Александр Афанасьев - Бремя империи

– Точка отрыва!

Командир принимает штурвал на себя – и многотонная птица неожиданно легко и изящно отрывается от бетонной полосы, ревя моторами, уходит в ночное небо. А по бетонке, словно догоняя ее, уже бегут другие, такие же…

Через некоторое время несколько пассажирских самолетов, летящих по обычным пассажирским маршрутам на Восток, внезапно выпустят более сотни крылатых ракет. Система ПВО среагировать уже не успеет – потому что некоторые ее ключевые звенья уже будут выведены из строя…

Двигатель забарахлил в самый неподходящий момент – когда до стоянки оставалось совсем немного. Сначала этот треклятый тарантас задергался, а потом двигатель и вовсе дурным голосом взвыл, притом что вылетела передача и тяжелая машина стала терять скорость.

– Да разорвет на части Шива того подонка, что продал мне этот драндулет! – эмоционально воскликнул водитель этой машины, с виду – типичный индиец – загорелый, невысокий, пожилой, с черными глазами-маслинами, одетый в свободную холщовую белую рубаху и такого же цвета брюки. Сказав еще несколько крепких выражений по-индийски, призвав страшное проклятье на голову и тех, кто сделал эту машину, и тех, кто до этого на ней ездил, и тех, кто ее ему продал, индиец свернул на обочину в неположенном месте, ударил кулаками по рулю. Потом внимательно огляделся по сторонам – никого, что самое важное – полиции близко не наблюдается. Исходная точка достигнута…

Человек повернулся, крепко сунул кулаком в бок безмятежно дрыхнущего на куче вонючего тряпья в задней части кабины своего напарника.

– Вставай, Раджив, хватит дрыхнуть! Приехали!

Человек, которому так не повезло с машиной на этой дороге, вовсе не был ни индийцем, ни водителем – хотя у него были документы на имя Сахиба Гупты, карточка водителя и он умел совершенно без акцента говорить на шести местных диалектах, в основном распространенных в Северной Индии. Он родился далеко отсюда, на склонах горы Арарат, в маленькой деревушке недалеко от Еревана. Настоящее имя этого человека было Арут Ашотович Егиазарян, и на данный момент он был полковником Главного разведывательного управления Генерального штаба. Арут Егиазарян был агентом глубокого залегания, он давно легализовался в Индии и проработал водителем уже восемь лет, возя грузы на своем тяжелом грузовике от Дели, через Пешавар, Джелалабад и дальше, по великому и древнему, столетиями используемому людьми караванному пути. Ну а заодно и по Индии самой ездил – и, как назло, машина его частенько ломалась недалеко от воинских частей, баз ВВС и ракетных баз. Пришло время выводить его, возвращать на родину – но до вывода он должен был выполнить одно очень важное задание. Для этого ему переправили еще одного человека, специалиста по вооружениям. Сахиб Гупта легализовал его, представив всем своим друзьям как своего племянника Раджива Гупту, который приехал из деревни, чтобы подработать келинаром [186]и таким образом скопить денег, чтобы купить себе грузовик. Дело было вполне обычное, родственникам надо помогать, да и выгодно это всем. Выгодно Сахибу Гупте – лучше иметь в качестве келинара на тяжелых индийских дорогах своего племянника, родного человека, чем чужого, который того и гляди ограбит, бандитов наведет или машину угонит. Выгодно Радживу Гупте – приехав из деревни, он не попал на улицу нищенствовать и поденничать, а сразу стал своим в клане «бенгальских тигров» – так назывался клан водителей грузовиков, один из самых сильных в Индии, в который входила не одна тысяча человек. Выгодно и клану – новый молодой член клана совсем не лишним будет. Пока за ним наблюдали – но как только Сахиб скопит деньги на грузовик – это должно было произойти лет через восемь-десять – место в клане, а значит, и постоянный кусок хлеба ему обеспечены. Для Индии, где то и дело случался голод, иметь постоянный кусок хлеба – большое дело. Ну, а если молодой Раджив проявит смекалку и начнет возить «золотой сон» из Афганистана, пряча его в бензобаке, и не попадется при этом чиновникам британской колониальной администрации – то на машину можно и за год будет скопить. Тут такое дело: кто хочет – рискует, кто не хочет – не рискует.

Человек, только что безмятежно спавший, мгновенно проснулся.

– Приехали, – коротко сообщил ему Сахиб Гупта, – время.

Раджив Гупта потянулся, потом резким движением оттолкнул спинку сиденья и странным, змеиным движением подался вперед, в мгновение оказавшись на пассажирском сиденье рядом с «дядей».

– Осторожно, своя машина, не чужая, – посетовал Сахиб.

– Все равно бросать… – отозвался племянник.

Пожилой и опытный Сахиб Гупта недовольно покачал головой. Вот такая сейчас молодежь пошла – не ценит чужой труд. Впрочем, машину действительно бросать придется, как это ни печально. Столько с ней прошли по поганым индийским дорогам – перебрал ведь до винтика. Жаль, с собой никак не взять – было бы можно, взял бы и так и ездил бы на ней в Армении.

– Вы доставайте, а я готовиться буду. – Племянник выскочил из кабины, полез в кузов.

В кузове находилась установка, которую переправили в Индию с большим трудом, которая была сделана в единственном экземпляре и на установку которой в кузове дядя и племянник потратили целых три вечера. Но это стоило того.

Это была тяжелая система управляемого ракетного вооружения, сделанная на базе вертолетного противотанкового комплекса «Вихрь». В оригинале на вертолете располагалось шестнадцать сверхзвуковых управляемых ракет, которые поражали цели с расстояния до десяти километров – противотанковая система такой дальности поражения была только в ЮАР, и буры продавали ее всем желающим. Русские, как обычно, оружие для себя делали сами.

В отличие от вертолетного комплекс этот, изготовленный вручную, располагался не на подкрыльевой подвеске, а на массивной треноге, приваренной к полу прицепа. Стрелять из нее надо было строго назад, иначе прицеп мог и перевернуться. Сам комплекс состоял из лазерной системы наведения и управления огнем, треноги и самой ракетной системы с двумя стволами. Два ствола – это на всякий случай и еще – на каждой ракете кумулятивную боевую часть сменили на термобарическую, способную разрушить небольших размеров дом. Такое крупногабаритное и изготовленное в единственном экземпляре оружие понадобилось потому, что охранная зона станции раннего предупреждения о ракетном нападении, расположенная в окрестностях Карачи, составляла ровно восемь километров. Они же находились почти на предельной дальности – без малого на десяти.