Вячеслав Шалыгин - Грозовой фронт

— Молодец, летёха, — Чех хмыкнул. — И что память тренируешь, и что из армии свалил тоже молодец. Не хрен там делать. Тут бабки, служба непыльная, а скоро вообще расчёт получим и дембельнёмся. Да не на грошовую пенсию выйдем, а богатенькими станем. Совсем другой расклад. Вот я чё и говорю: не елозь, Сухарь, служи смирно. Чуток осталось. А то Апостол, сам знаешь, из-за тебя может весь этот балкон, — Чех указал взглядом на стоящих по всему балкону бойцов, — в расход отправить. Думаешь, нам это будет по кайфу?

— Стою я, стою, — Сухов сделал вид, что расслабился.

— Ага, стой. А дёрнешься ещё, я тебе жопу до темечка порву. Вперёд Апостола. Понял?

— Да знаю, — Сухов поморщился.

— Учти, Сухарь, слежу, — напоследок сказал Чех и отошел в сторонку.

Чех ничуть не испугал Сухова своим предупреждением (в третий раз оно совсем не впечатляло), но воинственный пыл охладил. А ещё Павел вдруг понял, почему часть бойцов стоит внизу, а часть расставлена по балконам. Вот как раз на случай, если у кого-то сдадут нервы или же кто-то окажется шпионом. Любого, кто дёрнется, смогут снять либо те, кто стоит рядом, либо стоящие напротив. Получалась этакая «круговая антипорука». Апостол страховался и перестраховывался по полной программе.

Ситуация казалась вроде бы безвыходной, но… ведь Сухов знал главный секрет! Знал, что он находится в «петле», и даже если попытка прорыва к Апостолу не увенчается успехом, ничего особо страшного не произойдёт. Да, будет больно и противно. Да, с утра придётся снова долго и нудно топать в город, пробираться на блокпост и так далее. Ну и что? Это в любом случае придётся делать. Вряд ли Сухову светит всего за один день найти переход на следующий уровень игры.

«К Апостолу не подобраться? — Сухов внутренне мобилизовался. — Кто это сказал?»

Первым делом Сухов нейтрализовал Чеха. Просто вдруг резким, почти неуловимым ударом тыльной стороны кулака приложил сержанта в челюсть. Не вкладывая в удар вес всего тела и даже не оборачиваясь. Просто хлестанул наотмашь и попал. И Чех свалился. Ну, а что, в других виртуальных играх и не такие финты проходят. Затем Сухов вскинул импульсник и полоснул двумя очередями по балкону напротив и по балкону выше. А затем Павел сделал то, о чём тайно мечтал всю сознательную жизнь, но всегда опасался свернуть шею. Он прыгнул через перила «рыбкой» и в полёте выполнил сальто вперёд. И у него получилось! Да так здорово получилось, что Сухов едва не вскрикнул от восторга. И приземлился он отлично, на ноги, без потери равновесия, а потому смог открыть огонь в ту же секунду, когда приземлился.

Строй бойцов под командованием Кабанова мгновенно рассыпался. Кто-то рухнул замертво, кто-то упал и откатился, некоторые остались на ногах и попытались развернуться в сторону диверсанта, но никто из воинов не оказал Сухову никакого сопротивления. И так продолжалось долгие три секунды. Павел за это время успел опустошить два магазина и даже вставить в импульсник третий. Более того, он почти прорвался к Апостолу (который, кстати сказать, ничуть не испугался и не спрятался за спины бойцов, как это сделал майор). Сухов уже встретился с Апостолом взглядом, уже ощутил, какая холодная, злая, но мощная энергия исходит от этого человека, уже почти прицелился в лидера «Судного дня», собираясь ранить его (чтобы стал посговорчивее). Но тут «петля» почему-то вновь резко изменила правила игры и заставила местную Фортуну повернуться к Сухову спиной. Это мягко говоря.

