Роман Глушков - Последний барьер

— Вызовет, — не стал отрицать тот. — И Ректор несомненно свяжет это с прорывом воды из заблокированного яруса. Но учитывая, сколько еще программных сбоев породила эта авария — а она их породила, не сомневайтесь, — в их числе пробуждение «шпиона» может оказаться не самым критическим. И вполне логичным. Для вируса такого уровня в порядке вещей взяться за сбор данных, пользуясь сетевой неразберихой. И если наш Менделеев не растерял за годы бездействия чутье и хватку…

Пожарский не договорил, поскольку в этот момент сквозь прикрытые оконные жалюзи в квартиру хлынул свет. Он ударил одновременно во все окна, но его источники не двигались. Все ясно: это зажглось уличное освещение, а не прожектора выследивших и окруживших нас «гарантов». Случись такое, они, дабы не вспугнуть нарушителей, не стали бы врубать раньше времени в городке фонари. И раз те загорелись, значит, хозяева по-прежнему не подозревают о нашем вторжении, а просто осматривают осушенный ярус.

Мы предвидели подобный поворот событий и тем не менее переполошились. Все вскочили с мест и схватились за оружие, но быстро обуздали панику и взяли себя в руки. Я, Свистунов, Динара и Жорик без суеты рассредоточились у окон. А Мерлин достал из футляров те самые два «Фрича», какие мы уже использовали близ Рижского вокзала, и разместил их на стульях. Один — в метре от входной двери, а второй — на таком же расстоянии от внешней стены спальни.

Почему прямо не на двери и стене? Для того, чтобы артефакты не оставляли на них чересчур ярких морозных пятен. Которые выглядели бы подозрительно на инфракрасных сканерах врага, поскольку здесь, под землей, не было снега. А так «Фричи» всего лишь равномерно обрабатывали холодом поверхность, рядом с которой располагались, и превращали ее в термозащитный экран. Достаточно надежный, чтобы он скрыл тепловое излучение наших тел.

Загруженный работой Менделеев не отреагировал на наступивший в городке день. И все же мы прикрыли от греха подальше дверцы тумбочки, в которой стоял ректификатор. Для полной конспирации неплохо было бы спрятать в экранированный футляр и «Сердце зверя», на каком функционировал сейчас носитель программы-«шпиона». Но тогда нам пришлось бы прервать выполняемую ею задачу, так что пока с этой мерой решили повременить.

Наблюдать за подступами через полузакрытые жалюзи, да еще не подходя близко к окнам, было неудобно. Но, во-первых, даже будь наши окна открыты, мы все равно не разглядели бы через них многого. Видимые из квартиры Грищенко улицы не были прямыми и просматривались от силы на полсотни шагов в обе стороны. А во-вторых, Мерлин уже навострил все свои «жженые» инстинкты, готовясь почуять врага задолго до того, как тот объявится в пределах нашей видимости.

Усевшись на пол в позу «лотоса», Семен прикрыл глаза и как будто принялся медитировать. В действительности же он всего лишь увеличил до предела чувствительность своих имплантов-сканеров. Со стороны могло казаться, что он ведет себя безалаберно, но пользы от его «дуракаваляния» было больше, чем от нас остальных, вместе взятых. Поэтому мы все как один затаили дыхание, замерли без движения и старались не сбивать Пожарского с ментальной концентрации.

За журчанием все еще текущей по улицам воды прочие шумы в городке были почти не слышны. Тем более что наш вероятный противник также наверняка соблюдал тишину. Мне припомнилась охота, какую Умник учинил в Новосибирске на боевую группу Центра, завладевшую «Лототроном». Тогда на стороне Давида выступал сильный мнемотехник, сумевший натравить на чистильщиков весь технос, какой он отыскал среди тамошних сугробов. Кем был тот специалист, мы не выяснили. Но если в команде Талермана таких не один, а несколько, нам несдобровать.

Мы поглядывали не столько за улицей, сколько за Мерлином, чьим инстинктам лично я сейчас доверял больше, чем своим. И потому никто из нас не пропустил момент, когда Семен, не размыкая век, вскинул вверх руку. Его жест был понятен без слов и призывал усилить бдительность. А также следить за дальнейшими сигналами насторожившегося благодетеля. Сами мы пока не слышали и не наблюдали ничего такого, о чем следовало бы предупредить соратников.

Спустя еще четверть минуты Пожарский сжал поднятую руку в кулак, а затем оттопырил вверх средний и указательный пальцы. «Victory»? Было бы превосходно, кабы так. Только вряд ли этот знак Семена расшифровался как победный. «Чую поблизости двух противников», — вот что он означал на самом деле. А когда вслед за этим Мерлин указал поочередно на входную дверь и на окно спальни, стало очевидно: враги движутся к нам поодиночке, но с двух направлений. И движутся не на ногах, а на колесах. Эту деталь уточнил последний жест дозорного: вращение кистью руки, рисующей в воздухе катящееся колесо.

Механоиды! Явно некрупные — из тех аборигенов, что были порабощены Трояном. Что ж, здравый ход. Незачем отвлекать на поиск вероятного нарушителя взвод бойцов, если можно отправить сюда одного мнемотехника-дрессировщика со стаей биомехов. Которых, в отличие от людей, не жалко, если они вдруг угодят в засаду. Главное — отобрать для этой цели самых чутких тварей. Таких, какие могут расслышать дыхание мыши даже сквозь бетонную стену метровой толщины…

Железных ищеек, каких запустили сюда «гаранты», сталкеры называли в шутку коврососами. Боты-уборщики, кибернетические пылесосы и полотеры ныне представляли вымирающий вид техноса. Они не могли перемещаться на своих маленьких колесиках и низеньких шасси по пустошам и обитали преимущественно в уцелевших зданиях, редко выбираясь из них наружу. По этой причине коврососы практически не подвергались модернизации. Главная движущая сила здешней техноэволюции — пульсация Узла — не могла затащить в тамбур отсиживающихся в домах и подвалах тварей. Без крепкой брони и орудий, коими обрастали в Узле их собратья, уборщикам было трудно сопротивляться вторгающимся в их убежища сталкерам. И те планомерно истребляли их, не испытывая жалости к вышедшим из повиновения бывшим слугам и помощникам человека. По сути, таким же случайным жертвам Катастрофы, какими являлись сами пострадавшие в ней люди.

Проникающие на «Альтитуду» скорги хорошо потрудились над здешними коврососами, перекроив их по уродливым лекалам Узла. Но поскольку в самой «мекке» техноса эти боты не побывали, опознать в них бывших уборщиков было несложно. Возможно, они по сей день не разучились наводить чистоту. Разве только делали это по приказу не прежних программ, а своих нынешних хозяев, которым вряд ли нравилось самим драить полы и подметать грязь.

Приземистые коврососы чем-то напоминали уменьшенный в три раза малолитражный автомобильчик и передвигались зигзагами, переезжая с одной стороны улицы на другую и обратно. Для чего они так делали, стало понятно, когда коврососы подкатили поближе. Останавливаясь ненадолго у стен домов, биомехи засовывали в окна шланг-манипулятор, после чего спустя несколько секунд вытягивали его и отправлялись дальше.