Вячеслав Шалыгин - Восход Водолея (сборник)

— Видимо, так, — согласился Паша. — Насчет заговора не в курсе, докапываться до истины — это ваша специальность. А в остальном все верно. Когда мы откупорили корабли, пришелец тут же начал набирать силу. И все бы у Глюкова получилось, но санитарные бригады пришлось комплектовать кем попало, в основном подвальной братией, а она поголовно чем-нибудь, да больна. «Обчихали», как вы сказали, космонавтов санитары. Вот и сорвался глюковский план воссоединения — «переселения в Главный город»… насморк помешал.

— Грипп на службе здоровья, — изрек Раздражаев. — Парадокс… но какой удачный!

— Смертельная болезнь и счастье, — тихо добавила Света, — чтобы никто не искал способа вылечиться — как он хитро придумал.

— Да, — Жутиков улыбнулся. — Только Глюков не учел, что счастье у каждого свое. У кого-то это деньги, у кого-то любовь, а у некоторых — любознательный ум. На том Сан Саныч и погорел…

Силы после болезни были не те, и Паша внял увещеваниям Раздражаева — не вставать с постели хотя бы до завтра. Света постоянно находилась поблизости, и Жутиков был готов валяться вечно. К тому же теперь ему было о чем поразмыслить. А главное — чем. Спасибо Глюкову. Каким бы он ни был гадом, польза от него все-таки нашлась. Хотя бы выжившим. Впрочем, не всем, а только тем, кто сделал там, в багровом мире Земли, правильный выбор. Ведь те, кто затребовал от пришельца виртуальное богатство, унести его с собой не смогли. А вот любовь и ум — сохранились. Ну тут уж ничего не поделать. Надо было думать, о чем просишь, сразу определиться, в чем же настоящее счастье: в деньгах или в умении хорошо соображать.

Жутиков вспомнил, насколько тяжело ему давались умственные упражнения до болезни. Теперь это было вовсе не утомительно и даже интересно. Паша всего лишь пялился в окно, но при этом видел совсем не то, что прежде. И не в том было дело, что космодром кишел разношерстным людом, раньше не подпускавшимся к закрытому объекту на пушечный выстрел. Просто теперь Жутиков не отвлеченно созерцал, а наблюдал и отчетливо осознавал, что же он наблюдает.

Добровольные помощники выносили из кораблей носилки с больными, специальные группы людей в зеленых бумажных масках капали им в нос из пипеток растворы с вирусами легких респираторных заболеваний — их срочно доставили из вирусологических лабораторий, — а санитарные бригады развозили выживших по клиникам. Кроме профессиональных медиков, весь народ был полон энтузиазма. За время от начала похода к звездам безлюдье изрядно наскучило оставшимся на Планете «невезунчикам». Поэтому возвращение несостоявшихся колонистов они восприняли не как восстановление вселенской справедливости, а без злорадства, со снисходительными вздохами облегчения. Врачи же и медсестры выглядели озадаченными. Им впервые приходилось не лечить от насморка и легких форм гриппа, а заражать ими…

Паша откинулся на подушки и прикрыл глаза. Света погладила его по руке и тихонько вышла. Жутиков был уверен, что ненадолго, и потому спокойно задремал…

…Ему снились развалины глюковского дворца, вокруг которых бродили растерянные, чумазые «колонисты» и колесили бронетранспортеры «десантников». Первые постепенно убредали за пределы города, где их поджидал эвакуационный транспорт новых хозяев Земли, а вторые упрямо обстреливали развалины, выкуривая из них последних серых бойцов.

— Скотина ты, Паша, все-таки, — прогундел из развалин главной дворцовой башни знакомый голос. — Я тебя почти Эйнштейном сделал, а ты как меня отблагодарил?

— А по-твоему, я должен был за неделю сочинить новую теорию относительности и отбросить копыта? — Жутиков усмехнулся и сел на опрокинутую дырявую бочку. — Нашел дурака!

