Василий Орехов - Железный доктор

— Это почему ещё? — насторожился полурослик.

Володя вытянул правую руку — ту самую, которой он выдрал из мозга Марины активную колонию наноботов в металлической сфере.

— Помнишь, как Растаман говорил… ей достаточно было бы прикоснуться… к президенту, чтобы перебросить… перебросить в его тело наники…

— То есть ты думаешь, что они залезли в тебя? — пошевелил мохнатыми бровями-гусеницами Бандикут. — Когда ты делал операцию и хватал руками их гнездо, как последний тупень?

— Кто его знает… Я бы на их месте так и поступил, если бы почувствовал опасность уничтожения… — Столь длинная фраза, выданная на едином дыхании, сильно утомила военврача, и он уронил голову на землю.

Маленький сталкер помолчал и осторожно спросил:

— Ты их что, чувствуешь?

— Нет… Но Марина тоже… Тоже ничего не чувствовала. В любом случае нельзя… мне нельзя за Барьер. Могу вынести эту заразу…

Бандикут огорчённо крякнул:

— Ладно, с тобой ясно. А с девчонкой-то что делать?

— Сейчас… — промямлил Володя и с превеликим трудом, в три приёма, кое-как поднялся на колени.

Изуродованное горло Марины представляло собой сплошной шрам, но шрам старый, заживший, словно бы двух-трёхмесячной давности. Лицо, волосы, грудь — всё было в засохшей крови, но девушка дышала легко и спокойно, будто спала.

— Пульс посчитай ей, — велел военврач.

— Чего? — не понял Бандикут.

— Пульс! Умеешь? Мне до неё лучше лишний раз не дотрагиваться. Вдруг заражу наноботами…

— У тебя уже шизофрения на почве наников, — неодобрительно заметил сталкер, но всё же взял девушку за запястье.

— Н-нормально… — проговорил Володя, когда Бандикут сообщил ему результат. Сосредоточиться на простейшем арифметическом подсчёте было тяжело, но с третьей попытки ему это удалось. — Косметологам, конечно, работы вагон… Ты-то как? Белый весь…

— Ещё бы не белый, — с каким-то злорадным удовольствием заметил Бандикут. — Вон сколько кровищи вытекло! Я бы сейчас тоже с удовольствием упал бы и провалялся пару суток в отключке. Но куда ж вы без меня, птенцы?

— Шок… гиповолемический шок может быть…

— Брось! Какой ещё шок? — фыркнул гном. — В первый раз, что ли? Не сдохну, если уж до сих пор не сдох. — Он пристально посмотрел на врача. — Но спасибо, что вытащил. Думал, тут мне и кранты пришли…

— Ты б не ел грибы бы эти… — пробормотал лейтенант, и оба тихонько, с подвываниями засмеялись, охая от боли и немощи.

Марина, словно разбуженная их весельем, открыла глаза и приподнялась на локте.

— Где мы?… — хрипло спросила она — похоже, голосовые связки всё же не восстановились до конца. Но это было мелочью по сравнению с тем, чего ей удалось избежать.

— Почти дома, — отозвался Володя.

— Горло болит… Меня что, ранили? Я помню, как бежала, Барьер уже совсем близко был виден… Потом ничего не помню…

— Ранили, да. Какая-то тварь с той стороны стреляла, — поведал Бандикут.

— Немного ранили… совсем немного… зацепило горло, — пересохшими губами подтвердил Володя.

— А мне показалось, что меня убили. Знаете, как пишут в журналах, когда человек видит себя сверху… Мне казалось, что я лежу, рядом — вы двое, кругом всё взрывается…

— Это контузия. Бывает…

Марина огляделась.

— Тихо… — с удивлением сказала она.

В самом деле, вокруг царила тишина. Всё то же солнышко, окончательно прорвавшееся сквозь тучи, ни ветерка, ни шевеления… Лишь где-то очень далеко рычали мощные моторы боевой техники.

— Теперь мы пойдём домой? — спросила девушка.

— Нет, Марина, — отозвался Железный Доктор, — мы пока останемся здесь. У нас… У нас срочные дела. А ты иди, всё спокойно… теперь тебя никто не тронет. Только ты это… шлем сними, чтобы тебя снова за сталкера не приняли.

Марина на четвереньках подползла ближе, наклонилась к нему и неуклюже поцеловала в щеку, потом в лоб. Потом повернулась к Бандикуту, но маленький сталкер ловко увернулся и скорчил рожу:

— Не-не, только без вот этого! Я не сентиментальный, красавица!

— Удачи вам, ребята. Спасибо… — Она посмотрела Володе в глаза. — Я найду тебя, лейтенант, слышишь? Когда ты вернёшься за Барьер. Я… — Девушка всхлипнула, решительно поднялась, чтобы не разреветься, сбросила шлем, расплескав по плечам длинные волосы, и, пошатываясь, пошла в сторону Барьера.

Марина ни разу не оглянулась, и Володе, который долго, мучительно долго провожал её взглядом, показалось, что она больше не сдерживает слёз, словно чувствует, что увидеться им уже не суждено. Он ощутил боль и, с тупым удивлением осознав, что стиснул кулаки так, что ногти впились в ладони, усилием воли ослабил хватку.

— Вот так и кончилась эта гулянка, — резюмировал Бандикут, снова доставая из чехла заветную флягу и отвинчивая крышечку. — Гуляли свадьбу — порвали два баяна. Не передумал, доктор-врач, а? А то вон иди с девочкой, догонишь ещё.

— Н-нет… — Володя едва нашёл в себе силы помотать головой и с трудом отвёл взгляд от девичьей фигурки, вплотную приблизившейся к Барьеру. — Я должен остаться.

— Тогда обмоем это дело и будем потихоньку собираться, — деловито распорядился карла. — Я ещё хочу позырить, что там полезного осталось от орденских покойников. У них снаряга серьёзная, выгодно сменять можно будет, чё.

Рождественский дрожащей рукой принял протянутую флягу, сделал глоток и вытаращил глаза. Он не видел, что Бандикут наливал туда в подвале у Растамана, но дрянь была почище той, что коротышка употреблял раньше.

Бандикут, блестя глазками, показал большой палец:

— Вот тебе эликсир, доктор-врач, тоже покойников подымает! Я тебя им и поднял.

Действительно, Володе сразу стало легче. Он понаблюдал, как сам Бандикут делает несколько больших глотков, и спросил:

— Как же ты снарягу… как попрёшь отсюда? Ты ж раненый, тебе бы отлежаться…

— А я не попру, я спрячу, — хихикнув, сказал Бандикут. — А потом мы с тобой сходим и притащим, когда поспокойнее станет. А пока пошли ко мне, доктор-врач. Отлёживаться в чистом поле — дурная идея. Заодно и дверь в каморке починим, каковую ты мне, собака, поломал, — рассудительно добавил маленький сталкер.

И протянул Володе руку — вставай, мол.

— Не опасаешься? — поинтересовался Рождественский, приподнимаясь на локтях.

— Что ты в меня наников перебросишь? — фыркнул полурослик. — Честное пионерское, это будет не самое плохое, что происходило со мной в Зоне. И кроме того, в спиртовой среде наноботы не живут. Мрут как мухи! Я же проспиртован насквозь, чё.

Они поднялись и, помогая друг другу, заковыляли в сторону бывшего Сеятеля — матерый сталкер Бандикут и новый обитатель Академзоны, Железный Доктор.