Владимир Яценко - Бог одержимых

В коридоре коротко вякнул звонок.

Костя вскочил. К чёрту МГИМО! К чёрту Мозамбик! Он уже тридцать четыре дня не видел Галку...

***

Вот дурак! Что я, Африки не видел, что ли? Да и питомник номенклатурных птенцов от самого основания в моей собственности значится.

_________________

* - Нет. Я не шпион, господин начальник. Я улиц не знаю... (японск.)

** - Я - не шпион! (японск.)

Только про "дурака" - это я напрасно. У Константина всё сложилось вполне благополучно: Галина, МГИМО, столичные родители... Карьера! А когда коммунизм полетел... гм! ко мне на темечко (рога, чтоб вы знали, - выдумки атеистов!), клан Тульчиных не без Костиного активного участия, вполне успешно адаптировался к новым условиям. Не Ротшильды, конечно, но с бедностью никогда не знакомились...

Фернан "устроился" тоже неплохо, но у его испанской родни не "сложилось": Беатрис ничего не получила. И дело было не в королевской обиде. С этим - порядок. Того, что привёз в трюме "Виктории" Элькано, с лихвой хватило, чтобы окупить все расходы на экспедицию. Дело было в другом: Фернан стартовал, имея на бортах двести шестьдесят пять человек, а в Лиссабон вернулось восемнадцать. Цена кому-то показалась чересчур высокой. Тем не менее, Беатрис не голодала. А когда сыновья подросли и взяли на себя заботу о своей матушке, то и вовсе всё наладилось.

Испанец Элькано присвоил себе славу первооткрывателя западного пути к пряным островам, а имя португальца-наёмника Фернана стали забывать. На что он, собственно, и рассчитывал. Уже через тридцать лет его путешествие стало легендарным. А после гибели нескольких десятков кораблей в лабиринте Огненной Земли, и самые отъявленные романтики усомнились в проходимости пролива. Так что все довольны.

И вот, что я думаю. Вы ведь тоже можете изменить свою жизнь к лучшему. И если кто-то и против, то только не я, - наоборот! Готов помочь всемерно и чем могу. Вы только докажите желание. Докажите! Кровью, потом и слезами. Только тогда все карты будущего покажу. И не то что суахили, язык животных понимать будете.

Докажите! И будет вам.

Не сомневайтесь...

ТЕНЬ ОТ РУКИ

"Cos I Luv You", - для тех, кто понимает. Лирика плавно переходящая в истерику.

Меня зовут Егор... кагор, бугор, багор...

Я ненавижу горы!

Здравствуйте.

Я не люблю Жаклин Кеннеди, слушаю Slade, а меня как-то выслушал Кулагин Виктор Иванович. Первое и второе помогло познакомиться с Катериной. Зато третье делает наши отношения невозможными: я - здесь, она - там, и так будет до тех пор, пока она не выйдет замуж за кого-то более путевого, чем я.

Так решил ее отец, Кулагин.

Там - это где осень и весна. И затяжные зимы. Где лето с пухом тополиным, где утро каждое - война... ой!

Разве выпало: "война"? Я делаю неосторожный шаг и теряю равновесие. Командир поддерживает меня за рюкзак:

- Под ноги смотри, Егор!

Это Витос. Отец по землячеству и нянька. Все в одном лице. Да. С заботой о сыне, уснувшем в пустыне в камнях на вершине... При чем тут "сон на вершине", хотел бы я знать? Впрочем, нет. Не хотел бы.

А что "под ноги"... это он зря - придавленный рюкзаком, я кроме своих ног и частого булыжника ничего не вижу. Камень с отвратительным скрежетом давленого гравия ест обувь, поплевывая в лицо фиолетовой под липким небом пылью.

Липкое? Потому что цепляет глаз. Ни намека на призрачную голубизну наших широт. Ни тяжелых туч, царапающих животы о верхушки деревьев. Ни легкомысленной кисеи перистых облаков, свысока напоминающих о влаге и далеких морях с океанами.

