Михаил Михеев - Солдаты погибшей империи [litres]

Звери сидели на камнях, неподвижные, как сфинксы, и смотрели на Влада сверху вниз. Две штуки, серые тени, практически сливающиеся на фоне угасающего неба с мутным цветом развалин. И Влад отчетливо понял: если кинутся – будет весело. С рогатиной он смог бы, наверное, завалить такого зверя, но его копье с уродливым, хоть и острым, наконечником перекладины не имело. Убить хищника таким можно, остановить – нет. И он справится, конечно, однако о скрытности можно забыть.

Вот только зверюги не спешили атаковать – просто смотрели. И постепенно адаптирующееся к новому освещению зрение дорисовало картинку, выдало недостающий кусочек информации… Как бы ни жутковато выглядели расклады, Влад с трудом удержался от смеха. И повод для него имелся.

Те, что сидели перед ним… Это же кошки. Обычные на вид домашние мурлыки, только размерами побольше. Этак в разы. В десятки раз. Похоже, радиация изменила не только крыс. Те, кто за ними охотились, тоже подросли, хоть и не так масштабно.

Вот она, ирония эволюции. Или, скорее, издевка. Еще не так давно предки этих зверей крыс ловили. Сейчас они крысам служат. А Владу оставалось теперь лишь гадать, что будет – кинутся они без команды или так и будут смотреть. Потому что с палашом в руке он справился бы с десятком, но с нынешней пародией на оружие остановить – главное, быстро и бесшумно остановить – этих двоих он вряд ли сумеет.

По виску будто скользнула невидимая рука. Очень мягко, почти на грани восприятия. И очень деликатно. Так, словно бы кто-то постучался в дверь. На грубый напор крысюков это походило примерно как бабочка на удава. И еще один стук. Пауза – откроют или нет? Что же, он не рискует ничем сверх уже имеющегося, хуже не будет.

«Кто вы/ты/они, откуда, хозяева близко, где?»

То, что он услышал, или, точнее, почувствовал, отличалось от речи в привычном понимании. И структура вопросов была другая, но понимать было можно. А раз можно понять – значит, можно и ответить.

«Люди. Издалека. Хозяева кто? Крысы? Мертвы».

«Люди сказка».

«Люди – это мы».

Всплеск совершенно непонятных эмоций разом затопил сознание Влада. Радость, испуг, надежда, что-то, похожее на солнце… Счастье? Да, очень похоже, что именно так эти звери его воспринимают. И поток слов, понятий, ощущений, не всегда четких, но многое проясняющих.

Люди… Для этих зверей, кошек-переростков, они и впрямь были чем-то вроде сказки. Существами, рядом с которыми тепло. Не надо беспокоиться. Можно лежать в тепле и уюте, есть вкусную пищу… Легенда о счастье из далекого прошлого, искаженная памятью десятков поколений.

А реальность – крысюки, умеющие подчинять кошек. Обладающие огромной (три раза ха!) ментальной силой. Берущие котят и создающие из них покорное орудие. Связь с ними остается на всю жизнь, до смерти одного из субъектов. И, как правило, умирает кот, поскольку его жизнь, не задумываясь, отдается крысюком, если надо спасать собственную шкуру. Взамен всегда можно взять еще котят. Вот почему в том бою эти зверюги кидались под клинок Влада, словно лишившись инстинкта самосохранения – у них в принципе не было иного выбора.

Но сейчас привязка этих двоих к хозяевам исчезла. За, хе-хе, выбыванием обоих из числа живых. И что-то кошки не возмущались, ни капли. А еще с ними было удивительно комфортно. Настолько, что Влад с трудом переборол желание говорить еще и еще. Тем более, языковой барьер исчезал, привыкание – великое дело. Но надо было идти…

«Как выйти из города?»

В ответ – мешанина. Звери видели мир иначе, и дорога для них тоже была иной. Что же, остается вздохнуть, поблагодарить и…

«А где наши вещи?»

Оруженосец едва не подпрыгнул, потому что этот вопрос задал не он, а целительница, именно она выбралась наконец из подвала (а мужчины остались внутри, что характерно) и вмешалась в разговор – стояла и смотрела на кошек. И лицо у нее было такое… одухотворенное.

«Идти за нами… Мы показать…»

К очередному подвалу они вышли минут через пятнадцать, и никакой охраны здесь не обнаружилось. Ну да, кого бояться крысюкам в собственном городе? А на что-то иное, кроме стандартных ситуаций, мозгов им явно не хватало. Муданты – они муданты и есть. По дороге попадались, конечно, однако новые знакомые чувствовали их заранее, ухитрившись провести группу так, что ни одна крыса их не заметила. Влад отлично понимал, что даже сам он, даже в одиночку, скорее всего, нарвался бы, и не раз. А так… Прогулка, не слишком легкая, но терпимая, и вот она, заветная дверь.

Кошки разом отошли в сторону, сели… Теперь они вновь напоминали каменные изваяния. А ведь только что их движения поражали грациозностью. Одна всю дорогу шла возле ноги Влада, а вторая прямо льнула к Ольге. Впрочем, почему бы и нет? Говорят, животные чувствуют добрых людей. Животные-эмпаты, умеющие без особых усилий читать, точнее, ощущать мысли, наверняка способны и на большее. И уж целительницу, готовую умереть ради пациента, они просто обязаны ощущать иначе, чем других…

И потом, у Ольги действительно получалось с ними общаться. Не односложные вопросы-ответы, как у Влада, а полноценно. Все же сознание воина структурировано, а у ученого – шире и образней. Влад даже почувствовал на миг укол иррациональной ревности. Вот так, жизнью рискуешь, находишь, считай, новую, потенциально дружественную расу – и на тебе! И, поймав себя за старческим брюзжанием, беззвучно рассмеялся.

А вообще, по дороге Влад слегка разобрался, как новые знакомые видят людей. Точнее, они смогли объяснить. Их восприятие отличалось от привычных ему понятий, но аналогии подобрать оказалось несложно. Нельзя сказать, что ассоциативный ряд был запредельно широк, зато точен, иногда необычен и достаточно интересен. Ольгу кошки ощущали чем-то вроде солнца. Или радуги, переливающейся и сияющей. Его самого они ассоциировали со скалой, мощной, несокрушимой. А вот остальных не воспринимали вовсе. Просто существа. Неуклюжие, дурно пахнущие. Тусклые, немые. Последнее, впрочем, говорило лишь о том, что дара, позволяющего Владу общаться с этой парочкой счастливых хищников, у них не было.

Одно радовало: петли дверей, ведущих в подвал-хранилище, были тщательно смазаны. Видать, объект относился к более важным, чем камера смертников. Внутри было сухо – ну да, если грызуны умеют сохранять в целости корнеплоды, то уж здесь им справиться сам бог велел. И, хотя на улице уже практически стемнело, огромная гора вещей производила впечатление.

– Не видно ничего, – прошептала сзади Ольга. – И фонаря нет.

– Если здесь поискать… – это уже Кирилл. Теоретик, блин. Настоятель прервал его, посетовав, что нет даже спичек. Эх, была не была…

– Есть палка? И хоть какая-то сухая тряпка?