Владимир Тимофеев - Лидер с планеты Земля

Нужный размер гиперполя один генератор создать не мог, требовался пакет, как на многоступенчатой ракете с химическим топливом. Два генератора, если верить теоретическим изысканиям, войдя в резонанс, создавали портал в десять раз больше стандартного, три генератора — в сто, четыре — в тысячу…

Ни опровергнуть, ни подтвердить экспериментально эту гипотезу никому пока не удавалось. Проблема заключалась в синхронизации энергопотоков. Любое мало-мальское отклонение (от наносекунды и выше) сразу же разрушало баланс, и вместо одного большого портала получалось два маленьких. Как сказал капитан-инженер Эрлих, для гарантированного построения «суперворот» надо использовать несколько абсолютно одинаковых (вплоть до субатомных уровней) энергоисточников. Только тогда резонанс будет и вправду возможен.

Разговор о гиперпорталах состоялся у нас, когда мы ещё экспериментировали с антилектропушкой. Реализовывать же случайно высказанную идею об «одинаковых энергоисточниках» стали позднее, после того как реально убедились в том, что пушка работает.

— Я идиот, экселенц! Я не увидел того, что у меня перед носом, — хлопнул себя по лбу Эрлих, когда я напомнил ему про тот разговор.

— Если вы идиот, капитан, то мы идиоты в квадрате, — пожал я плечами. — Поэтому давайте-ка разовьём эту вашу мысль во что-нибудь материальное, что можно потрогать, пощупать, понюхать, увидеть своими глазами… в общем, использовать по назначению. Договорились?

— Да, экселенц. Уверен, это будет настоящая бомба!..

Настоящей бомбы, той, что взрывается, у него конечно не получилось.

Зато получилась инженерная и научная.

Правда, сначала я установил в лаборатории, которой командовал Эрлих, особый режим. Вспомнил, как это делалось в родных пенатах, и забубенил так же: подписки о неразглашении, спецпропуска, охрана, отрывные тетради, «секретная» секретарша… Последнюю мне подогнал Гас. Она оказалась страшной, как ядерная война, но возложенные на неё обязанности исполняла отлично: следила за всеми, записывала каждое нарушение, оформляла бумаги согласно инструкции, изображала охочую до честных людей ведьму.

— Вообще, она тётка нормальная, просто ей с внешностью не повезло, — сообщил по её поводу «третий». — А ещё она разгильдяйство не переваривает…

Как бы то ни было, рабочий образец сдвоенного генератора гиперполя наши инженеры собрали меньше чем за неделю.

Источниками энергии для них послужили «барьерные батарейки» из наших с Гасом АЭПов. И хотя ради этого нам пришлось временно разукомплектовать установленные на крейсерах антиэлектропушки, овчинка стоила выделки.

Лабораторный эксперимент, проведённый в обстановке полной секретности, показал, что оба энергоисточника полностью идентичны и обеспечивают требуемый резонанс в строгом соответствии с теорией гиперпространства. Дело оставалось за малым: проверить, как эта хренотень будет действовать на большие объекты.

Эрлих буквально-таки умолял меня разрешить это сделать.

Я ответил отказом.

Причина простая. Если натурный эксперимент с крупными массами завершится успехом, информация о нём уже через сутки-двое появится у наших противников. Всем, как известно, рты не заткнёшь, особенно, если это касается местных гражданских. То, что среди сибатуев имеются вражеские агенты, можно и не доказывать, это и так всем ясно. На Тарсе их по пятачку за пучок, хоть пятой точкой жуй, а для предстоящей нам операции секретность имела решающее значение. Эффект неожиданности в чистом виде. Ни одна сволочь не должна была догадаться, что с нашей стороны на поле сражения появится боевая станция. Ведь для такой мощной дуры даже десяток «Жнецов» не проблема, разнесёт на молекулы и не запыхается…

— Пятнадцать секунд до включения… десять… пять… два, один, ноль!.. Есть накачка… Синхронизация два-два-десять… Портал!.. Диаметр — четырнадцать три!.. Устойчивость в норме… Готовность к прыжку — триста секунд…

Видовые экраны залило ярким свечением.

На голограмме портальной зоны горел «диск» перехода.

Я держал руки на сенсорах гиперпривода и буквально всей кожей чувствовал, как потоки барьерной энергии с «Авроры» и «Варяга» проникают в главный реактор «Примы», как они сплетаются там в тугой узел, а затем, пройдя усиление, возвращаются в генераторы каскадом обратной связи и после выплёскиваются через гравитационные линзы в открытый космос, чтобы потом сойтись перед кораблями пылающим диском портала.

— Скорость — шестнадцать… двадцать четыре… сорок один… семьдесят… — механически повторял за «искином» Эрлих. — Сто пятьдесят. Расчётная… Входим в портал… Конфигурация три…

Панель под руками дрожала. Ладони словно прилипли к ней и не желали отклеиваться.

— Есть переход! Даю рассогласование по источникам.

Свечение на экранах погасло. Теперь на них переливалась лишь серая муть подпространства.

Левая рука вздрогнула и оторвалась от сенсора. Через мгновение то же случилось и с правой…

— Есть рассогласование контура… Проход подтверждён. Трасса построена. Ориентировочное время прибытия — девятнадцать часов двадцать минут…

Я чувствовал себя выжатым, как лимон, и высушенным, как выброшенная на берег медуза. Все силы ушли на поддержку баланса между двумя «абсолютно равными» энергоисточниками. Эксперимент на реальных объектах оказался успешным, но только, наверное, я один знал, что всё висело на волоске до самой последней секунды. Рассогласование двух энергопотоков было настолько мизерным, что даже компьютер его не заметил. В отличие от меня, попавшего в эту передрягу, как кур в ощип.

Вокруг царило радостное оживление, учёные делились эмоциями от удачно проведённого эксперимента, капитан-бригадир Виллем принимал доклады с постов БЧ и от командиров пристыкованных к станции «Авроры», «Варяга» и «Скарамуша», офицеры ЦП сдержанно поздравляли друг друга, «искин» раз за разом повторял очевидное «станция в гиперпространстве», и останавливать его никто не пытался…

Мне было всё равно. Внутри у меня словно бы что-то оборвалось.

— Виллем, оповестите меня за два часа до прибытия.

— Да, экселенц…

На «Приме» мне выделили «адмиральскую» каюту.

Кровать там имелась.

Я рухнул на неё, не раздеваясь, и почти сразу же отрубился…

Мне снились сны.

Сначала мне приснилась Паорэ. Она танцевала канкан в кабаре наподобие «Мулен-Руж», в сексапильном белье со всякими там подвязочками и кружавчиками. Я пытался залезть к ней на сцену, но меня постоянно стаскивали назад в зал. Затем мы с ней куда-то бежали, за нами гнались, мы отстреливались из бластеров, прятались под каким-то мостом и занимались между делом любовью.