Воды здесь нет. И не было. Никогда. А потому: ни деревьев, ни кустов, ни кисельных берегов, древней смерти юных слов... Вздор!

Что за хрень? С самого утра - кошки на сердце. Скребут проклятые, мысли измятые, судьба полосатая... о! Задор!

Если, конечно, сегодняшний день считать "черным".

Заусеницы рифм пугают. Мне, ведь, чтоб на будущее погадать, карты не нужны. Я верю, что там, в глубине меня, сидит кто-то, кто знает все наперед. И если удачно созвучия раскинуть, то он о грядущем мне намекает: слово только назови и судьбу благослови - пальцы скользкие в крови...

Ну, вот, опять. Видите? Хороши намеки. Лучше бы помалкивал... зараза.

Нас трое.

Я - рифмоплет-салага-чайник. Мой командир - Виталий Петрович, он же Витос. Он же "капитан". Исключительного мужества человек: таким как я, живой укор, не раз воспетый мной, поэтом, продвинутый по части гор и малость двинутый на этом.

Оп-па! - эпиграмма, хе-хе...

Третий - Гарсилас. Этот нормальный, из местных. Командам послушен, к горам равнодушен, солнцем укушен... Короче! - большой любитель привалов и кухни.

Впрочем, и то, и другое мне тоже по вкусу - "салага безусый дал в ухо тунгусу..."

- Алто! - командует Витос, и мы с проводником послушно останавливаемся.

На испанском я за эти полгода так и не заговорил. Но ключевые слова запомнил. Нет. Это не "этапа", - сигнал к привалу. Сейчас Витос определится по GPS, даст новые вводные Гарсиласу, и мы продолжим движение - к трудностям с презрением, к души упокоению...

Трубадур, блин! Да что же это меня так колбасит?!

Стиснув зубы, я потею под поклажей... из варварской блажи по скалам я лажу.

Минута, может, две покоя и двинемся дальше. Нет смысла сбрасывать с плеч тяжесть. Потом дольше будет возиться с ее навьючиванием обратно - удача вероятна в пустыне безвозвратной.... Вот! Значит, не верю, что отсюда выберусь?! А "война" - это предчувствие скорой развязки? Правду говорят, что поэты не просто заглядывают за угол, - они видят будущее.

Только я не хочу быть поэтом. Хочу быть незрячим. И красивые девушки будут переводить меня за руку через улицу... вот только как в этом случае я пойму, что они красивые?

- Приехали, - по-русски говорит Витос и, повысив голос, кричит проводнику. - Этапа!

Я оборачиваюсь:

- Пришли что ли?

- Сюрприз, парень, - доброжелательно отвечает Виталий, помогая мне освободиться от рюкзака. - Правда, здорово? Спутник на месте. Если поспешим, то через минуту отстреляемся. А как ящик подвесим, так и домой...

Домой? Я не вчерашний, не "простой", его слова - сплошной отстой.

"Дом" для Виталия Петровича - это брошенный на краю Косты джип. А в машине - еще три "ящика", по числу вершин, к которым эти железяки нам следует приколотить. Таких бригад, как наша, здесь, в Андах работают два десятка. В Кордильерах, насколько я знаю, тоже свои, братья-славяне.

Собственно, весь русско-украино-белорусский промальп сейчас здесь. Денежно, престижно, скоропостижно... И я, дурак, сюда ломанулся. Отцу Катерины решил что-то доказать. Ага! Вход - рубль, выход - два... и вся жизнь - трава, а в живот - булава, дома плачет вдова...

Классно меня Кулагин "сделал". Пока ВСЮ работу не закончим, НИКТО отсюда не уедет. А работы еще лет на пять. Шутка ли: основные горы пометить, чтобы ученый люд в реальном времени вибрации Земли слушал. Стопроцентный аларм-сигнал землетрясений на братской американской земле! Такую музыку готовим. Ну, а я тут в кабале, и, гадая на золе, вижу выход лишь в петле...