Роман Глушков - Последний барьер

— Ситуация на полигоне «Альтитуда» вышла из-под контроля. До тех пор, пока из-за изменений условий внешней среды я не перешел в энергосберегающий режим питания и не прекратил все виды сканирования, мой брандмауэр выдержал беспрецедентную по силе и длительности атаку. Искин Ректор заразился неизвестным мне вирусом, отрезал связь с большинством моих программ-агентов и попытался меня ликвидировать. Чтобы выжить, я отключил порты, перевел себя и оставшуюся резидентскую сеть из режима онлайн-функционирования в режим кратковременных сеансов связи и стал работать только на прием информации. И потому не гарантирую, что она достаточно объективна…

Картина, которую Менделеев составил из фрагментов поступающих к нему сведений, была чересчур общей. Но нас обрадовала и такая. Мы все равно знали намного меньше, чем залегший во всех смыслах на дно «шпион». Выбранная им тактика выживания оказалась действенной. Прекратив активно сопротивляться, он быстро перестал интересовать взбесившегося Ректора, который мыслил теперь категориями Узла. То есть боролся только с явными врагами, представляющими для него прямую угрозу. Растерявшая большинство агентов и не имеющая контактов с внешним миром программа-резидент оставила Ректора в покое, и он, похоже, списал ее со счетов. А редкая, скоротечная и нерегулярная пересылка зашифрованных данных, что продолжали поступать к Менделееву, ничем не отличалась от обычных электронных помех. Которых в спятившем мозгу «Альтитуды» и без того гуляло не меньше, чем тараканов в голове буйно помешанного человека.

Много чего любопытного произошло на полигоне с тех пор, как бывший босс Менделеева Ректор слетел с катушек и пошел в атаку на его брандмауэр.

Устроив людям геноцид и изгнав их с полигона, зараженный Узлом искин и подконтрольные ему биомехи — бывшие боты-охранники, уборщики, рассыльные, ремонтники, лаборанты и им подобные — на долгое время стали здесь безраздельными хозяевами. Воевать им, правда, было больше не с кем. Но поскольку сходить с ума от скуки они не умели в принципе, можно сказать, что на несколько последующих лет время на «Альтитуде» попросту остановилось.

На поверхности, в Москве, ни много ни мало творилась история. Под Барьером гремели войны, катаклизмы, создавались и распадались сталкерские группировки, ускоренными темпами эволюционировал технос… А под землей было темно и тихо, словно в склепе. Разве что землетрясения порой будоражили стоящих без движения механоидов. Или же какие-нибудь искатели приключений заплывали в поисках сокровищ по каналу в коллектор. Заплывали и тут же поспешно уплывали обратно, наткнувшись на орды стальной нечисти и заслышав доносящийся из мрака зловещий шум.

Все изменилось после появления на законсервированном объекте Талермана, чье имя было Менделееву известно. Обнаружить сопровождающего Умника Трояна он не мог — недоставало технических возможностей. Но вывод, к которому пришел «шпион», анализируя действия не уничтоженного Ректором человека, был верен: Талерман хозяйничает здесь не один, а под покровительством некой аномальной силы.

Но не Узла, это очевидно.

Почему Менделеев так решил? Все просто. Служи Давид Узлу, технос «Альтитуды» не понес бы при его вторжении потери. И Ректор не лишился бы изрядной части своего могущества в виде нескольких командных центров, выжженных сразу, как только Умник оказался на полигоне. Утрата тридцати с лишним процентов технических ресурсов и трети биомеханической армии — удар, серьезно ослабивший силы и власть Ректора. Неизбежная жертва, которую он заплатил, прежде чем капитулировал и был порабощен победителем этой молниеносной и бескровной схватки.

Если раньше Ректор еще изредка проверял, не возобновил ли недобитый «шпион» свои поползновения, то теперь низвергнутому властелину попросту не до этого. С приходом нового хозяина дел у электронного мозга полигона стало невпроворот. Он едва справлялся с ними, нагружая до предела свои ущербленные Трояном вычислительные мощности. Зачастую и подолгу раб Умника трудился в отсутствие хозяев, без их непосредственного надзора. Испытывай Менделеев эмоции, он удивился бы такой покладистости некогда свирепого бунтаря-искина. Но поскольку вирусы-шпионы напрочь лишены чувств, наш консультант отнесся к этому своему наблюдению со всей присущей ему бесстрастной практичностью. А она у военной программы работала в одном направлении: анализ слабых мест противника и поиск на их основе победного алгоритма для его уничтожения.

Продолжая суммировать донесения нерассекреченных агентов — на большее работающему в энергосберегающем режиме «Дмитрию Ивановичу» не хватало сил, — он высчитал, куда сегодня уходит почти вся мощь реактора «Альтитуды». Весь ее верхний ярус превратился в плантацию быстрорастущих железных образований, чья природа никогда не сталкивающемуся с автонами, а тем паче с их искусственными формами Менделееву была неизвестна. Крепкие потолки полигона не удержали прущие вверх металлорастения, и уже через пару месяцев они очутились на свободе. Где устремились в зенит уже не беспорядочно, а сплетаясь между собой в сложную однородную структуру.

В последнем им помогали боты-культиваторы, классифицировать которые Менделеев также не сумел. Зато выяснил, где и из чего их производят. Чтобы вся потребляемая Исгором энергия тратилась на его рост, растущим в обе стороны автонам приходилось постоянно купировать корни. Которые им были не нужны, поскольку, сплетаясь друг с другом, металлорастения и так образовывали устойчивую конструкцию. Для ее питания хватало дюжины подключенных к реактору корней-кабелей. Обрезки же прочих и шли на производство Гордиев, оживляемых при помощи «Сердец зверя». А примитивный разум в них, судя по всему, закладывал Троян, вселяя в каждого мигранта специально выведенного для этого скорга.

Все описанное Менделеевым творилось ярусом выше. Отлаженный до автоматизма процесс: Троян и Гордии подстригают корни автонов и создают других культиваторов, количество коих растет сообразно росту Городища… Однако нас больше интересовало то, что происходит не над нами, а под нами — на семи остальных уровнях. Там, где скорее всего и находился украденный у нас Талерманом «Лототрон».

— У меня нет достоверных сведений о том, какие работы ведутся ниже шестого яруса, — заключил искин, обработав поставленную ему вводную. — Но туда через одну из четырех главных лифтовых шахт пророщен металлический корень. Очень мощный. Средний диаметр его сечения в десять раз больше диаметра корней, что питают от реактора аномальное образование, которое вы называете Городищем. Также на лабораторном ярусе ощущается нетипично высокий энергетический фон. Могу предположить, что там во множественном количестве складируются аккумуляторы, подобные тому, от какого я в данный момент функционирую.