— Вот-вот, — Глюков выбрался на свет и отряхнул перепачканный в саже генеральский мундир. — Нашел дурака, сделал его гением и поплатился за свою доброту. И что вы за существа такие — люди?!

Сан Саныч огорченно сплюнул.

— Нормальные существа. Жизнелюбивые. Ты-то вон тоже не дурак пожить. За чужой счет.

— Я и не спорю, — согласился Глюков, усаживаясь рядом. — А кто живет иначе? Вы животных поедаете, растения, грибы, рыбкой полакомиться не прочь… Я иначе существую, но по большому счету — примерно так же. Ничего противоестественного. Обычное дело. Все в рамках законов природы. А вы меня изгонять! Как беса какого-то. Стыдно!

— Было бы стыдно, да только слишком уж ты зловредный. Хуже гепатита. Сколько народу полегло в твоих «рамках», ты считал?

— Нет, ну это же издержки! А сколько я вам хорошего сделал? Сколько людей счастье обрели? Ты считал?

— А на хрена нам такое счастье? Неделю ты в нирване, а потом в могилу. Гнилое какое-то счастье получается, обманчивое.

— А оно другим и не бывает. Просто в обычной жизни вы его кусками получаете, вперемежку с горем, вот вам и кажется, что оно из чистого золота. Из-за контраста. А если его оптом получить да рассмотреть хорошенько…

— Возможно, — Паша пожал плечами. — Но теперь это уже не важно. Вопрос решен. Мы сами по себе счастье будем ковать, а ты сам по себе. И где-нибудь на другой планете. Иначе мы тебя не просто «инкубаторов» лишим, а еще и вовсе изведем. Уж поверь, на каверзы да коварные придумки люди большие мастера.

— Да знаю уже, — Глюков уныло поковырял носком сапога остывшие угли. — Хотя меня в состоянии спячки даже космос не берет. Со всеми его абсолютными нулями и радиацией.

— Мое дело предупредить, — Жутиков развел руками. — Дальше ты сам думай. Еще можешь или уже распался твой коллективный разум?

— Пока могу… — Сан Саныч встал, поправил на левом плече эполет и напялил на голову треуголку. — Ладно, Павел, пойду, пожалуй.

— Иди, иди, Наполеон несостоявшийся, — Паша махнул рукой. — И чтобы больше на Планету ни шагу, ни чиху!

— Да понял я, чего ты ехидничаешь?

Паша проводил его взглядом, и когда фигура Глюкова почти исчезла в сером дыме, клубящемся над развалинами, вдруг вспомнил, что не спросил о главном.

— Глюков! Сан Саныч! Эй, онейроид межзвездный, постой!

— Чего еще? — донесся голос из-за дымовой завесы.

— А Земля есть? Настоящая, с синим небом? Если бы ты не вернул космолеты, долетели бы они до прародины человечества?

— Нет, Паша… если бы не вернул, не долетели бы…

— Это как понять?

— А как хочешь, так и понимай, — Глюков напоследок, по обыкновению, мерзко хихикнул и умолк.

Жутиков еще пару раз его окрикнул, но ответа так и не дождался. Ни на окрик, ни на вопрос…

Михал Михалыч Раздражаев поежился от прохладного осеннего ветра и перевернул газетный лист. Заголовки на обороте были не мельче, чем на первой полосе.

«…Финал звездной лихорадки: всех, кого успели, вылечили!..», «…Первые выжившие в катастрофе возвращаются на свои рабочие места…», «…Временный президент Планеты Ф. Пустотелов обвиняется в сговоре с пришельцами!..», «…Сенсационные разоблачения от директора ПСБ Совковского!..», «…Партия Патриотов Планеты с честью выполнила свой долг и теперь распущена…», «…Врачи борются за жизнь вернувшегося на „Колонисте-123“ президента Хорошеева…», «…Интервью с доктором П. Жутиковым и его супругой: „…никакой я не особенный, так уж получилось…“ „Он простой, скромный гений“, — возражает жена доктора, очаровательная Светлана…»