Василий Орехов - Железный доктор

Стиснув зубы, Рождественский чувствовал, как тело покидают последние силы. Он закрыл глаза, перед ними завертелись разноцветные спирали, раскручиваясь всё быстрее и быстрее…

Испугавшись, лейтенант распахнул глаза, цепляясь за ускользающую реальность. Он Железный Доктор, он сможет, он справится… он обязан… господи, но до чего же хочется спать… почему всё снова вертится перед глазами?…

Покачнувшись, военврач упал и бессильно растянулся на полу.

— Как знал, сберёг немного, — бормотал успокаивающе знакомый голос.

Бандикут сидел над Рождественским на корточках и осторожно лил из банки прохладное пиво, стараясь попасть Володе в приоткрытый рот. Подавившись пеной и закашлявшись, тот рывком сел и пробормотал:

— Что с ней?

— С девкой? — уточнил маленький сталкер, вливая в себя остаток пива, чтобы не пропадало. — Вон лежит. Дышит, — снова уточнил он в ответ на яростный взгляд лейтенанта. — В себя ещё не пришла, но жирная жаба говорит, что всё в порядке. С тобой, доктор-врач, я смотрю, надо рядом держаться. Если что — с того света достанешь.

Рождественский снова завалился на спину, потому что сильно кружилась голова.

— Ты полежи, полежи, — поощрил Бандикут. — Может, жрать хочешь?

— Потом. Растаман! — позвал Володя.

Толстяк послушно пришлёпал и наклонился к нему.

— С девушкой правда всё в порядке?

— Ага. Все показатели в норме. Ты просто ураган, док.

— Помогите мне встать.

Бандикут и Растаман помогли лейтенанту встать на ноги. Марина лежала под прозрачным колпаком, глубоко и спокойно дыша. Контейнер, в который Володя бросил извлеченную из головного мозга девушки металлическую сферу, был наполнен серой копошащейся слизью.

— У тебя есть плазменный сжигатель? — спросил Володя.

— Есть, — кивнул Растаман.

— Уничтожь. — Военврач сунул контейнер в руки толстяку.

— Блин! — выдохнул толстяк. — Это сколько же денег!…

— Жги, говорю! И при мне, — поспешно добавил Железный Доктор.

Когда наноколония была успешно уничтожена, Бандикут помог ему перебраться в главную комнату и усадил в кресло — не на гинекологическом же, в конце концов, лежать Железному Доктору. Маленький сталкер уже успел прибраться здесь на свой вкус — отволок к дальней стене обгоревший диван и сложил на него останки зомби и подполковника Гончаренко, накрыв их куском брезента, из-под которого торчала скрюченная рука. Ещё пованивало немного дымом и горелым мясом, но принудительная вентиляция уже выгнала почти все неприятные запахи и гарь наружу.

— Костика я к Бордеру отнёс, — сказал Бандикут. — Жаль пацана, вообще ни за что пропал.

— Их целый теплоход ни за что пропал, — угрюмо произнёс Рождественский. — И если мы нейтрализовали Гончара, это не значит, что его братец остановится. Материала, надо понимать, хватает. А если не хватит, он снова запустит за Барьер какую-нибудь дрянь, чтобы похищать людей. Видишь, под водой Барьер не останавливает биомеханизмы…

— Ладно тебе об этом, после разберёмся, — отмахнулся хоббит. — Появилась у меня тут мыслишка собрать кое-кого и распатронить этот центр совместными усилиями. Опять же за Хирурга есть кому рассчитаться. А ты, доктор-врач, забирай свою девку и домой вали.

— Какая же она моя? — слабо усмехнулся Володя. — Она председателя Совета Федерации.

— Эй, будешь ты мне ещё говорить! Я ж знаю, как это бывает. Перейдёте Барьер — тебя сразу в герои, в спасители. Она, ясное дело, растает. А там уж сам смотри, не прощёлкай нужный момент.

— Иди ты, — буркнул лейтенант. — Тоже мне сваха.

Бандикут не обиделся.

— Бордера жалко, — сказал он. — Вроде никогда мы с ним не дружили особо, цапались частенько, даже пристрелить могли друг друга пару раз, здесь это быстро… А всё равно жалко. Красиво он ушёл. Я бы так, небось, не смог.

— Ну, ты тоже не промах, — успокоил коротышку Володя. — Вон как всех положил.

— Это разве бойцы, — скривился Бандикут. — Вот Бордер был боец… А вообще ты не воображай, что я сильно страдаю. Отстрадались. Тут постоянно кого-то теряешь, доктор-врач. А если учесть, что самых дорогих людей мы потеряли уже давно… — Бордер помолчал. — Просто жалко. Так что, жрать-то не будешь? Тут у жирного полный холодильник всякой бациллы.

— Потом. Голова кружится…

— А я похаваю, — рассудил Бандикут. — Когда ещё теперь доведётся объесть толстого гада. Поди, и не впустит меня больше. Кончить его, что ли, перед уходом, раз толку от него на будущее никакого?… А ты ложись, ложись на свободный диван, Железный Доктор, а то заснёшь да выпадешь на хрен из креслица.

Маленький сталкер достал из холодильника палку копченой колбасы, полкруга сыра и, естественно, банку пива. Уселся рядом с накрытыми брезентом покойниками и принялся откусывать по очереди то сыр, то колбасу. Несмотря на некоторые лирические отступления, в характере и повадках гадкого карлы ничего не изменилось. Даже чавкал он так же громко и омерзительно.

Володя потихоньку задремал, однако организм находился в том непонятном раздёрганном состоянии, когда до смерти хочется спать, но сон категорически не идёт. Перед глазами плясали картинки пережитого в Академзоне, словно нарезка из дурного 3D-боевика. Сражение с металлическими пауками в тоннеле сменялось дракой с безобразной сталкершей, бегство от дракона по разрушенной Пироговке — перестрелкой с патрулем зомби в канализационной системе, вспыхивающее лицо подполковника Гончаренко — с комьями серой слизи, шевелящимися в закрытом контейнере…

Незаметно для себя Володя всё же уснул, завернувшись в плащ Бордера, и проснулся через несколько часов, разбуженный жутким грохотом.

Грохотал Бандикут, который, в очередной раз плотно покушав и допив все запасы пива из холодильника, решил смастерить Марине толковый костюмчик из имеющегося материала. Инструмент у Растамана нашёлся, а специалистом по части бронекостюмных компиляций Бандикут был, судя по его собственной одёжке, уникальным. Сейчас он стучал молотком по шлему, пытаясь таким нехитрым способом подогнать его к горловине скафандра. Скафандр был уже собран из как минимум трёх разных, но со шлемом выходила незадача.

— А, проснулся, доктор-врач! — ворчливо констатировал Бандикут. — Я уж думал, продрыхнешь сутки напролёт. А я, видишь, решил твою красавицу приодеть.

— Достал уже… — промямлил Володя сварливым тоном. Голова была словно свинцом налита. А ты как думал, лейтенант Рождественский? Легко в одиночку покойников оживлять?

— Дядя Серёжа мне всё рассказал, — сообщила Марина, появляясь из операционной. На ней взамен вконец затасканного балахона был длинный белый халат — наверное, из гардероба Растамана. Сам толстяк выглядывал из-за плеча девушки и никаких гнусных планов на сей раз вроде не вынашивал.