Эдуард Жизневский - Сбой

Странное дело. В этой деревне было много трупов, но только один из них грызли крысы. Не просто грызли, а яростно раздирали на части. Их было очень много. Настолько, что им надо было сражаться за одно тело. Рост около метра, плюс на кисти руки есть шипы на костяшках, благодаря которым Наклз, скорее всего, и получил свое имя. Оказалось все может быть хуже, и хуже стало.

Примечание автора. Knuckles в переводе с английского означает «костяшки». В «Сеге» вообще не любят мудрить с именами персонажей.

– Они убили Наклза! Сволочи!

То, что было дальше, к счастью, потом почти стерлось из памяти. Она вроде бы кричала и пыталась руками разгонять этих ужасных крыс. Они кусались, царапались, пищали. Царапины – мелочь. Тут парень, в которого она была влюблена и сама своей глупостью убила. Труп изуродован так, что дальше никак.Трясет, тянет на крик и слезы. А потом и вовсе обморок.

– Руж! Руж, очнись. Ну же, просыпайся, родная.

– АААААА!!!

– Успокойся, Руж. Это – я, Наклз.

– Прости меня!!! Я больше не буду тебе врать!!! Никогда!!! Никогда!!! Никогда!!!

– Тише, задушишь же, дура! Я жив, я здоров. Ты извини, что был таким психом. Я плохо поступил, когда их всех убил, но я честно считал, что так надо. Я думал, что я – Пэйн. Теперь-то я все вспомнил.

– Все?

– Да, все. Как ты у меня Мастер-изумруд хотела украсть, как мы дрались и ругались с тобой, вспомнил даже то, что было со мной в той ужасной вселенной, в которой всех мучали постоянно. Я полностью вернул себе память и рассудок. Со мной все нормально, как твои…

– Ты жив! Прости меня. Прости! Прости-и-и-и-и!!!

– Руж, успокойся. Теперь уже нечего сопли на кулак наматывать. Я никуда отсюда не денусь. Вспомни, зачем мы сюда пришли. Монолит за этой дверью.

– Извини. Просто ты на моих глазах два раза умер. Я чуть не свихнулась от этого. И в той вселенной ты постоянной умирал.

– Какая же это смерть, если я до сих пор жив? Монолит нас ждет.

– Правда?

– Дима Горяченков уже зашел туда, и, похоже, пропал. Но Монолит светиться ещ. Мы должны хотя бы попробовать. Ты же хотела загадать желание.

– А ты разве теперь ничего не хочешь?

– Кое-что. Но если выйдет у тебя, то и у меня должно получиться. Пошли внутрь.

– Пошли.

Там, внутри амбара, был какой-то камень. В высоту метра четыре, и в пять обхватов шириной. Наверное, тот самый Монолит. В амбаре раздался громоподобный глас:

– Я знаю, чего вы желаете. Тот, кто пришел первым, отнял у меня силы только на то, чтобы найти нужный ему мир. Потом он ушел. Но у меня много сил, и хватит на все ваши желания. Можете не торопиться.

Летучая мышь уже протянула руку к Монолиту, но улыбнулась и передумала.

– Наклз, а давай ты тогда первый.

Наклз покраснел.

– А как же ты?

– Давай ты первый. – Улыбнулась Руж.

Наклз осторожно посмотрел по сторонам так, будто решил спереть карандаш в офисе, и приложил руку к Монолиту.

– Пусть ей вернется зрение.

– Да будет так. – Ответил Монолит.

Теперь закраснелась Руж.

– Почему ты загадал это желание? Я же прямо тут тебя расцелую.

– Если тебе так хочется, то потерпи пока. Сначала загадай свое желание, раз уж это так для тебя важно. А потом целуй меня сколько тебе влезет. – Улыбнулся в ответ Наклз, пытаясь не покраснеть еще больше.

– А от счасться ты не о****шь? – Спросил Димка Провод, открыв ногой дверь амбара.

