Роман Глушков - Грань бездны

Еще до того, как Убби поднялся на верхнюю палубу, он расслышал доносящиеся снаружи взбудоражившие его звуки битвы. Когда же северянин увидел, что возле «Гольфстрима» разыгралась не одна битва, а целых две, он и вовсе впал в нечто среднее между яростью и экстазом. И не успел еще трап опуститься, а Сандаварг уже в нетерпении подпрыгивал возле него с кистенем в одной руке и со щитом в другой.

– Даже не вздумай меня останавливать, Проныра! – пророкотал крепыш-коротыш, перехватив мой хмурый взгляд, осуждающий его самовольство. – Сейчас мое место там, внизу, и ты об этом прекрасно знаешь! Вчера, пока мы чесали задницы, а селадоры в это время воевали, я задолжал им не меньше двух десятков жизней проклятых южан. А такие долги я привык возвращать в срок и с процентами… В общем, ты меня понимаешь. И если вы будете готовы уезжать до того, как я вернусь, то уезжайте, не ждите меня. Убби Сандаварг закончит эту драку лишь тогда, когда мерзкие южные псы начнут хором вопить о пощаде!.. Мое слово!

И, проревев свой боевой клич, бросился по еще не коснувшемуся пола трапу на подмогу тем селадорам, что держали оборону у правого борта истребителя. Я проследил, как рыжая макушка северянина мелькает среди монашеских шлемов, после чего ухватил за плечо рванувшего было за Сандаваргом Тамбурини-младшего, который, очевидно, решил, что Тамбурини-старший также бьется где-то среди защитников «Инфинито».

– А ну стой! – осадил я прыткого парня и, пока он не начал протестовать, указал на висящий над носовой палубой контейнер: – Вон там твой отец, видишь? Беги к нему и узнай, возможно, ему требуется твоя помощь! – И, поручив Дарио задание, повернулся к Долорес: – А ты вставай к кормовым «Эстантам» и, как только увидишь подходящую цель, стреляй! Да не высовывайся зазря из-за щитка – хватит нам одного героя на борту!..

Последнее предупреждение являлось, в общем-то, необязательным. Малабонита была осторожнее Убби и не считала, что у нее есть невыплаченный долг табуитам. Высунувшийся из моторного отсека де Бодье вопросительно посмотрел на меня – мол, не нужно ли ему тоже, пока мы стоим, занять пост у баллестирады? Но я велел Сенатору вернуться обратно и быть готовым исполнить команду «Полный назад!». А также не спускать глаз с Физза. Привлеченный шумом, он мог ненароком выползти на верхнюю палубу, где сейчас и без него забот хватало.

Сам я остался дежурить у трапа, держа под рукой два заряженных арбалета и стараясь поменьше маячить на виду, поскольку в обшивку то и дело ударял какой-нибудь шальной болт или пуля. С моей позиции нельзя было видеть то, что творилось снаружи у левого борта. Но за идущей там дракой наблюдала с кормы Малабонита, и если на том фланге защитникам придется совсем туго, она меня об этом известит.

Зачем генерал капитула и два супремо-селадора полезли на верхотуру, выяснилось, когда они, встав поустойчивее на балках, приладили свой инструмент к крановым шестерням и начали вращать те вручную. Это позволяло крановщикам стравливать мало-помалу тросы с лебедок и опускать подвешенный на них контейнер. Между ним и палубой «Гольфстрима» было уже не двадцать метров, а намного меньше, но просто обрубить трос и уронить артефакт на палубу табуиты все равно не могли.

Наполненный доверху, он стал весить уже не три тонны, а все двенадцать. И хоть его прочность была исключительной, никто прежде не проверял, выдержит он падение или лопнет, излив свое содержимое наружу. А ведь по теории табуитов такого количества «черной грязи» должно было хватить на то, чтобы обратить в прах Столп, не говоря про истребитель. Который, если следовать их же логике, уничтожат и вовсе несколько капель этого вещества, упади они на любую иностальную поверхность.

Тамбурини-старший тоже не хотел, чтобы его сын бросался в гущу битвы, поэтому приказал ему находиться внизу и следить, чтобы спуск контейнера проходил без перекосов и нагрузка на тросы сохранялась равномерной. При ручном вращении лебедок было легко нарушить баланс груза, а сверху заметить это вовремя не представлялось возможным. И то, что селадоры вдобавок торопились, сказывалось на их аккуратности не лучшим образом.

Увы, но несмотря на обнадеживающее начало битвы, вскоре ее ход был переломлен не в нашу пользу. Виной тому стали края купольной бреши. Они продолжали трескаться и осыпаться, но уже не на пол, а на головы сражающихся. И чем с большей высоты падали обломки, тем больший вред они причиняли. И с этой точки зрения диспозицию монахов нельзя было назвать удачной. Полусфера, что веками ограждала их от превратностей внешнего мира, отныне не только перестала защищать своих хозяев, но и фактически потворствовала их врагам, коим обвал угрожал значительно меньше.

На моих глазах два сорвавшихся с высоты обломка заметно проредили строй табуитов, что бились у правого борта истребителя. Последняя глыба рухнула всего в шаге от Сандаварга, который, выставив щит и перепрыгивая через изувеченные тела монахов, тут же бросился затыкать брешь в обороне. А южане не преминули воспользоваться моментом и, пока защитники вновь не сомкнули ряды, ринулись на прорыв.

Копья были отброшены, и в ход пошли клинки. За считаные секунды темп битвы набрал максимальные обороты. Раз за разом над шлемами и шляпами дерущихся взмывал, разбрызгивая кровь, и падал обратно брат Ярнклот. И пока он неистовствовал, было очевидно, что брат Ярнскид также усердно исполняет свой долг, не позволяя кинжалам и шпагам кабальеро уязвить северянина.

Обломки купола падали и по другую сторону от «Гольфстрима». Судя по также усилившимся там крикам, грохоту и лязгу, гвардейцы теснили орден и на том фланге. Сколько еще продержатся табуиты? Попробуй спрогнозируй это, когда очередной рухнувший на них кусок стекла может в мгновение ока свести на нет все их старания.

После того как южане ринулись в пролом, они перестали стрелять «би-джи»-пулями, и я понадеялся, что так будет продолжаться дальше. И когда неподалеку от меня вдруг разразились подряд три черных всполоха, я изрядно струхнул. А Дарио, который оказался к ним еще ближе, шарахнулся от метафламма так, что даже споткнулся и загремел спиной на палубу.

Кабальеро, выпустивший по нам карабинную обойму, палил не наугад. Захватчики поняли, с какой целью мы вломились в Четвертый корпус, и вознамерились нам помешать. Изначально стрельба велась по крановщикам – простейший способ задержать погрузку. Но в суматохе битвы стрелок ошибся с прицелом, послал пули ниже – в контейнерный бок – и учинил то, на что явно не рассчитывал: перебил один из тросов.

Казалось бы, не слишком значительная неприятность на фоне всего того, что здесь творилось. Но она повлекла за собой целый каскад непредвиденных событий, определивших в итоге участь «Инфинито» и всех, кто на ней находился.