Владимир Тимофеев - Лидер с планеты Земля

Ошибка стоила ему дорого.

Первым же залпом установленные на платформах орудия разнесли в клочки пять крейсеров и две десантные баржи. За следующие полчаса бывшие трофейные УДК записали на свой счёт ещё двадцать шесть ФСПшных посудин. Потом, правда, положение выровнялось, и обороняющиеся тоже стали нести потери. Наибольший урон имперским войскам наносили ланийские дейстроеры-перехватчики, достаточно быстрые даже в сравнении с истребителями и неплохо вооружённые даже по меркам корветов.

Орудия батарей выходили из строя одно за другим, системы наведения забивались помехами ГРЭБ, не прекращающийся ни на секунду огонь вражеских крейсеров не давал свободно маневрировать истребителями и корветами.

Кризис в сражении наступил, когда на орбите остались лишь три платформы из первоначальных восьми. Две пришлось подорвать, чтобы избежать захвата и последующего использования против своих. Ещё три, в том числе «Скарамуш», потеряв почти все орудия, боеспособными могли считаться только условно…

— Лайерс! Вы меня слышите?

— Слышу, селенц, — отозвались по гиперсвязи.

— Передаю координаты атаки.

— Есть координаты, селенц.

— Разгон по команде «две двойки». Готовность — минута. Окно перехода — десять секунд. Повторяю, Лайерс. У вас будет десять секунд, не больше.

— Понял, селенц. Разгон «две двойки». Готовность — минута. Десять секунд на окно.

— Дайте поверхность и включите режим конференции с гипером, — повернулся Виллем к связисту.

— Поверхность на связи.

— Команда «две двойки». Минута.

— Принято. Начинаю обратный отсчёт…

Этот манёвр был оговорен заранее и за предыдущие сутки его отработали трижды. Осечки быть не могло. Служба управления реактором гиперворот имела возможность кратковременно, не более чем на десять секунд, отключить накачку портала. Последний, конечно, не исчезал, но вход в систему при этом существенно облегчался и, мало того, он как бы размывался вокруг ворот в пределах примерно четверти местной «астрономической единицы»…

Внезапное, словно из ниоткуда, появление в тылу вражеской группировки двух с лишним десятков имперских «корветов» стало для противника полнейшим сюрпризом. Будь у них ещё и вооружение, как у настоящих корветов, удар «в спину» мог получиться действительно сокрушительным. Однако, увы. Наспех переделанные из обычных гражданских судов, космические «капёры» переломить ход сражения не смогли. Хотя определённую роль всё же сыграли и урон стопланетникам и Лану нанесли довольно существенный — уничтожили восемнадцать и повредили двадцать шесть чужих кораблей, включая семь крейсеров и четыре дестроера. После чего просто увязли в бою с отправленными отражать неожиданную атаку вражескими УБК.

Больше резервов капитан-бригадир не имел. Единственное, что он мог теперь сделать — это выдвинуть на линию огня собственный флагман.

— Командор Клаас! «Варяг» — в сектор четыре-восемь. Орудия к бою!

— Есть орудия к бою, селенц…

Удобная, чёрт побери, штука этот нуль-Т… Или эта нуль-Т. Всё-таки слово «транспортировка» женского рода и, значит, она, а не он… А впрочем, неважно. Он, она, оно — для тех, кто мгновенно телепортировался в пространстве из точки А в точку Б, нет никакой разницы, как правильно обозвать это перемещение. Главное, что оно состоялось и, мало того, точка Б оказалась именно той, на какую рассчитывали…

«Аврора» вынырнула из «нуля» на расстоянии около двух миллионов тин от планеты и в трёх с половиной от гиперворот. Никто на борту даже «мама» сказать не успел, как чернота космоса над Шугаду превратилась на аналогичную над Мегадеей. Только рисунки созвездий предсказуемо поменялись, да спектр центральной звезды сместился в жёлтую зону на десяток-другой нанометров.

— Карстен! Как там со связью?

— Сейчас, экселенц… Готово.

На мониторе появилось изображение рубки «Варяга».

— Экселенц! Докладываю обстановку… — начал с места в карьер Виллем.

— Оставить! Подробности после, — прервал я доклад. — Просто передайте мне последние данные по дислокации своих и чужих и отметьте направления наибольшей угрозы…

— Есть, экселенц. Выполняю…

Пока обновлялась карта, «Аврора» продолжала сближение с группировкой «синих». Их было больше. Существенно больше, чем «красных»… Да что там существенно! Они занимали практически всё пространство возле планеты (с учётом масштаба, конечно). Двести двадцать четыре вымпела на наши семнадцать (включая истребители-перехватчики).

Правда, судя по голограмме, со стороны врага в схватках на ближних орбитах непосредственное участие принимали только четыре десятка крейсеров и дестроеров. Ещё столько же расположились выше геостационара. Видимо, вражеские стратеги предполагали использовать их для введения в бой по мере выхода из строя кораблей первой линии. Прочие силы противника «барражировали» за орбитой местной Луны и, по всей вероятности, уже готовились к десантированию на поверхность. По мнению Виллема (и я был здесь с ним абсолютно согласен), до начала этой фазы вторжения оставалось не более двух часов.

Именно эти посудины я выбрал первоочередной целью. Во-первых, чтобы ещё раз проверить работоспособность орудия. А во-вторых, где-то среди этого скопища вспомогательных и десантных судов находились корабли управления объединённого флота ФСП и Лану.

— Карстен, курс восемь-шестнадцать. Дистанция открытия огня — двести тысяч.

Даже не знаю, удивился командир «Авроры» или нет, но приказ он оспаривать не пытался. Хотя на таких дистанциях здесь никто никогда не стрелял. А если и пробовал, то безуспешно. Любой энергетический (что гравитационный, что электромагнитный поляризованный) луч рассеивался и полностью терял убойную силу на расстояниях в десять раз меньших.

Однако это касалось только привычных видов энергии. Энергия барьера подчинялась немного иным законам. И кое-какие из них я уже изучил.

То, что «Аврора» находилась сейчас вне эклиптики и двигалась к Мегадее со склонением более сорока градусов, давало нам преимущество как по направлению, так и по скорости. Тем не менее, чтобы быстро достичь рубежа для атаки, последней всё равно не хватало. Как бы не хорохорился Виллем, счёт, на мой взгляд, шёл уже на минуты. Последняя линия обороны трещала по всем швам, и сколько она ещё выдержит — за это не мог поручиться даже господь бог, хотя в него здесь и не верили.

Я вновь положил руки на управляющие панели и коротко сообщил:

— Готовность к прыжку — десять секунд.

Ровно через десять секунд в полутине по курсу движения корабля замерцал контур телепортала.