Роман Глушков - Стальная петля

Глянув с досадой на предательский след, тянувшийся за мной по песку, я улегся под мостовой опорой, снял рюкзачок и вынул револьвер, который успел перезарядить во время одной из передышек, пока подползал к Коваши. Разложив возле себя харчи и воду, перекусил, затем немного передохнул и потянулся за мешком с артефактом. Незачем откладывать судьбоносный выбор – каждая минута дорога. Не хватало еще, чтобы из-за неуместных сомнений и колебаний все сорвалось в полушаге от вероятной победы.

Но сначала нужно успокоиться.

Я отложил мешок, достал офицерский билет и, вынув из него снимок Лизы и Ани, прикрепил его к опоре так, чтобы он находился у меня перед глазами. Ну вот, совершенно другое дело! Отныне моя рука точно не дрогнет, ведь я же не хочу проявить нерешительность в глазах своей семьи?

Я вытряхнул кубок из мешка на песок и лишь теперь получил возможность как следует его осмотреть. Старая, потертая и потускневшая жесть. На ней еще видны отчеканенные герб Советского Союза, пять олимпийских колец и «пляшущие человечки», символизирующие – я вгляделся получше – все легкоатлетические дисциплины. На боку Грааля проглядывала почти стершаяся памятная гравировка, но кому его вручали и за какие заслуги, ныне уже не прочесть. Да и черт с ним! Сегодня эта награда по праву принадлежит мне – человеку, завоевавшему ее в честной… ну или в относительно честной спортивной борьбе.

Обмотав ножку кубка мешком, дабы замедлить свое вредоносное тактильное влияние на артефакт, я набрал в него до краев речной воды и поднес сосуд ко рту. Что ж, если он действительно всемогущ, значит, заодно вылечит и мою сломанную ногу, и раны на руках, и, вполне вероятно, вырастит мне новый глаз. Я видел, на что способен Грааль праведников, поэтому не считал свои запросы к нему слишком высокими. В конце концов, я ведь не старик из сказки про Золотую рыбку, и каждое мое желание – не сумасбродная блажь, а жизненная необходимость.

Вода в кубке не очистилась и вообще никак не изменилась, оставшись такой же мутной, какой она текла в реке. Впрочем, это еще ни о чем не говорило. Кто сказал, что Грааль обязан быть еще и фильтром-дистиллятором? На запах и вкус жидкость тоже осталась прежней: сильно отдавала ржавчиной и целым букетом прочих «технических» ароматов, оттого и послевкусие оставляла соответствующее. Собравшись с духом, я залпом выпил кубок до дна, а затем разлегся на песке и стал прислушиваться к собственным ощущениям.

От ожогов Грааль излечивал довольно быстро, от клещей-мозгоклюев, если верить Жорику, – чуть дольше. Так что, по всем предпосылкам, мои травмы и переломы должны зажить еще до того, как тело начнет исторгать из себя инородные объекты. Однако сломанная нога и раны как болели, так и продолжали болеть. Разве что кровоточили меньше, но это была заслуга уже не Грааля, а алмазного «лекаря-хранителя».

Провалявшись полчаса без движения и без каких-либо признаков исцеления, я повторил процедуру, выдув на сей раз не один, а два кубка воды подряд. Может быть, подумалось мне, ее количество также играет немаловажную роль. Ведь чем крепче паразит вкогтился в организм, тем больше энергии требуется на изничтожение захватчика. Хотя это вовсе не объясняло отсутствие каких-либо отголосков идущей внутри моего тела борьбы Света и Тьмы.

И вновь я улегся на песок в томительном и тревожном ожидании. Теперь меня обуревали в основном безрадостные думы, мало-помалу душившие во мне и без того зыбкую надежду. Спать я, разумеется, сейчас не собирался, однако вскоре мои глаза сомкнулись, и я провалился в беспокойный сон, который, тем не менее, оказался на диво крепок. – видимо, давала о себе знать накопленная за последние сутки усталость.

Это был даже не сон, а тяжелое и серое, будто каменная глыба, забытье, напрочь лишенное всяческих сновидений. И когда чья-то могучая, незримая рука наконец-то избавила меня от этого груза, я почувствовал на душе и в теле такую легкость, что, если бы не осознавал, где нахожусь, наверняка запел бы в голос. Правда, пропел бы не больше куплета, потому что по возвращении в реальность ко мне опять вернулись и боль, и усталость, и мрачное настроение.

И вдобавок мой переполненный мочевой пузырь буквально разрывался от желания вернуть реке три литра воды. Те, которые я позаимствовал у нее в лечебных целях и которые, увы, не оправдали моего доверия.

Кряхтя, я встал на колени и, развернувшись к реке, отдал ей этот не пригодившийся должок. Последняя надежда на исцеление покинула меня вместе с последней каплей мочи и потекла за компанию с ней по направлению к Финскому заливу.

Что ж, туда им и дорога! Какой постыдный и горький финал!

Застегнув ширинку, я глянул на западный горизонт. Багровеющее солнце уже клонилось к нему, но до темноты было еще далеко. Неплохо выспался, черт бы меня побрал! И за все время, что у меня в желудке плескалась вода из Грааля, она ничегошеньки для меня не сделала. Как вошла, так и вышла. Уж лучше бы пиво из этого кубка попил, честное слово! Пользы было бы ровно столько же, зато удовольствия – на порядок больше.

Боль в покалеченной ноге ослабла и стала теперь тупой и нарывающей. Опухоль на лодыжке не уменьшилась, но обнаружить на ней место перелома было невозможно. Алмазный «доктор» уже склеил ее, и через пару-тройку часов я вполне смогу прыгать на одной ноге. Сам же паразит покидать мое тело явно не собирался. И даже таких попыток, пока я спал, кажется, не предпринимал.

То есть, выходит, все было напрасно? Да, как ни прискорбно это признавать. И более того – не пустись я через бурелом к реке, глядишь, и не сломал бы себе ногу.

Но к чему теперь сокрушаться? Никто, кроме меня, не виноват в крахе моих хрустальных надежд. Ведь это я узрел среди ритуальных аксессуаров праведников этот кубок и загорелся желанием его заполучить. А с чего, скажите на милость, я вообще взял, будто он – тот самый Грааль, а не обычная чаша? Издали эти два сосуда и впрямь были друг на друга похожи, но не более того. И лишь на этом основании я решил, что завладел сектантским артефактом? Да, и даже на миг не усомнился, что это – он.

Жестокое заблуждение! И под стать ему совершенно заслуженная расплата. Тот, кто обуян жадностью, слеп и, как любой слепец, обречен рано или поздно споткнуться. И хорошо, если это произойдет на ровном месте, а не на краю пропасти, что едва не приключилось со мной.

Я вспомнил о висящей на мосту фотографии и вернул ее обратно в карман. После чего, подбросив в руке жестяной источник своих сегодняшних бед, хотел было швырнуть его в реку, но остерегся поднимать шум и просто воткнул кубок в песок у кромки воды.

Тень, которую отбрасывала в лучах закатного солнца мостовая опора, удлинилась и выглядела донельзя странно. Перекошенный фрагмент пролета у меня над головой не позволял разглядеть сквозь настил верхушку П-образной конструкции. Но именно она – верхушка – имела на теневой проекции опоры самые диковинные очертания.