Кристофер Паолини - По ту сторону звезд. Книга 2 [litres]

Медуза подняла щупальца – не блокируя, а желая стиснуть Киру в объятиях, завладеть ею. Завиваясь штопором, Кира обошла одно щупальце, второе – и уткнулась в то, раненое.

Кажется, Ктейн сообразил, что она задумала. Он взбесился.

Вселенная неистово завращалась вокруг Киры – медуза с размаху врезала конечностью по корпусу флагмана. «Скинсьют» затвердел за миг до столкновения, но в глазах у Киры потемнело, движения сделались медленными, она потерялась в пространстве.

Щупальце вновь начало приподниматься. Надо действовать быстро, иначе оно размажет ее в кашу – угроза столь же неизбежная, как энтропия. Умирать ей не хотелось, но еще более не хотелось отдавать Ктейну победу.

Она ощутила ту трещину в броне, соприкоснулась с ней животом – это было крошечное мягкое пятно на твердой поверхности щупальца – и принялась рубить, колоть, выбрасывать вперед волокна, проникая в рану. Щупальце судорожно извивалось, моталось из стороны в сторону, пытаясь сбросить с себя Киру. Но нет, ему от нее не избавиться. Теперь уж нет!

Горячая плоть Ктейна на ее шипах, капли ихора летят в нее, покрывая ее кожу толстой слизью. Кира все глубже проникала в это чудовище, глубже, глубже, пока не добралась до костей в самой середке щупальца. Ухватилась за кость и распространила свою плоть, расширяя и углубляя рану Ктейна, и выплеснула чужь в тело инопланетянина.

Щупальце обвилось вокруг нее, темное, влажное, цепкое. Горло сдавило клаустрофобией, и, хотя «скинсьют» продолжал снабжать Киру воздухом, ей казалось, что она вот-вот задохнется.

Засверкали искры – с ужасом Кира осознала, что Ктейн пытается оторвать от себя конечность, за которую она цеплялась.

Не желая упускать шанс, Кира послала Кроткий Клинок вперед – еще, еще, – приказывая делать то, что должно.

Чужь вбуравливалась в Ктейна, разворачивая тысячи тончайших нитей, но эти нити не резали плоть, как ожидала Кира, не рвали, не увечили. Нити оказались мягкими, живыми, и они… преображали то, чего касались. Нервы и мышцы, связки и кости – все пошло в пищу чужи.

Ктейн рвался, бросался из стороны в сторону. О, как он метался! Он колотил Киру своей плотью, он пытался раздавить или оторвать собственную конечность, лишь бы сокрушить Киру. Уши ее наполнял гром.

Но и мощь Ктейна, великого и ужасного, не шла в сравнение с силой Кроткого Клинка. Волокна ткали свой фрактальный узор, поглощая плоть Ктейна, обращая ее в нечто новое. Чужь отделяла клетку за клеткой, высушивала их и прессовала в жесткий, неподатливый ком. Уже намечалась угловатая форма, из плоскостей, прямых углов, острых, до атомной точности выверенных краев. Тусклый, мертвый предмет, лишенный способности двигаться, ранить, причинять вред.

На двадцать метров в глубину – наконец щупальца Киры пробили панцирь и мышцы, добрались до органов и механизмов.

Ее захлестнул гнев Кроткого Клинка, старинные обиды, и Кира услышала собственный «крик»:

[[Кира: За Нмарла!]]

Чужь росла, удваивалась, учетверялась, заполняя просторную оболочку, с неукротимым совершенством преображая каждый кубический сантиметр внутри.

Ктейн содрогнулся в последний раз – и перестал содрогаться.

Включив инфракрасный режим, Кира увидела, как гаснет огонь термоядерного реактора.

Кроткий Клинок еще не закончил свою работу: он продолжал созидать, проедая насквозь панцирь, кожу и плоть медузы. На щупальце, за которое цеплялась Кира, проступили словно каменные прожилки. Они росли, распространяясь по всей туше Ктейна.

Не совсем понимая, что творит чужь, Кира отозвала ее и с облегчением отделилась от гигантского трупа.

Оглянулась на него с небольшого расстояния.

Там, где прежде находился Ктейн, теперь висел объект в форме тускло-черной, ощетинившейся во все стороны многоугольной звезды – колонны, будто из базальта, граненые, словно бы со следами резца. Безжизненный ком углерода с измененной структурой. Местами проступал знакомый узор, похожий на радиосхему. Кира, потрясенная, уловила сходство между этим плавучим сооружением и хранилищем на Адрастее, где она обнаружила чужь. Значит, и тот предмет на Адрастее некогда был живым существом. Очень, очень давно.

С горьким торжеством Кира смотрела на останки Ктейна. Ее свершение. Ее и Семени. После веков тиранической власти Ктейн, великий и могучий, мертв. Мертв окончательно и бесповоротно. И это свершила она вместе с чужью.

Все его знания утрачены. Многие десятилетия воспоминаний стерты. Его амбиции, планы, мечты погибли, превратились в окаменелую глыбу, плывущую в космосе.

Странная печаль охватила Киру. Потом она передернула плечами и рассмеялась. Сама толком не могла разобраться в своих чувствах – при таком выбросе адреналина словно пьянеешь. Но она твердо знала: это победа. Она победила, она и Семя.

Множество голосов кричали ей в ухо, сливаясь в единый гул. Наконец прорвался голос Щеттер:

– Ты победила, Кира! Ты победила! Медузы вышли из боя. Лфет и Узел Умов берут флот под контроль. Ты одержала победу!

Что ж, быть может, теперь появилась надежда. Кира утерла с лица кровь и слизь, осмотрела ближайший борт «Иерофанта», соображая, куда попала.

– Грегорович, где…

Тень упала с небес, заслонив свет ближайшей звезды. Ледяной холод пробрал Киру до костей. Она посмотрела в сторону тени – и торжество ее мгновенно испарилось.

Над головой Киры плыли четыре кроваво-красных корабля, их искаженные корпусы влажно блестели, как сырое мясо. Жути.

Пульс резко подскочил от страха. Кира пронеслась мимо трупа Ктейна, превратившегося в камень, обратно к «Иерофанту», спеша укрыться. Появлялись все новые жути – десятки, они неслись со скоростью ракет, выпущенных «Беспощадной силой». На фоне звезд их силуэты размывались кляксами и почти терялись в черноте космоса. А за ними, слишком далеко, пока невидимая, надвигалась густая масса Утробы, движимая неутолимым голодом.

Кира вновь поглядела вокруг, вопреки отчаянию надеясь найти ключ к спасению. «Внизу», там, куда сейчас смотрели ее стопы, – опустошенная медузами планета R1 размером с дверь шлюза, ржаво-красная с прожилками облаков, а на некотором расстоянии на орбите вращались вокруг своей родительницы луны r2 и r3. Дальше за ними – искры и вспышки, там шел бой, люди и медузы объединили силы, противостоя жутям. Каждая вспышка света пронзала ей сердце, ибо возвещала о гибели десятков или даже сотен разумных существ. И жутей тоже, но перевеса это не сулило.

На таком расстоянии Кира не могла судить о том, на чью сторону склоняется победа: видны были только взрывы, но не сами корабли. Но она чувствовала, что дела у Седьмого флота и у медуз плохи. Слишком много жутей, а еще предстоит иметь дело с самой Утробой.