Роман Глушков - Дрожь земли

– Доброе утро, лейтенант! Рада снова вас видеть! – пророкотал дракон. Два его больших бортовых экрана, которые заменяли собой лобовые стекла ныне отсутствующей пилотской кабины и которые я считал глазами чудовища, зарябили помехами. Вроде как впрямь засияли от радости.

– И я рад тебя видеть, Марга! – У меня отлегло от сердца. Если нам и суждено снова стать смертельными врагами, то по крайней мере не сегодня. – С тобой все в порядке?

– Мое техническое состояние в норме, – ответила Железная Леди, после чего махнула хвостом и развернулась на пол-оборота влево. Установленная на носу драконья пушка и вращающийся на турели лазерный излучатель нацелились в том же направлении. – Внимание, лейтенант! Сопровождавшая вас неопознанная мной женщина угрожает нам оружием! Мне следует нанести по ней превентивный удар?

– Нет-нет, не нужно, – запротестовал я, спеша предотвратить трагедию. Приказывать дракону я не имел права и потому в обращении с ним избегал повелительного тона, каким отдавал команды штурману прежней «Пустельги». – Эту женщину зовут Динара, и она всего лишь напугана твоим появлением. Уверен, стрелять в нас она не будет. И если тебя не затруднит, занеси, пожалуйста, Динару Арабеску в список целей, которые ты не станешь уничтожать, не посоветовавшись со мной, хорошо?

– Информация принята к сведению. Ваша просьба удовлетворена, – отозвалась Марга и, отведя орудия от укрытия питерки, вновь повернулась ко мне.

– Что ты здесь делаешь? – задал я второй по значимости беспокоящий меня вопрос. Задал без особой надежды получить ответ. В девяти случаев из десяти, когда я спрашивал «шестнадцатого» о его планах, он ограничивался дежурной отговоркой: «Информация недоступна». И если сейчас дракон выполнял приказ своих хозяев, прилетев, к примеру, в Городище на разведку, мне об этом знать категорически не положено.

Однако вопреки опасениям Железная Леди не стала скрывать от меня цель своего визита в «муравейник».

– Я прибыла сюда по приказу Тольтека, – сказала она, чем, признаться, меня изрядно огорошила.

«Тольтек» – таким был когда-то позывной командира нашей эскадрильи, подполковника Дмитрия Михайловича Сафронова. Это он провожал меня на мое последнее боевое задание и затем, когда я очутился в госпитале имени Бурденко, помог моей семье переехать на временное жительство в Москву, поближе ко мне. По сведениям, добытым для меня Мерлином пару лет назад, вскоре после моего бегства в Зону Сафронов, дослужившись до пенсии, ушел в отставку. И с тех пор он проживал в Саратове, нянчась с внуками и возясь с грядками на своем дачном участке.

Появление сегодня Дмитрия Михайловича в Зоне выглядело бы столь же невероятным, как официальный визит сюда же президента России или Украины. А выход подполковника Сафронова на контакт с давно отбившимся от рук «шестнадцатым» – событие и вовсе из разряда абсурдной фантастики. Вот почему я, выслушав ответ дракона, сразу сделал вывод: у него случился очередной программный сбой. И наше счастье, если этот сбой тоже окажется безобидным, как предыдущий.

– Это правда был Тольтек? – переспросил я «шестнадцатого». – Он лично отдал тебе такой приказ? Не прокрутишь мне запись ваших переговоров с Тольтеком? Хочу сам услышать его голос – все-таки он был нашим общим другом, согласна?..

– Не ломай понапрасну голову, Мангуст! Разгадка этой тайны несказанно проще той, ответ на которую вы пытаетесь здесь обрести!.. Желаю здравствовать, бродяги! Добрый знак, что поспели вовремя! В тутошних дюже зловредных землях прибыть к означенному сроку непросто!..

Зычный, размеренный и басовитый, будто у церковного батюшки, голос раздался поблизости от нас столь неожиданно, что я даже вздрогнул. Всего три секунды назад на том месте никого не было – Динара продолжала отсиживаться в укрытии, а Жорик робко топтался позади меня. И вдруг откуда ни возьмись рядом со мной и драконом вырастает дюжий русоволосый бородач, похожий на постаревшего Илью Муромца, только без палицы и богатырских доспехов. Постаревшего и в связи с этим малость утратившего рассудок. На это намекал полубезумный немигающий взгляд пронзительно-голубых глаз нарисовавшегося пред нами крепыша. Он буравил меня взором с такой беззастенчивостью, что, не знай я, зачем он это делает, подумал бы, будто мужик нарывается на грубость.

Но на самом деле Механик – а это был он и никто иной, – таращился так на каждого встречного, не важно, знакомого или незнакомого. Подобно опытному врачу, который способен на глаз определить, имеете ли вы проблемы со здоровьем, этот сталкер видел вас насквозь не хуже комплексного диагностического сканера. И не успевали вы сказать Механику «привет», как он уже знал о вашем организме все, считав нужную информацию со вшитых в него имплантов. Даже с таких уникальных, как мой аномальный паразит.

Овеянный легендами сталкер, возведенный, как и Мерлин, в ранг местных святых, Механик верховодил клубом «жженых» и был самым могущественным мнемотехником Зоны. Он мог не просто повелевать биомехами, подавляя их волю. По уровню мастерства он превосходил того же Ипата многократно. Механик не подчинял себе технос, а мог фактически дружить с ним, что, кажется, давалось ему куда проще, нежели насильственное укрощение монстров. Которых он вдобавок частенько ремонтировал. Не то от избытка доброты, не то в силу своей святости, не то еще по какой неведомой мне причине. Невероятный факт, доказанный тем не менее на тысяче наглядных примеров.

Справедливости ради надо отметить, что сталкеров Механик вылечил ничуть не меньше. Отчего в Зоне давно укрепилось мнение, будто он, блаженный, вообще не видит разницы между творениями Всевышнего и кровожадными порождениями Узла. Что за дьявольская – или, наоборот, божественная, – начинка была имплантирована в тело Механика и затем обожжена при Катастрофе? Об этом также ходило множество слухов, но я воздержусь от их перечисления и обсуждения. Потому что если возьмусь за это, то, боюсь, напрочь позабуду, о чем мы с вами вообще ведем здесь речь.

Неожиданное и эффектное появление Механика было вовсе не мистикой, а всего лишь демонстрацией его многогранного таланта. Пусть и высококлассная, но вполне обычная метаморфная маскировка! К ней «биомехов друг» стал прибегать после своего пресловутого пленения Орденом. Той самой неприятности, из которой Механик выкрутился лишь благодаря удачному для него стечению обстоятельств (о ней я также распространяться не стану, ибо к нашей сегодняшней истории она не имеет отношения). С той поры он и перенял у меня мою фирменную тактику самозащиты. Разве что моя маскировочная невидимость действовала только при ярком солнце, а аналогичный камуфляж Механика функционировал в любое время суток и при любой погоде…