Александр Афанасьев - Крушение иллюзий

Первым делом он добрался до тумблера и отключил аппаратуру, чтобы короткое замыкание не превратило вертолет в погребальный костер. Потом сорвал с кронштейна огнетушитель, намереваясь для профилактики залить здесь все пеной, потом выбираться, и в этот момент по десантному люку ударили, ударили изо всей силы. Он повернулся, не совсем понимая, что происходит. Следующий удар вывалил искореженную дверь на землю, в проеме появился бандит с автоматом Калашникова. Капитан Любин не придумал ничего лучше, как швырнуть в него тяжелым огнетушителем, освободив руки, он выхватил пистолет и даже успел выстрелить. Но тут ему на голову обрушился удар сзади, погрузивший его в беспамятство.

Техас-Браво

— Смотрите, сэр!

Морские пехотинцы дошли до места боя группы Зулу — и тоже увидели разрушенную, уже мертвую деревню.

— Черт, здесь «Спуки» поработал. И изрядно все раздолбал. Две огневые команды, по четыре человека в каждой. Гутьеррес и Зини! Я хочу, чтобы вы зачистили деревню до того, как мы в нее вступим.

— Да, сэр!

Морские пехотинцы двинулись вперед, в каждой из групп был пулемет.

— Мы слева!

— Мы справа!

Один из морских пехотинцев пинком вышиб чудом остававшуюся на месте дверь — дверь была в стене, стена стояла на месте, а три остальных превратились в руины — и отшатнулся.

— Черт… ну и вонь.

Мерзкий, хорошо знакомый запах крови — как будто железо полизал. Потом этот вкус еще долго чувствуется на языке, от него тошнит.

— Похоже, никого нет.

— Смотреть внимательно!

Под ногами чего только нет, какие-то камни, где-то завалы. Морские пехотинцы осторожно продвигались вперед, в каждый дом они не заглядывали — чего там смотреть, если в дом попадает термобарический снаряд, смотреть там уже бывает нечего.

В одном месте пришлось подниматься — что-то вроде стенки, метра два высотой, непонятно, зачем тут так сделано. Видимо, для того, чтобы построиться здесь, люди ровняли горные склоны, чтобы сделать дома, сделали что-то вроде террас. Все это делалось не один год, может быть, даже не одно десятилетие. Американскому штурмовику, чтобы уничтожить здесь все, потребовалось пять минут…

— Сэр, дальше…

— Движение! На час!

Морские пехотинцы бросились в укрытия, выставив перед собой стволы.

— Свои! Свои! Красный свет!

— Свои, не стрелять! — крикнул Зини, потому что на am English здесь могут изъясняться только свои. — Кто вы?! Покажитесь!

— Группа Зулу! У нас есть раненые!

Капитан Майк Любин

Окончательно пришел в себя он уже в пещере — пока его тащили, его изрядно избили. Он пытался вынырнуть из небытия, из черной воды забвения еще по дороге, но тряска и удар по голове, сильный, выбивший из него сознание еще там, в вертолете, — дали о себе знать. Придя в себя, он понял, что ранен, но кто-то перевязал его.

Над ним был черный каменный свод, он лежал в пещере, в какой-то нише, и до потолка было не больше двадцати сантиметров. На капитана сразу же черной волной накатила клаустрофобия.

Боже… здесь даже подпорок никаких нет.

В пещере была жизнь. Ярко светили американские туристические фонари на бензине, тут были какие-то ящики, похожие на оружейные, много ящиков. Душманы — все бородатые, очень много молодежи, в этой стране половине ее жителей нет и тридцати лет, даже больше половины. Все они ненавидят их и готовятся их убивать.

Потом духи обнаружили, что он пришел в себя. Ругаясь и гогоча что-то на своем языке — их язык был похож на перекрикивание обезьян в зоопарке, — они рывком выбросили его из ниши и погнали вперед, к свету, на пинках. Пинали со злобой, били прикладами, старались сделать как можно больнее…

Наконец, он оказался в круге света, образованном подвешенным к своду пещеры большим туристическим фонарем, — и его стали избивать ногами. Мелькание грязных китайских ботинок — все, что он видел, у местных не было денег на нормальную обувь. Один из тех, кто его бил, был даже босиком…

— Халас! [91] Хватит! (арабский, йеменский диалект). — властно сказал кто-то, и побои прекратились. Потом этот человек снова заговорил на арабском.

— Амир Вакуба спрашивает: кто ты такой, белый человек, и что ты здесь делаешь? — спросил молодой голос на довольно хорошем английском. Вероятно, из Адена, там почти все по-английски говорят.

— Я офицер армии США, — счел бессмысленным скрывать капитан, — наблюдатель.

Ответ перевели, и вокруг взревели, а кто-то даже ударил еще раз капитана, пока властное «халас» не прекратило это.

— Амир Вакуба спрашивает: это ты бомбил наши деревни?

— Я ничего не бомбил. Моя задача наблюдать! Просто наблюдать, и все! На нашем вертолете не было вооружения!

Ответ снова перевели. Капитан счел, что познаний местных бандитов не хватит, чтобы проверить его ответ.

— Амир Вакуба спрашивает: кто вам сказал, где искать Абдулмалика аль-Хути, воина и муджахеддина, да пребудет он по правую руку от Аллаха!

Так все-таки — они убили его!

— Мы только наблюдаем! Мы обнаружили активность после того, как нам дали данные и послали их проверить.

— Амир Вакуба спрашивает: вы сожгли целую деревню со всеми ее жителями. Как белый человек считает, какое наказание он должен получить за это?

— Мы ничего не сжигали! Я просто наблюдатель!

Неизвестно, до чего бы дошел этот разговор… вероятно, до чего-то плохого — вот только кто-то вошел, даже не вошел, а вбежал в пещеру и крикнул что-то по-арабски. Потом на арабском затараторили сразу несколько человек, а потом все начали собираться, залязгали автоматные затворы, и капитан подумал, что ему пришел конец, сейчас его пристрелят прямо тут, как собаку, и пойдут дальше воевать. Он не испытывал раскаяния за то, что они сделали, это была всего лишь цель, и важная цель, потому что на аль-Хути замыкалась вся местная сеть сопротивления в регионе.

Оказалось, амер приказал перевести его в другое место. Они вышли из пещеры через другой вход… или выход, как бы то ни было, большую часть этого пути пришлось проделать, ползя на четвереньках, причем ползущий сзади моджахед постоянно тыкал ему в задницу стволом «калашникова». Но наградой за все это стал поразительный чистый воздух и звездное небо над головой.

Они стояли на горном склоне, и лаз, в который они вылезли, нельзя было заметить даже с пяти шагов.

— Йелла! Йелла! [92] Давай! — здесь употребляется в смысле «пошел, пошел!» (арабский, йеменский диалект) . — кто-то с силой ткнул ему автоматным стволом в спину, и он пошел в нужном направлении.

Хотел ли он бежать? Конечно, хотел, тем более что он не был связан. Но понимал, что сейчас — это бесполезно. Душманов было достаточно много, они вооружены, а он — безоружен. Но самое главное — они были у себя дома, а это был горный склон, голый, где негде было даже укрыться. На курсах выживания их бросали в клетки на одном из островков Флорида Кис, они обучались побегам рядом с базой ВВС Херлберт-Филд, но к тому, что происходило сейчас в йеменских горах, он совершенно не был готов.