Александр Афанасьев - Падение Вавилона

– Белый, вопрос: цели идентифицированы? По целям разрешено вести огонь?

Точно так же в свое время запрашивал командование командир британской снайперской группы, который больше чем любой другой британский офицер сделал для борьбы с терроризмом в городе. Когда пришла пора кому-то отвечать за все то, что натворили, крайним оказался именно он, его отстранили от службы и отдали под трибунал, который шел ни шатко ни валко. Все понимали безумие происходящего – воюющего с врагами офицера отдали под суд, но политкорректность требовала именно этого.

– Наблюдаю автомашину, она движется, – предупредил один из снайперов.

– Белый, вопрос…

– Зеленый свет, цели уничтожить! – подтвердил Белый, то есть штаб операции.

– Вас понял.

Автомашина тронулась, на малой скорости начала выруливать на улицу – надо было проехать буквально шесть-семь метров и потом поворот. Она проехала эти метры, начала поворачивать вправо, Арад машинально чуть подался вперед, чтобы посмотреть, что на дороге – и в этот момент все стекла в машине разлетелись совершенно беззвучно, его словно хватило молотком в плечо, брызнуло горячим. Машина дернулась, он машинально пригнулся, спасаясь от пуль, и увидел, что Арам, избегнувший смерти вчера по причине трусости хозяина дома, навалился на рулевую колонку и кровь хлещет из его пробитой артерии на пол, на рулевую колонку, на приборную доску…

Сзади кто-то захрипел, забулькал, и его снова ударило, нет, не ударило – обожгло, как будто палач ударил его кнутом [47]. Руку он почти не чувствовал – но усилием воли он заставил себя схватить руль и довернуть машину на дорогу… мертвый, навалившийся на руль Арам по-прежнему давил на педаль газа, и машина ползла вперед на первой передаче, осыпаемая пулями, медленно разгоняясь…

Они чуть-чуть промедлили, буквально секунду. Только потом, разбирая далеко не идеальную операцию, они пришли к выводу, что надо было стрелять не на повороте, а когда машина только выехала из ворот, поймав момент, когда угол встречи пуль со стеклом был бы равен примерно девяноста градусам. В этом случае водитель и передний пассажир были бы убиты снайперским залпом мгновенно, а те, кто сидел на заднем сиденье, при попытке покинуть машину так же попадали под снайперский огонь, у Mk11 очень слабая отдача, и четыре снайпера, отработав по впереди сидящим, уже были бы готовы встретить выскочивших новыми снайперскими выстрелами. Но увы… не в последнюю очередь из-за того, что штаб до последнего момента тянул с «зеленым светом», они выстрелили ровно тогда, когда машина повернулась на сорок пять градусов по отношению к дороге – и все прошло не так гладко.

Первый снайпер первым же выстрелом завалил водителя – тот был тяжело ранен или убит, снайпер был в этом уверен, он видел разлетевшееся стекло, кровь и навалившегося на рулевую колонку водителя. Точно так же был убит один из террористов на заднем сиденье, а вот насчет тех двоих, что сидели справа, уверенности не было. Второй снайпер точно был уверен, что попал в переднего пассажира, но насколько серьезным было ранение, он сказать не мог, а человек бывает довольно крепок на рану, особенно человек подготовленный. Пока первые номера делали свои первые прицельные выстрелы, вторые открыли огонь из карабинов, стреляя практически наугад и пытаясь достать тех, кто сидел справа от водителя и впереди и сзади. Причем, как это и было оговорено, основной шквал огня пришелся именно на заднее сиденье.

По расчетам снайперов, машина с погибшим водителем должна была или остановиться, или продолжить движение прямо, чтобы через несколько метров ткнуться радиатором в дувал на противоположной стороне улицы. Вместо этого машина как ни в чем не бывало, пусть и не увеличивая скорость, вырулила на дорогу.

– Беглый огонь!

Четыре снайперские винтовки изрыгнули новые пули, пули ударили по кузову, по остаткам стекол, ища свои жертвы в темном салоне машины. Но машина продолжала удаляться от них, и угол стрельбы становился уже неприемлемым, линию огня закрывали крыши домов и пальмы. Перед тем как машина окончательно скрылась из поля зрения снайперов, один из них выстрелил по колесу уходящей машины, стараясь как-то остановить ее.

И даже, похоже, попал. Но – не остановил…

В осыпаемой пулями машине Арад Бешехти получил четвертое ранение – выбитый пулей осколок металла больно укусил в спину. Чувствуя, как он теряет кровь, Арад до конца удерживал руль. Последней его осознанной мыслью было то, что он сегодня встретится с Аллахом.

Пришел в себя он уже в Керманшахе, в больнице, куда его переправили без сознания. Оказалось, полицейские, которые первые подъехали к месту, умудрились вытащить его из машины из-под носа у британцев и американцев и тем самым спасли. По разведывательным данным, террористов было четверо – и оккупанты хватились не сразу, а когда хватились – было уже поздно. Полицейские были тайными сторонниками армии Махди, британцы их обучили, выдали снаряжение, оружие – а когда под ногами загорелась земля, их предупредили такие же, как они, махдисты, и полицейские со всем своим штатным оружием и снаряжением ушли в банду.

Все остальные, кто был в машине, и честный Муслим, и подонок Арам, и трусливый хозяин дома, давший приют преследуемым, и еще один иранский офицер из Корпуса стражей Исламской Революции, погибли.

Арад Бешехти поправился. Видимо, на то была воля Аллаха.

– Ты что поешь?

Сержант Дим Протасофф оторвался от важного дела – он набивал патронами пулеметную ленту к своему пулемету. Патронов пока было достаточно…

– Эту песню пели русские солдаты, сэр, – объяснил он, – когда Гитлер напал, они ее пели. В этой песне говорится: пусть их намного больше, чем нас, но мы все равно не сдадимся, выстоим и победим. Да, сэр…

Конечно, русские солдаты пели не эту песню. Но «Когда нас в бой пошлет товарищ Сталин…» здесь бы не поняли. Да и сержант Протасофф эту песню не знал.

– Святое дерьмо… – выругался лежащий рядом летчик со сбитого утром самолета, который сам вышел к позициям морских пехотинцев, – чертово святое дерьмо.

Уорент-офицер Коффи посмотрел на летчика, но ничего не сказал.

– Пой, парень. Это хорошая песня. Только бы нам до ночи здесь выстоять. Пойдем, у меня кое-что есть для тебя.

Вместе они подошли к старому бортовому «Интеру-7200», которым уорент-офицер разжился у героически драпанувших воинов Афганской национальной армии. Откинули борт.