Казалось бы неудержимого Сухова вдруг крепко схватили десятки рук. Бойцы «Судного дня» мгновенно разоружили лейтенанта, бросили его на пол и начали тупо пинать. Совсем как вчера это делал с «тем Апостолом» сам Сухов. Павел несколько раз порывался подняться, но голова страшно кружилась, и он едва мог сообразить, где верх, а где низ. Но это оказалось ещё не самым худшим, что довелось испытать Сухову. Гораздо хуже стало, когда с Павла слетел шлем. Сухову тут же расквасили нос, рассекли бровь и сломали пару зубов. Глаза Павлу залила кровь, и он вообще перестал ориентироваться в пространстве. Всё, что ему оставалось, это полагаться на слух, но за гомоном, топотом и сопением разъярённой толпы он не слышал почти ничего. Даже звуки ударов лейтенант воспринимал сразу внутренним ухом. То есть слышал не звуки, а отзвуки, которые оставались в «оперативной памяти» после того, как ботинки, кулаки или приклады глухо (а иногда и с хрустом) врезались в тело.

— Хватит, — прозвучал вдруг властный голос Апостола.

— Он ещё не вырубился, — зло проронил кто-то.

— Не имеет значения.

«А вот это ты видел?! — Сухов соединил два движения в одно: правым рукавом утёр лицо и одновременно выхватил из левого рукава финку. — Получи!»

Павел попытался прыгнуть прямо из партера в сторону Апостола, но тело почему-то не послушалось. Оно почти полностью онемело от побоев. Всё, на что хватило лейтенанта, так это на жалкую попытку добраться до Апостола ползком. Но и тут ничего не вышло. Вопреки законам жанра, никакой «схватки гигантов» не получилось. Сухов растянулся на холодном полу, вытянув руку с ножом в сторону лидера «СД».

Боковым зрением Павел увидел, что вокруг него смыкается толпа, а затем почувствовал, как на запястье руки, сжимающей финку, наступает тяжёлый ботинок. Сухов перевел мутнеющий взгляд и увидел, что нож у него отнимает Кабанов. А затем Сухов увидел Чеха. Сержант быстро подошел и от души врезал Сухову в лоб прикладом «карташа».

На этом диверсионная вылазка лейтенанта Сухова и завершилась…

…Хотя, нет. Диверсионная вылазка лишь прервалась. Чех не убил Сухова, а потому некоторое время спустя Павел очнулся всё в том же бункере, разве что не в главном его зале, а в одной из множества комнат. Вернее — казематов.

Вернул Сухова к жизни комплекс реанимационных мероприятий, показанный в любом крутом боевике. Привязанного к стулу Сухова сначала облили холодной водой, затем сунули ему под нос нашатырь, а потом (правда, без тягостной паузы и зловещих предисловий, как бывает в кино) приставили ему к шее пневматический инъектор и впрыснули какую-то дрянь. Видимо, особо мощный стимулятор.

Ровно через минуту Сухов уже сидел бодрый, почти адекватный и снова полный решимости доказать злодейке «петле», что способен пройти любые испытания второго уровня.

«Всего-то второго! Тьфу и растереть! Давай сразу третий, не жмоться!»

Сухов подозревал, что эйфория и боевой настрой вызваны стимулятором, а на самом деле, даже если его развяжут, он не сможет и шага ступить. Броня броней, но бока намяли ему изрядно. Однако, как было и прежде, он полагался на своё знание ма-аленького секрета: «петля» есть «петля», всё вокруг нереально, следовательно, подчиняется не законам природы, а программе. Не телу, а разуму, если упрощать. Значит, что? Правильно! Значит, если Сухов правильно настроится, он вернёт себе нормальную физическую форму и безо всякой перезагрузки. То есть не завтра утром, а прямо сегодня. Прямо сейчас! Надо только найти в себе силы и сосредоточиться на мысли, что вокруг не реальность, а проклятая «петля».