетеную корзинку, подвешенную к потолочной балке-матице. – И мама этой крохи наделает в тебе дырок задолго до того, как ты ее разглядишь.

Глеб возвращался от реки с уловом, когда на месте деревушки полыхнул взрыв. Он выглядел вытянутой вспышкой и разом накрыл тесно расположенные постройки, превратив их в руины. Пожара после этого не возникло, и ночная темнота после короткой вспышки снова окутала землю. Бросив снятых с крючков сомиков, мужчина побежал туда, где недавно еще светились редкие окна полуночного селения.

Здания сложились, слово карточные домики. При свете фонарика он принялся добираться до погребенных под развалинами людей. В живых не остался никто. К рассвету он нашел и похоронил всех: родственников, односельчан, друзей. Они с отцом как раз начинали копать новый погреб. Его незавершенная яма поместила в себя девятнадцать тел, недавно составлявших семью Глеба. И всех соседей.

Первые признаки рассвета застали его за проверкой одной из величайших ценностей их селения. Еще дед приладил к невесть как попавшему в эти края стволу от крупнокалиберного пулемета приклад и затвор. Отец усовершенствовал спусковой механизм. Сын установил оптический прицел. А сам он изредка, когда требовалось пополнить запасы мяса, стрелял буйвола. Одного. Мяса хватало на пару месяцев, потому что рыбка в этих местах тоже ловилась, а холодильник у них имелся.

Приближение дня принесло хорошую весть. Вернее – цель. Высоко в небе обнаружились прямоугольные купола парашютов. Что же, отец был не прав, когда отмахнулся от предупреждения, сделанного по радио. Но теперь ему за это уже не попеняешь. А вот эти люди, опускающиеся сюда, не правы еще сильнее, и попенять им в его силах.

Глеб устроил ствол ружья на суку дерева, прильнул к окуляру и мягко нажал на спуск. Тело, висящее на стропах, дернулось в перекрестии оптического прицела и обмякло. Следующий десантник нашелся правее, но поправки на упреждение для него оказались такими же. Глеб – очень хороший стрелок и тратить две пули на одну мишень полагал лишним.

Шестеро парашютистов после приземления не встали, а охотник отправился в глубь зарослей. Ему было нужно немного времени, чтобы снарядить патроны. Ничего не поделаешь, гильзы для этого оружия здесь большая редкость. Чуть позже он отыщет следы и найдет группу чужаков. Пороху, капсюлей и пуль со стальным сердечником у него достаточно. Так что главное – терпение. И оставлять этих солдат живыми нельзя – тут же люди живут!

Малуша очень удивилась, когда посреди ночи ее разбудил резкий звук. Выглянула из сарая для сушки лекарственных трав, где она ночевала, и ничего не поняла. Чистое звездное небо и темнота, хоть глаз выколи. Понимание беды пришло к ней утром, когда она увидела развалины их хутора и людей в камуфлированных брониках, расхаживавших между руин.

Детей на Прерии с малых лет приучают к осмотрительности, поэтому Малуша осталась незамеченной. Потом, когда чужаки ушли, она даже не попыталась приблизиться к месту, еще вчера бывшему ее домом. Ей показалось, что она должна поступить иначе. Нет, красться по следам солдат – тоже нехорошо. Есть у них глаза, могут заметить. Она поняла, что идут эти люди к мельнице, и побежала длинной дорогой.

Опередить отряд ей не удалось. Увидела издалека, как бойцы завершили осмотр развалин и направились к пристани, и снова двинулась в том же направлении. Причал и сараи оказались разрушенными. Солнце клонилось к закату, и незваные гости готовились спать, развешивая между деревьями гамаки.

Часового она обманула легко – не может человек одновременно наблюдать за всеми направлениями, тем более в кромешной темноте. Так что установить остро затесанный кол под натянутой между стволами сеткой одного из спящих воинов она смогла без помех. А потом резанула ножом по той веревке, что была в головах храпящего дядьки. Нарочно выбрала самого крупного.

Громкий хрип, вспыхнувший фонарь часового, выстрел и расцветшая на пластине броника серебристая розочка раскрывшегося жакана, неразбериха, стрельба во все стороны и спасительные кусты, под ветви которых она забралась ползком на брюхе. Надо же, а ведь стреляла в часового не она.

Суета в потревоженном лагере сменилась настороженной тишиной. Все проснулись и залегли, заняв круговую оборону. Малуша медленно отползала в сторону, слушая звуки ночного леса. Зверье затихло, но людям на земле долго не пролежать. Землерои обязательно подберутся и начнут грызть чужаков снизу. Немного терпения и кто-нибудь обязательно проявит себя.

Через полчаса до ее ушей донеслась брань, убедив в том, что она не ошиблась. Справа сзади на звук ударили два ствола. Знакомый голос ружья Миньки – мельникова сына. Только почему он бьет картечью? Видимо, рассчитывает на то, что на ночь солдаты сняли броники. Заполыхали огоньки ответных выстрелов. Слабые, почти неразличимые в темноте проблески пламени и невнятные пригашенные звуки, но пули застучали по ветвям и стволам деревьев. И в считаных метрах правее себя девочка увидела два силуэта. В обход пошли, чтобы зайти Миньке во фланг. Вот и ее старенький, полицейской модели пистолет-пулемет нашел свои жертвы. Одна очередь – и бойцы рухнули как подкошенные, а Минька снова ударил картечью из обоих стволов, но на сей раз с некоторой паузой между выстрелами. Наверное, целился. И куда можно попасть в такой темноте?