Владимир Яценко - Бог одержимых

- А я и не обижаюсь, - хмуро бросил Егор, забираясь обратно в спальник. - Я ночью пою привидению... на кладбище в горах... над пропастью без лжи.

***

К двум часам дня он был в десяти метрах от "плиты" - гладкой, лишенной рельефа стенки. Просьбы командира быть внимательным и не торопиться тонули в перепевах "So far, so good". Вот только голос с каждой минутой становился все более хриплым. А ритм не держался вовсе.

Шел двадцатый час восхождения.

Было жарко.

Было томительно.

Болели грудь и спина.

Весь плечевой пояс будто сводило судорогой. С боем давался каждый вдох-выдох.

- Гиподинамия, - "ободрил" его командир. - Однообразные движения и продолжительная нагрузка. Хорошо бы побегать. А еще лучше - поплавать. Как спустишься, отнесешь меня к машине. Первым делом сгоняем к океану: всего-то полсотни километров...

Егор припомнил, как они добирались сюда по дну высохшего ручья. Длинный шлейф поднятой джипом пыли он видел все время, пока они шагали по предгорьям Сьерры.

Хотелось есть, а еще больше - пить. Зато, если немного похулиганить, - закрепившись на закладухе далеко откинуться на канате, - можно было увидеть "восьмерку" цели: желтый верх, белый низ. В ста метрах слева его ждала другая, пристрелочная метка.

Господи! Как давно это было!

В те времена он знал только один пропуск на вертикаль - пороховой гвоздезабивной пистолет. Он искренне полагал себя монтажником-высотником. Алгоритм простой, трехступенчатый: ноги в упоре на первом уголке. Пояс взят на карабин на втором. Молотком ровняешь посадочное место для третьего. Заряжаешь пистолет, прикладываешь уголок, "бах"! А потом еще раз "бах"! И перебрасываешь страховочный карабин на новую ступеньку. И еще шаг в высоту. И вновь молоток, и еще уголок, вот такой диалог со скалою...

А там, в конечной точке, и вовсе просто: берешь геофизический ящик и тем же спитом приколачиваешь его к камню. По всем четырем проушинам.

- Время! - напомнили ему по радио. - Отдыхаем.

Егор зафиксировал концы троса зажимом и прижался щекой к скале. Стягивающая боль в груди и предплечьях доводила до исступления. Наждак камня приятно тревожил кожу. Пахло пылью и плесенью.

"Интересно, - подумал Егор. - Ветер с океана доносит сюда соль? Если да, то поверхность скалы должна быть соленой". Не в силах сдерживаться, он лизнул шершавый бок гранита. Нет, соли не было.

В метре от него маленькая юркая сороконожка на мгновение выползла из неприметной щели, пошевелила усиками и вновь спряталась в своем убежище. Егор пожалел, что она была далеко. Но когда он осознал свое мимолетное желание, ему стало дурно: "я хотел ее съесть?!"

- Продолжаем, парень, - очнулся голос в наушниках. - Отпускай зажим.

Он и отпустил.

Забыв поставить ноги на упоры.

Забыв покрепче ухватиться за скалу.

Просто взял и отпустил зажим. А предохранитель нагрузки почему-то не сработал.

Он пролетел три метра. Рывок! Что "кулак" не удержит, понял за мгновение до того, как закладуху вырвало из гнезда. Это спасло ему жизнь.

Егор рванулся к пролетающему мимо камню.

Удар! Локти будто ударило током. Он зарычал. "Хрен вам!" Он держится. Точно!

Он держится, не падает. А если не падаешь в эту секунду, то есть надежда удержаться и в следующую.

Совсем как в жизни...

Мимо пролетела веревка, закладуха дернула за пояс и закачалась в трех метрах под ним.

"Я успел! - подумал Егор. - Я сорвался, но успел".

Спустя мгновение его догнала острая боль в пальцах. Он посмотрел на руки и содрогнулся: на правой руке было сорвано дочиста два ногтя, на левой - один. Еще несколько ногтей держались на ниточках кожи под произвольными углами к фалангам пальцев. По стене шли вертикальные полосы крови.

- Пока ты в шоке, парень, избавься от остатков ногтей, - голос Виталия был необычно напряжен. - Сними закладуху с пояса, прикрути себя к стенке и займись руками. А как остановишь кровотечение, будем думать, как тебя оттуда снимать.

"Кровотечение?"

Под ладонями уже было скользко, но пальцы все еще держали, хотя и начали "оттаивать": чуть подрагивали, и в такт этой дрожи понемногу, порциями, в тело вливалась боль.

- So far, so good...

Он рассмеялся, снял наушники и выбросил их.

Вслед за радио полетели закладухи, веревки, котомка с важными, но бесполезными предметами: аэрозольный баллончик краски, пустой флакон от мате, пакетик сухарей... ненужные, лишние вещи. Ножом он срезал "беседку", а потом, вслед за ремнями, в пропасть улетел и нож.

У него все есть, и даже больше.

- So far, so good doing what we could, - заходился криком Егор. - Taking chances, those chances, and I'm alive...

Он был не один: скромняга Дон как обычно прятался за своими барабанами, шалопай Хилл по-прежнему отставал на четверть такта и жестами спорил с Нэвиллом, кому через минуту вести соло на гитаре. А чопорный Ли, вечно тоскующий по своей скрипке, меланхолично басил в сторонке, не обращая никакого внимания на их выходки. Они были вместе с ним. Они приняли его к себе. Взяли в свою команду.

- Судьба меня, нет, не поломает. Мое сердце, мои руки - крепче скал! - хрипел Егор. - Судьба меня к звездам поднимает! В черном небе, я увижу, что искал!

Это уже была не истерика. Сладкое безумие делало невозможное - возможным.

Что ему теперь горы?

Он смеялся над горами, - пигмеями духа, дерзнувшими выйти на поединок с ним, с человеком, за плечами которого - Бог!

***

Виталий чувствовал отчаяние.

Цель была рядом, - руку протяни. Обидно.

Ему с самого начала не понравилась затея Виктора.

Подумаешь, вероятный зять - затейник на праздниках. Может, и не повод для гордости, но корить человека, который не сидит на шее у родителей и зарабатывает на жизнь своим талантом, - глупость!

А теперь специалист по шуткам юмора болтается на веревке над пропастью. И руки у него в крови. И снять его оттуда некому.

"Он устал, - подумал Виталий. - А я вместо того, чтобы дать парню полчаса отдыха, погнал его дальше. Теперь только один выход: он привяжется к скале, а я с Гарсиласом доберусь до машины. Гуллос не будет возражать, - видно же: авария. А на равнине мобила "в зоне связи". Вызову помощь. Страховка оплачена. Если на вертолет не поскупятся, то наши еще до вечера будут здесь. Снимут. И бельма эти долбаные закрасят..."

Его внимание привлекла желтая куртка, рывками планирующая к земле, хорошо заметная на фоне серо-голубого гранитного массива.

"Что за черт!"

Он прильнул к биноклю и выругался крепче: Егор в одних трусах штурмовал плиту. Голый человек, босиком, оставляя бурые пятна крови, гигантским пауком полз к цели, не опираясь ни на что. Почему "пауком"? Руки! Вернее - тени от рук. И ног. Их множество.

Их много больше, чем отмерено человеку солнцем.

- Парень, ты что, рехнулся?! - закричал в микрофон Виталий. - Что с тобой?