Владимир Яценко - Бог одержимых

Эрик хотел что-то добавить, но раздумал, сказал не значащее:

- Приятно познакомиться.

Алекс вцепился в протянутую руку и крепко её пожал.

- Я восхищаюсь вами! - вырвалось у него.

Эрик, не делая попытки освободиться, спокойно ответил:

- А я обещаю, что буду вежливым, пока ваше общество не покажется навязчивым...

Алекс покраснел; заметив, что всё ещё держит руку Эрика, отпустил её и смутился ещё больше.

- У меня к вам предложение, - сказал Алекс и ужаснулся своей решительности.

- Вот как?

- Да, сэр, - Алекс вдруг почувствовал в своём голосе силу. - Как представитель судовладельца, я уполномочен вносить любые изменения в условия фрахта. Предлагаю сделку: вы оплатите фрахт ответами на все вопросы, которые я вам задам до момента, пока вы не покинете борт судна в порту выгрузки.

Капитан Йенсен еле слышно застонал и вышел из-за стола. Эрик с удивлением смотрел на Алекса:

- Вы шутите?

- Ничуть. Вы соглашаетесь, утром я передам вам копию своей доверенности. Мы обсудим детали, напечатаем дополнительные условия к фрахту, подпишем и приступим к исполнению сделки.

Эрик перевёл взгляд на капитана. Тот пожал плечами и отвернулся к иллюминатору.

- Прежде чем согласиться, хотелось бы узнать причину вашей любознательности.

- Это просто. За вашим полётом следила вся цивилизованная часть человечества. Примерно, пять миллиардов человек. Когда произошла авария, в вашей смерти не сомневался ни один из нас. Вас ещё видели и слышали, но все знали наверняка, что вы - покойник. Тем не менее, вы выжили. Вы утёрли нам нос! Вы - гений! Как это у вас получилось?

- Но пресса весьма тщательно осветила подробности тех событий, - напомнил Эрик. - Мне бы не хотелось, чтобы к концу рейса вы испытывали разочарование. Газеты, журналы...

- Я прочёл отчёты обо всех ваших интервью и пресс-конференциях. В публикациях много противоречий.

- Я не принимал участия в составлении этих отчётов!

- Вы согласны? - не отступал Алекс.

- Почему нет? - удивился Эрик. - Деньги - есть деньги! Когда начинаем?

- С утра уладим формальности, а после обеда начнём.

- Других предложений нет? - усмехнулся Эрик.

- Нет.

- Тогда прошу прощения, господа, путь к вам был не близким. Когда у вас завтрак, капитан?

- В семь тридцать, - ответил Йенсен, поворачиваясь к ним.

- Вы решили, когда отходим?

- Через несколько часов подойдёт топливозаправщик, значит к четырём утра, надеюсь, отдадим швартовы.

- Спокойной ночи.

Эрик вышел.

Не зная, что сказать, Алекс смотрел мимо плеча Йенсена в чёрный иллюминатор.

- Баловство это, Алекс, - проворчал капитан. - Ты так никогда не станешь взрослым. Отец будет недоволен...

- Дядя Жос, этот человек - гений!

- Этот человек - неудачник. Алекс, подумай: объективная оценка жизни человека - это его собственность. У этого парня ничего нет. Вся его жизнь заканчивается гигантским нулём. У него нет ничего такого, что можно было бы потрогать руками и сказать: вот оно - материальное воплощение его усилий.

- Он жил среди звёзд!

- Местожительство в этих вопросах не имеет значения.

Алексу вдруг стало всё равно. Он подошёл к столу и стал рассеянно перебирать разложенные на нём бумаги.

- Что у него за груз?

- Двадцать пять контейнеров со свинцом по тридцать тонн каждый, - капитан Йенсен не спеша сортировал документы. - Фрахт, страховка груза, таможенные декларации...

- Габариты?

- Цилиндры, примерно три четверти на шесть метров.

- Всего-то? Это при ширине нашего трюма... четыре контейнера придётся положить вторым рядом... - но тут внимание Алекса привлекла смятая радиограмма. - А это ещё что такое?

Йенсен глянул ему в руки и ответил:

- Координаты затонувших контейнеров. Будем идти по краю циклона и, если ничего не изменится, доберёмся за сутки.

- Как же мы их в море поднимем на борт? Это же тридцать тонн!

- В точке встречи уже ждёт аварийно-спасательное судно, и на подходе плавкран. Контейнеры они уже собрали...

- Это удовольствие станет ему в копеечку.

- Ну, положим, ты уже ему немного сэкономил, - не удержался Йенсен.

Но Алекс не обратил на колкость внимания:

- А если потом окажется, что свинец является собственностью США, и судно арестуют вместе с незаконным грузом?

- Неплохо, сынок, неплохо. - Йенсен пододвинул к нему очередной документ: - Нотариально заверенная копия протокола заседания сенатской комиссии через два года после его возвращения. Они подарили ему эти контейнеры.

- Подарили? - изумился Алекс. - Зачем они ему?

- А ты спроси, - усмехнулся капитан. - Поглядим, соответствует ли ответ на этот вопрос стоимости фрахта...

***

С формальностями они и в правду провозились до обеда. Когда уже казалось, что все вопросы решены, вспомнилось, что Штурм фрахт уже оплатил, и Алексу пришлось выписывать чек. Но поверенный Штурма в Лозанне отказался принимать чек по факсу. Какое-то время казалось, что ничего не получится, но тут Эрик согласился на вексель, и сразу всё как-то наладилось.

Уже после обеда они вернулись в судовой офис. Алекс положил на стол диктофон, листы бумаги и несколько карандашей. Эрик задумчиво следил за его приготовлениями:

- Ты так готовишься, будто от этого зависит чья-то жизнь.

- "Никогда нельзя точно сказать, что из того, что содержится в вашей голове, спасёт вам жизнь. Но то, что однажды вопрос жизни и смерти будет решаться тем, что ваша голова содержит, можно сказать абсолютно точно", - процитировал Алекс. - Ваши слова?

- Возможно, - равнодушно ответил Эрик.

- Тогда с этого и начнём. Это что, цитата?

Эрик откинулся в глубоком кресле и после недолгого раздумья сказал:

- Сейчас мне трудно отделить прочитанное от осмысленного. До столкновения с астероидом у меня было много свободного времени. Я перечитал почти всю корабельную библиотеку. И на обратной дороге, не сказал бы, что был очень занят. Правда, библиотеки уже не было...

Эрик на мгновение замолчал, потом продолжил:

- Стартовав с Луны, я вёз на Марс жилой модуль, укомплектованный оранжереей и системой жизнеобеспечения для пяти человек. За сутки до окончания основного разгона система защиты подала аварийный сигнал, и автомат отстрелил от корабля маршевые двигатели. Почему так получилось, неизвестно. Следственная комиссия по этому вопросу к единому мнению не пришла. Главное, что к моменту отстрела я уже был чертовски далеко и вышел на четыре пятых расчётной скорости...

Эрик говорил монотонно, даже нудно. Чувствовалось, что всё это проговаривалось им не один десяток раз.

- ... Мне трудно описать свои чувства в те мгновения. И я никогда не пытался этого сделать. Я потерял двигатели и стал заложником инерции; органической начинкой очень большой консервной банки. Конечно, скорости, чтобы покинуть Солнечную Систему, мне бы не хватило, но вернуться я уже не мог.