Александр Афанасьев - Крушение иллюзий

Вверху, на скальном карнизе, морской пехотинец сунул гранату под так хорошо послуживший им китайский пулемет, хлопнул его по ствольной коробке, будто прося прощения за такое (но лучше будет, если духам он не достанется исправным), и бросился вслед за остальными.

Или добегут до того, как духи с той стороны гребня поймут, что их больше никто не сдерживает, или их расстреляют в спину.

Они бежали навстречу сбитому вертолету по склону, по которому и днем-то только дурак решится передвигаться бегом, — и то тут, то там каменная осыпь вскипала султанчиками от попаданий пуль.

Один упал. Второй…

Остаток пути они доехали — докувыркались, разбив в кровь лицо, руки… хорошо, что ничего не сломав…

— Черт… Все?!

Хорошо еще, что оставался «Миними» и была пара лент к нему. В основном — поддержка позиции была на нем.

— Все, сэр!

— Ромео, мы объединились! Где вы, мать вашу?!

— Техас, спокойно! Ромео-два нашел посадочную площадку южнее нас! Нужно пройти милю. Справитесь?!

— Милю?!

— Милю, мать вашу! Иначе тут так и останетесь!

Сержант от избытка чувств шарахнул кулаком по искореженному металлу сбитого вертолета.

— Милю! Надо пройти чертову милю вниз по ущелью! Раненых берем с собой, все, что сможем унести! Надо пройти милю, иначе тут сдохнем!

Капитан Майк Любин

Он не знал, куда он идет. Он знал только одно… где-то там идет бой. Нужно просто добраться до того места, где идет бой. Подняться на эту чертову громадину, которая была перед ним. Если там идет бой — значит, там есть свои…

Под ногами захлюпало — он и не понял сразу, что это. Только потом осознал, что это вода… дар Аллаха в этих иссушенных солнцем местах. Если где-то есть родник — значит, там есть и жизнь. У родника могли быть моджахеды — но ему было уже все равно.

Упав на колени у родника, он зачерпнул ладонями воду и напился… господи, никогда не думал, что такое удовольствие может доставить обычная родниковая вода, чистая и холодная, аж зубы ломит. Потом попытался омыть лицо — и застонал от боли. Сначала он потерпел катастрофу, потом его били, потом он ободрался о камни, когда летел вниз. Казалось, что каждая кость в его теле сломана.

Но все равно — надо идти.

Он с трудом поднялся на колени — и увидел на своем изодранном комбинезоне красную точку лазерного прицела.

— Кто вы, сэр? — спросили из темноты.

Он не сразу понял, о чем его спрашивают… только через несколько секунд осознал, что незнакомый язык — это английский язык, тот же самый, на котором говорит он сам.

— Капитан… Любин. ВВС США.

— Помогите ему!

Его подхватили под руки, не дали упасть. Один из морских пехотинцев пробежал мимо него и занял позицию у ручья, направив пулемет в темноту.

— Техас-Браво, это Техас-Браво-два, Падший Ангел у нас, повторяю — Падший Ангел у нас. Он жив, повторяю — он жив.

— Техас-Браво-два, вас понял, возвращайтесь! Немедленно возвращайтесь, немедленно, снайперы вас прикроют с гребня! Уносите оттуда задницы, это приказ!

— Сэр, я рядовой первого класса морской пехоты Линч. Вы знаете, что произошло с другими пилотами? Кто-то еще выжил в катастрофе? Вы видели кого-то после катастрофы? Сэр, вы можете ответить на этот вопрос, это очень важно?

— Я… не знаю, — только и сумел ответить Любин.

И потерял наконец сознание — у всех есть предел…

Спасательная группа ВВС, позывной — Ромео

— Противник на холме!

Группа шла внизу, таща за собой раненых. За их спинами остался взорванный — чтобы аппаратура не досталась кому ни попадя — американский морской вертолет, там уже были муджахеддины, они преследовали их по ущелью. Арьергардный дозор едва сдерживал их.

— Сэр, у нас кончился боезапас!

Черт… он не припомнит такого, чтобы на бортовых пулеметах кончился боезапас… просто припомнить такого не может.

— Дай ему!

Второй пилот, добивающий остатки того, что было в гондоле, на секунду отвлекся от прицеливания. У них в кабине помимо их личного оружия был автомат Colt CCW [94] Close Combat Weapon — существует и в нашем мире, но не принят на вооружение. Короткий ствол от Commando, новый приклад и система отвода пороховых газов на поршень, а не в механизм. и укладка из восьми магазинов к нему, он был один на двоих (ввели по опыту войны в Афганистане, до нее пилоты летали с Beretta-92, а то и вовсе без оружия), и все это было упаковано в мешок — набор выживания. Второй пилот сорвал мешок с кронштейнов, бросил назад, в десантный отсек.

— Держи!

— Черт…

Пилоту показалось, что впереди РПГ, он шел прямо на позицию.

— Огонь!

— Нечем!

Кончились боеприпасы и в гондоле.

— Техас!

Идущие ущельем морские пехотинцы опознали изготовившегося к стрельбе гранатометчика и парой очередей сняли его.

— Отлично, Техас, отлично!

— Ромео, какого хрена, долго там еще?! Нас зажимают в этом ущелье!

— Еще немного! Немного! Мы совсем рядом!

— Черт, Ромео, мы не слышим ободряющей работы твоих пулеметов, прием!

— Сейчас будет. Сейчас будет!

Сверху застрекотал автомат.

— Отступаем! Отступаем!

Когда ты бежишь вперед, а тебя прикрывают огнем, — ты должен видеть ближайшее укрытие, желательно и следующее за ним. Залегаешь — и прикрываешь огнем остальных. Когда снова придет твоя очередь — засматриваться некуда, ты должен точно знать, куда ты бежишь.

Марксман [95] Марксман — назначенный взводный стрелок. спасательной команды морской пехоты Патрик Мэникс, здоровенный и внешне неповоротливый увалень из Аризоны, был вооружен не штатной для марксманов SAM-R [96] SAM-R — взводная снайперская винтовка — М16А4 с оптическим прицелом. , а переделанной М14 в ложе Troy SOPMOD и с оптическим прицелом ACOG шестикратного увеличения, на который он потратил свои собственные деньги, — жизнь все равно дороже. Но главным сейчас был не оптический прицел — главным был лазер и прибор ночного видения. В приборе ночного видения лазер виделся как яркая зеленая дорожка, ты видишь духа, наводишь на него лазерный прицел, целишься, бах, бах!

И духа нет…

Когда-то над ним смеялись — у него дед попал в переделку во Вьетнаме и вынужден был тридцать часов скрываться в джунглях, с винтовкой, но без патронов, и если бы гуки нашли его — пришлось бы первому лейтенанту Мэниксу очень хреново. Но гуки южанина не нашли, и он прожил достаточно долго, чтобы рассказать эту историю отправлявшемуся на войну внуку. В семье Мэниксов вообще было принято, чтобы мужчины служили или в полиции, или в морской пехоте, а чаще всего — сначала там, потом там. Это тебе не Восток, где носят черные шарфы, курят ароматизированные гвоздикой тонкие сигареты для педиков, и ходят на антивоенные демонстрации, нет, сэр. Это кое-что другое. Потому — Мэникс таскал с собой четыреста патронов в магазинах и пару сотен в пачках всякий раз, как только отправлялся на задание. Как он сумел убедиться сегодня — в бою ни один патрон не является лишним.