– Догнал нас, значит! Чего тебе надо? – Крикнула на него летучая мышь.

– Очередь забить. Погруженцы-то из ловушки уже скорее всего выбрались. И мчат сюда на всех парах.

– Уже очнулся, я гляжу. А что это за последнее слово было, которое я не понял? – Спросил Наклз настороженно.

– Должен был понять. У тебя матфильтр не отключен, иначе бы понял. Так! Пока вы тут мне полный хентай не устроили, загадывай, Руж, свое желание.

Руж задумалась, прошептала себе «нет, так будет правильно», и сказала:

– Пусть план Шэдоу сработает.

Уже второй день сидели в желтом кубе Соник, Тэйлз, Котэ и Грег. И с каждым часом настроение их падало. Новая вселенная не состыковывалась, как было задумано, а старой уже не существовало. Больше всех, как ни странно, отчаивался и переживал Котэ. Кот постоянно менял свою внешность, размахивал хвостом, скрежетал зубами, ругался, обхватывал лапами голову. Внешность у него всего за сутки стала такая, будто он две недели сидел безвылазно в какой-то темной и заброшенной пещере. Шерсть дыбом, глаза горели, усы обвисли, даже хвост был погрызен. Остальные с радостью намылили бы ему шею, но глядя на это чудо, пропадало желание его трогать.

– Все пропало! Оно рушиться. Блин! Кто из вас троих гениальный поэт? Ну, живо!

Все промолчали, так как этот вопрос в разных вариациях был задан уже в шестой раз. Проблема была в том, что при расколе вселенной ушло слишком много энергии. Гораздо больше того, на что рассчитывали. И это при том, что учли даже самые пессимистичные варианты. Но в чем-то просчиталось. Именно так Соник понял по обрывкам слов Котэ. Все остальное было не понято из-за матфильтра.

– Блин! Соник. А о чем ты там так фантазировал? Я в детали не вникал, а тут интересно стало. – Спросил Котэ.

– Мечтал о том, как буду жить после того, как этот кошмар закончиться. Тот кошмар, что ты, скотина, и устроил!!!

– Значит с эротикой и всеми вытекающими связываться не стал. Оно и к лучшему, может быть. Ладно, будем дальше крутиться. Еще чего-нибудь придумаем.

И эта фраза была повторена уже в четвертый раз. Придумывалось плохо.

– Слушай, а какого хрена ты вообще в это ввязался? – Спросил Грегори.

– Да делать нечего было. В моей вселенной есть только придурки, конченые придурки, уроды, идиоты и другие категории существ, разговор о которых не будет понят присутствующими из-за матфильтра. Я ж с упячкой ради того и связался сразу же после рождения, чтобы прочистить это гадюшник. А в итоге вляпался еще покруче. Если бы не засек, что во вселенной Соника что-то непонятное творится, подох бы со скуки.

– Лучше бы подох. – Буркнул Тэйлз.

– Какой ты добрый, просто капец. Хватит на меня бурчать. Это не только моя инициатива. Или я тебе кажусь, жесть каким страшным злодеем? Тэк-с, что у нас тут хорошего обозначается? Ничего у нас тут… Э-э-э. Не понял! Совсем не понял!!!

– Что случилось? – Спросил Соник.

– То, чего бы ты ни выдал, даже если бы по локти замарался рукоблудием! Прямо в нашу вселенную идет нефиговенький поток творческой энергии.

– Откуда? – Крикнул погруженец.

Котэ опять крикнул что-то матерное. Наверное, он имел в виду, что ему неважно, откуда идет энергия. Дальше началось нечто невероятное. Белоснежный кот начал приплясывать, напевая что-то еще более дикое и непонятное, скорее неприличное. Или это было из сленга военов упячки. Все равно было непонятно. Далее последовали дикие крики «стыкуется!». Потом вновь пляс. Все это сменилось задумчивым расхаживанием из стороны в сторону. Котэ бормотал что-то невнятное и проводил непонятные комбинации. Сканер обозначал их как «неизвестные».